Новария
Шрифт:
— Если Ваше Величество считает их безопасными... — сказал Джориан, с тревогой поглядев на красные в желтую крапинку растения, действительно похожие на грибы, но чрезвычайно отвратительного вида.
— Ерунда! Мы едим их не первый год, а слуга, который их пробует, до сих пор жив, хых, хых.
Джориан мужественно набрал полный рот грибов и проглотил. Затем нашел предлог, позволяющий ему этим ограничиться.
— Полковник Чивир напомнил вашему слуге историю о короле Филомене и генерале-големе.
— Продолжай, дорогой, — попросил король. — Не возражаешь, если я стащу у тебя немного грибков?
— О чем речь, сир.
— Этот король, — начал Джориан, — по прозванию Филомен Доброхот
В первые же годы правления Филомену пришлось заняться вопросами обороны королевства. Сам по себе король был человеком миролюбивым, и ему казалось, что остальные разделяют его чувства. В этом мнении его утверждал и министр, старик Перьякс, который достался ему от предыдущего правителя.
Перьякс убеждал Филомена все вооруженные силы распустить, оставить лишь королевскую гвардию. «Войны, — говорил он, — вызываются взаимным страхом и подозрительностью, которые в свою очередь вызываются вооружением. Надо избавиться от вооружения — и войн не будет. Увидев, как мы разоружаемся, соседи будут знать, что у нас нет в их отношении агрессивных планов, и перестанут нас бояться. А затем последуют нашему примеру и повсюду воцарится мир и братство».
Перьякс не распространялся по поводу истинной причины своего миролюбия. А заключалась она в том, что по старости и дряхлости он не мог сидеть на коне, размахивая мечом, словом, для военных действий был не годен. В те давние времена король и его министры должны были сами ходить в атаку впереди войска. Перьякс, проводя мирную политику, надеялся хотя бы оттянуть войну, чтобы успеть помереть своей смертью, а что стрясется с королевством после, его не беспокоило.
Доводы Перьякса представлялись Филомену чрезвычайно разумными, и он в самом деле взял да и распустил армию. В это время Виндией, соседним королевством, с юга примыкающим к Кортолии, правил Неворс Полоумный — из прозвища ясно, что это был за человек. Не стоит говорить подробно, насколько чудовищным было его правление: деньги из казны тратились на бесчисленные золотые статуи, изображавшие Неворса; по малейшему поводу король казнил министров, родственников и приятелей; всячески чудил — скажем, по его приказу солдаты наряжались лягушками и, квакая, скакали по плацу на четвереньках, а король Неворс, глядя на них, катался по земле и визжал от смеха.
Наконец группа аристократов и чиновников отбила короля у телохранителей, разорвала его на куски, а куски выкинула в Срединное море. Тогда возник вопрос: кому занять место бесславно погибшего короля? Всю свою ближайшую родню он уничтожил.
Случилось так, что проницательный и честолюбивый законовед, доктор Трентиус, предвидевший эти события, собрал вокруг себя большое число сподвижников из простонародья. Когда убили короля Неворса, к дворцу двинулась многотысячная толпа сторонников Трентиуса во главе с самим доктором; он выгнал из дворца всех приверженцев старой власти и провозгласил республику, а себя — первым консулом.
Трентиус был самым выдающимся в Виндии человеком. Он прочел всех историков, философов и пророков и много думал над вопросами управления государством. Это он практически без посторонней помощи
Не видя вокруг равных себе по таланту, Трентиус заключил, что его мнение о том, что является благом для виндийцев, всегда правильно. А значит, всех, кто противится его решениям, по определению надо считать врагами народа и, следовательно, негодяями, для которых недостаточна самая страшная кара. Вскоре на главной площади города Виндии появилась большая черная плаха, а на ней человек в черном капюшоне и с большим топором. Этим топором он отсекал головы злонамеренным упрямцам, позволившим себе оспаривать безупречные доводы доктора Трентиуса.
Года через два Трентиус обнаружил, что задачи внутреннего характера, то есть производство и распределение богатства, совмещение порядка и свободы, — решаются неважно, несмотря на все его усилия, а также усилия палача. Тогда Трентиус надумал осчастливить народным правлением другие государства Двенадцати Городов. Кроме благ, которые должны были посыпаться на всех новарцев, программа имела еще одну положительную сторону: первый консул рассчитывал навести порядок среди виндийцев, которые начали создавать за его спиной различные мятежные группировки, давая ему повод для укрепления своей и без того неограниченной власти. Он послал королю Филомену Кортолийскому ультиматум с требованием отречься от престола и передать власть консулу, которого изберет народ.
Король Филомен, само собой, забеспокоился и обратился к советникам за помощью. Однако полученные советы были столь противоречивы, что Филомен запутался окончательно. Одни стояли за то, чтобы вооружить всех мужчин в королевстве и держаться до последнего, другие говорили, что в государстве и оружия столько не найдется.
Некоторые предлагали восстановить старую армию и призвать на службу отставных офицеров. Но тут же обнаружилось, что эти офицеры по большей части перебрались за границу и сделались наемниками в чужеземных армиях. Скажем, бывший генерал кортолийского войска теперь служил в чине капитана в вооруженных силах Его Незаконнорожденного Высочества, принца Оттомани. Созвать их всех было делом не скорым, даже если б они и захотели вернуться.
Старый Перьянс склонял Филомена подчиниться превосходящей силе Трентиуса. Но остальные говорили, что новый консул, только появившись, последует примеру учителя и установит в городе Котолии эшафот, чтобы уменьшить в росте тех, кто может представлять для него угрозу, то есть всех без исключения горожан.
Наконец было решено раздобыть оружия — самим смастерить и прикупить у соседей, — созвать самых крепких молодых мужчин и нанять бывших офицеров, оставшихся в королевстве, чтобы научили новобранцев владеть оружием.
В это страшное время ничто не спасло бы Кортолию от захватчиков, если бы Трентиус сам не испытывал трудностей, связанных с вооруженными силами. Большинство офицеров виндийской армии были казнены как представители старого режима, другие бежали. Трентиус понимал, что толпа мастеровых и торговцев, которая помогла ему захватить власть, без должной организации и подготовки не годится для ведения настоящей кампании.
Чтобы выиграть время, Филомену пришлось просить консула Трентиуса о переговорах. Для укрепления позиции Филомена решено было провести голосование среди всех взрослых кортольцев мужского пола: хотят они, чтобы продолжалось правление короля Филомена или им больше по вкусу республиканская система, как в Виндии? В результате голосования оказалось, что кортольцы отдают Филомену девяносто семь из каждой сотни голосов. Вероятно, жители королевства выразили свое искреннее мнение: Филомена тогда очень любили за скромность, сердечность и прочие добродетели. Кроме того, республиканским теориям Трентиуса не очень-то доверяли: ходили слухи, что слишком уж загружены работой у него палачи.