Нотариус Его Высочества
Шрифт:
Порылась в сумке и достала чехол с печатью. Приятные волны магии придали мне уверенности. Я в очередной раз глубоко вздохнула и спустилась к девушкам.
Мы почти бежали к городу. Фаби держала руки у груди и то и дело шептала что-то напоминавшее смесь из молитв ко всем богам сразу.
Я тоже мысленно молилась Юстиции, чтобы мы успели, и маленькая безродная Джемма не осталась без крыши над головой.
— Какой-то бесхребетный этот Энцо, — недовольно бурчала Ами. — Не найти времени и возможности обеспечить будущее своим любимым? Ребёнка своего
— Мы не знаем всех обстоятельств, — тихо ответила я, надеясь, что Фаби не слышит нас.
— Какими бы ни были обстоятельства, разве ты бы не захотела обезопасить своих родных? Не оставить ребёнка безродным сиротой!
Это возмущение достигло ушей Фаби, она тут же вжала голову в плечи.
— Энцо не такой… Он хороший.
Я отправила Ами красноречивый взгляд, но она не смягчилась и явно не собиралась менять своего мнения об умирающем. Я же вновь подумала о Немо. Его родители тоже посчитали нужным скрыть правду о его происхождении. Каковы же были их причины, и есть ли им оправдание?
Красивые чистые улицы остались позади, и мы все глубже погружались в не самое приятное нутро Фероци. Такие места стыдливо прячутся подальше от взоров уважаемых граждан.
— Ну и запашок, — Ами помахала у лица. — Как в родной казарме: пот, слёзы и кто-то обделался с перепугу. Ностальгия.
Она была права, чем дальше мы шли, тем крепче тянуло нечистотами. Я даже поежилась. Как же сильно Энцо любит эту девушку, если решил жить с ней тут?
У подъезда одного из безликих домов стояло несколько мужчин и катафалк, запряженный двумя худыми лошадьми, которые, того и гляди, сами отправятся на тот свет.
Неужели мы опоздали?
Фаби издала какой-то сдавленный стон и рванула вперёд, но её тут же грубо толкнули, и она упала в грязь. Девушка поднялась и вновь попыталась пройти к дверям, бесконечно повторяя имя своего несостоявшегося мужа и дочери.
Над ней смеялись, оскорбляли и продолжали толкать.
Первой не выдержала Ами, она вытянула руку перед собой:
— Игниферро!
В её ладони тут же появился огненный меч, который озарил переулок магическим светом. У меня таких фокусов в рукаве не было, но я помнила какую силу давала мне моя печать, потому быстро достала её из сумки.
— Это что ещё за группа поддержки? — усмехнулся один из мужчин, и теперь уже на их ладонях появились всполохи пламени. — Мы тоже умеем колдовать, девочки. Хотите помериться силами?
Ами не думала отступать, а я не думала, что сегодняшний вечер и возможно свою жизнь я закончу в грязных трущобах.
— Я нотариус города Фероци, — сообщила мужчинам, надеясь, что это возымеет хоть какой-то эффект, но они лишь начали глумиться.
— Уже поздно, сеньора нотариус. Возвращайтесь в свою тёплую кроватку и позвольте семье самой во всем разобраться.
То как он сказал слово “семья” мгновенно заставило меня похолодеть от ужаса. Характерный южный говорок и ухмылки преисполненные превосходства. Фаби, куда же ты влезла? Связалась с островной мафией?
Ами
— Фероци живёт по своим правилам, почтенные сеньоры, на столицу ваше влияние не распространяется, — твёрдо сказала она, и мы мгновенно получили новую порцию смеха.
— Наше влияние там, где наша собственность. Энцо принадлежит семье, уйти из семьи можно только одним способом.
Мужчина кивнул на катафалк.
Силы слишком не равны, и теперь мне понятно, почему никто не захотел связываться с этими головорезами, у них везде связи, вот ни один регистратор и не узаконил брак и маленькую Джемму. Все боятся мафию. Даже в столице. И мне следовало бы испугаться, вот только Юстиция толкала меня обеими ладонями вперёд.
— Я… — мой голос сначала пугливо дрогнул, а затем произошло то, что уже случилось накануне, когда меня хотели подкупить. Говорила не я, а что-то священное, что-то непостижимое использовало меня как инструмент. — Я, Юрианна Ритци, нотариус города Фероци, приказываю вам отступить и не сметь мешать мне в исполнении долга, возложенного на меня самой Юстицией. Я здесь, чтобы засвидетельствовать последнюю волю умирающего, и всякий, кто попытается воспротивиться мне…
Я направила на них охваченную синим свечением печать и закончила простым и вполне доходчивым:
— … умрёт.
Смешки мгновенно стихли, а кто-то из бандитов болезненно вскрикнул, когда на его ладони появился оттиск моей печати.
— Ты пожалеешь, сука! — сыпали угрозами остальные и были правы.
Я очень и очень жалела. Мысленно я бежала отсюда так быстро, как не бегала никогда в жизни. Уж если не сегодня, то завтра меня точно прирежут в собственной постели, вот только тело меня не слушалось, и ночи упорно шагали вперёд.
— Угроза должностному лицу!
Хлоп. И второй негодяй упал на колени и схватился за лоб, потирая моё клеймо. К счастью, остальные не стали испытывать судьбу и отошли от двери, пропуская меня вперёд. Ами шла рядом, держа наготове меч, а Фаби поднялась на ноги и побежала первой в дом.
Эта ночь ещё долго будет преследовать меня в кошмарах. Грязный подъезд, ругань за хлипкими дверями квартир, протяжные болезненные стоны обитателей. Мы поднялись на самый верх, где под худой крышей находилась крохотная комнатка, заставленная картинами. Здесь было чисто, приятно пахло красками и травами. На матрасе у стены лежали двое: худой измождённый мужчина, который одной рукой обнимал маленькую девочку.
— Энцо… — только и выдохнула Фаби, рванув к мужу.
— Это нотариус? — с надеждой спросил умирающий, и я ответила ему коротким кивком.
— Всем придётся выйти из комнаты, — предупредила я девушек. — Таков порядок. Тайну завещания нарушать нельзя. Но ребёнок может остаться. Вряд ли она запомнит хоть слово.
Фаби долго не хотела выпускать руку своего мужа, но все же вышла из комнаты, опираясь на плечо Ами.
— Хорошо. Как же хорошо, что вы здесь, — со слабой улыбкой произнёс Энцо.