Ноука от Горького Лука
Шрифт:
Ну, как в той же песне поется: «От Москвы до самых до окраин» — только в противоположном направлении — от окраин и до самой Москвы. Как «волна» на стадионе
Наложив одну кальку на другую, мы определили, что к нам ходят преимущественно: а) нетрезвые или с бодуна кацапы; б) в рабочее время; в) 90 % всего кацапского интернета сосредоточено в трех-четырех городах Северной Нигерии.
Прогноз рисуется настолько мрачный, что кафедра еще раз перепроверит данные, а пока просит самых сообразительных кадетов не хихикать и не сплетничать.
***
Вторая тема для исследования заключалась в бытийном вопросе «нахуя?» Здесь точные ноуки помочь уже не могли, поэтому пришлось предаться медитации, размышлению и досыпать половину чайной ложки дзена.
Вот зачем они сюда ползут, заранее зная — чем накормят? Шо им здесь, русским миром намазано, что тянет как котов на валерьянку? Ну да, тут тепло, сухо и весело, опять же неизъяснимое магическое очарование ноук, и с умными людьми можно поговорить. Но кацапам-то это зачем? Им же только путин, только говно, только хардкор…
Последний чемпион, кажется, четырежды сбегал из бана, заходя со всех возможных аккаунтов, от твиттера до гугль+.
Ответ пришел неожиданно.
Аксинья опять тайком копалась в моей личке, и получила ментальный шок, нарвавшись на сообщение от заблокированного мною ватника: «А нука сука пидар ебаный быстра блять разбанил меня здесь!» Она уже даже начала что-то набирать в ответ, луганские рабыни примерно со средней группы детсада могут не хуже изъясняться, но я успел вырвать из рук клавиатуру.
Но: что должно быть в голове у человека, чтобы таким образом добиваться разбана? Какого результата он ждал? Чисто гипотетически? Что должно было произойти в итоге? Ну, вата у него в голове, это понятно. Но между волокнами ваты — что же там такое непостижимое содержится? Что заставляет кацапа поступать подобным образом? Даже гуппи движутся по какому-то алгоритму, не просто так плавают туда-сюда по аквариуму, а ведь гуппи не намного умнее кацапов!
Загадка природы.
***
Ответ подсказала сама же Аксинья, застенчиво поведав, как в родном луганском пионерлагере самые убогие и прыщавые омеги, с которыми брезговали танцевать на дискотеке даже поварихи, подрачивали, подглядывая за моющимися девчонками из первого отряда через дырочку в простенке душевой.
Ведь это была не просто дырка, проковырянная в фанере гвоздем.
Это было окно в Большой Мир. В тот мир, где происходит все самое интересное и важное в этой жизни. Там моются немыслимые и волшебные девчонки, которые целуются после отбоя с самим Пашей Боксером из первого отряда, с Андреем Первой Ракеткой, и с Димкой Гитаристом. Там моются девчонки, которые никогда омегам не дадут — не то что в прямом половом смысле, а даже обувь поцеловать не дадут. Даже когда омеги вырастут, и состарятся. Куда им супротив Димки Гитариста?
Дырка от гвоздя в переборке душевой для них — окно в Европу. В нее можно только смотреть, отпихивая друг друга, но ни просунуть туда, ни получить оттуда сквозь
А потом омеги садятся в свой кружок опущеных, и начинают друг другу рассказывать, что Танька — проститутка, а Валька — минетчица, а Снежанка — вафлистка, фантазируя на ходу. И сладко тают от этих фантазий. Двойной кайф: от полового возбуждения, и от чувства опасности, потому что если Паша Боксер узнает — прибьет на месте.
Заговор убогих, короче. Разбаньте меня, сукипидарасы, я же теперь не могу в волшебную дырку смотреть!
***
Вот что мне сказала мудрая не по годам Аксинья, и я тогда выхватил Просветление, и стоял неподвижно какое-то время. А потом опомнился, вернулся в тело, погладил ее по русой голове, дал ей одну конфету «Рошен», и еще одну для Прасковьи, и пошел писать эту статью.
Надеюсь, кадеты все сразу поймут, вольнослушатели за вечер догадаются что к чему, а что произойдет в хлопковых черепных коробочках — нам, как всегда, похуй.
Анализ уникала
Чем только люди не занимаются, чтобы потратить лишнее время и деньги — это уму непостижимо. Я имею в виду сейчас не забеги по дорогим проституткам, а всякие хобби, типа коллекционирования суккулентов и трамвайных билетов. Я еще понимаю — марки собирать, или монеты, их хоть продать можно, филателия и нумизматика давно перекочевали из разряда психических заболеваний в разряд своеобразного бизнеса, но кому вы продадите коллекцию кефирных крышечек из фольги?
Такие коллекции даже показывать непосвященным опасно. Они посмотрят сначала широкими глазами на коллекцию, потом прищуренными на коллекционера, скажут: «Так-так, прекрасная коллекция…», что-то пометят у себя в голове, и перестанут приглашать вас в гости, как потенциально тревожного.
Я бы и дальше глумился, но тут вспомнил, как сам собирал военные головные уборы. Несколько фуражек, в том числе дрилловский «раунд-браун» и британская офицерская фуражка 1968 года до сих пор бережно хранятся под слоем пыли.
Поэтому коллекционное чувство мне известно: во-первых, кощеевская жадность, а во-вторых, тихая гордость, что такого бессмысленного мусора и хлама ни у кого нет, а значит, и ты не такой, как все. Ты, суко, уникальный!
Все, хватит лирики, к ноукам.
***
Тут где-то по кафедре бродит свирепый генетик Ромуальдыч, рычащий на кадетов, поэтому за генетику мы тереть не будем, но отметим то, что уникальность каждого организма — это ни хорошо, ни плохо. Это положняк. Иначе было бы не размножение, а умножение. Если у организма есть коллекция марок ценой в шестнадцать миллионов долларов — это хорошая уникальность. А если у него есть уникальность, заключающаяся в отсутствии одной ноги — то это уникальность так себе, не очень.