Нотариус Его Высочества
Шрифт:
— Погодите, вы же так ничего мне не сказали. Почему вы не дали ему свою фамилию. Что этот пятый верный друг, и кто, кроме Луиджи, похоронен в саду. Горацио! В чём я должна разобраться?
Он лишь покачал головой и приложил палец к губам, а меня резко толкнуло обратно на подушку.
Раскрыла глаза и первым делом уставилась на скованные наручниками запястья. Наказание не заставило себя долго ждать. Правая ладонь была туго перевязана бинтами в месте ожога.
— Хорошо, что вы очнулись, сеньора. Спешу сообщить, что вы
Законы я знала хорошо, мой Маэстро хорошо меня учил. Не то место, чтобы оправдываться, о причинах моего проступка мне стоит рассказать исключительно судье.
— Я всё улажу, Юрианна, — пообещал герцог.
Кивнула, стараясь все своим видом не выдавать расстройства, а главное того, что призвать нотариуса мне все же удалось.
— Кто-нибудь покормите Септу, пока меня нет, — только и сказала я, прежде чем меня грубо подняли на ноги и повели к выходу.
Второй день моего назначения, а я уже под стражей. Что же будет завтра?
Глава 8
По улицам Фероци меня везли как самую обычную преступницу в дилижансе для заключенных и подозреваемых. Перед уходом только и успела передать герцогу ключи от конторы. Отдала бы Немо, да только все ещё не знала, как себя вести с ним. Опять перетянула на себя все внимание, и это прямо во время похорон моего предшественника. Слухов теперь станет ещё больше.
На всякий случай отодвинулась от окна, когда мы въехали на центральную улицу города. Слишком уж много любопытных лиц пыталось заглянуть внутрь.
Без Септы в руках было неуютно, хотелось чтобы она ущипнула меня своим щупальцем, и я бы проснулась, желательно в общежитии, и чтобы Торрагросса был жив. Я так сильно загорелась этой мечтой, что сама себя начала пощипывать. Пустое, мне вполне хватало боли от ожога, чтобы осознать, что это все не сон.
— Оформляйте, — только и сказал мой конвоир, когда меня вручили недовольному дежурному, который отложил в сторону газету и смерил меня насмешливым взглядом.
— За что повязали, красавица? Украла пирожное в булочной?
Если бы!
Я хотела съязвить в ответ, а после сказать, что я в жизни ничего плохого не делала, но перед глазами тут же появился разгромленный туалет в университете. Это точно не скажется положительно, когда мне будут выносить вердикт за осквернение могилы и памяти нотариуса.
В итоге я промолчала и позволила дежурному самому ознакомиться с бумагами.
— Взлом метки? — он был немало удивлён. Окинув мой траурный прикид продолжил: — Маленькая падальщица решила, узнать, где почившая бабуля спрятала бриллианты? Что, деточка, прямо на похоронах повязали?
Ну хватит, это уже перебор.
— Да как вы!..
— Более ни слова, сеньора Ритци.
У меня чуть сердце не остановилось, когда я услышала Немо.
— Тровато, — скривился дежурный, который явно планировал
— Я государственный защитник, сеньоры Ритци. Заявление писать она будет только в моём присутствии. Возражения?
Последний вопрос был явно адресован мне. Я-то Немо адвокатом не нанимала, но не отказываться же мне от его помощи.
Разумеется, у меня не было возражений, только вопросы и безмерно удивленное лицо.
Когда дежурный начал нервно рыться в своём столе в поисках бумаги и ручек, Немо повернулся ко мне.
— Удивлены, сеньора? Ждали кого-то другого? Кого-то, кто так рьяно пытается задушить вас своей поистине королевской заботой.
— Задушить? — я сейчас реально чуть не задохнулась от этой претензии. — Вы про герцога, сеньор? Он единственный, кто помогает мне справиться с моими новыми обязанностями.
Немо как-то зло рассмеялся.
— Это он-то тебе помогает? Ты сейчас шутишь, Юри?!
Он определённо хотел добавить что-то ещё, но промолчал, и молчание давалось ему с трудом.
— А коль мы заговорили об удушениях, — не унималась я. — Не вас ли, сеньор Тровато, моя дружба душила все эти годы?
— С чего ты? — он вдруг растерялся, а затем хмыкнул и добавил: — Элена?
— Уже и по имени её зовёшь.
— Ты все не так поняла, Ю… Сеньора Ритци.
— Ох, избавьте. Я услышала достаточно, — осекла его на полуслове и буквально вырвала чистые листы из рук опешевшего дежурного.
Размашистым шагом я прошагала к свободному столу и манерно опустилась на стул. Однако уверенность моя резко улетучилась, едва я уставилась на пустой лист. И что тут писать? Меня в жизни не арестовывали, а все мои теоретические познания вдруг резко улетучились.
По самодовольной роже моего бывшего Маэстра стало ясно, что моё смятение от него не укрылось.
— Пиши. Я, Юрианна Ритци…
Послушно строчила под его диктовку незамысловатое заявление, где сознавалась в непреднамеренном призыве, произошедшем в виду эмоциональной нестабильности и вышедших из под контроля сил.
Каждое слово звучало как издёвка надо мной.
Нестабильна. Не контролирует себя. Зло закусила губу. А что ещё остаётся. Неуверена, что имею право рассказать в суде, что Торрагросса оставил дополнительное распоряжение на мой счёт. Тем более ожог на моей руке никак не выглядел случайностью. Метка ударила меня. Несильно, но все же.
Отвлеклась, задумчиво разглядывая бинты. Пьетро и Горацио явно хотели скрыть ото всех эту лазейку, оставленную только для меня. Могли бы предупредить хоть как-то. Тогда я бы пришла на кладбище ночью, захватила мазь от ожогов и уж точно не оказалась бы в этой отвратительной ситуации. Хотя с другой стороны моё бесчувственное тело неопределённое время лежало бы посреди могил.