Новария
Шрифт:
— Я обдумаю ваше предложение, — сказал Джориан.
После ухода Харичамбры он спросил Карадура:
— Что за парень этот царь Шайю, не как царь, а как человек?
— Твой вопрос, сынок, не имеет смысла; быть мальванским царем так изнурительно, что у него мало шансов проявить себя как личность. Царь занят с утра до вечера, если не делами государства и выслушиванием прошений, то религиозными обрядами. Ему ведь приходится ублажать не только миллионы мальванцев, находящихся под его владычеством, но и сотни богов на небесах — задача, способная напугать даже усерднейшего
— Ну, а с близкими-то он каков?
— Нет у него близких — то есть, нет друзей, если можно так выразиться. Необходимость соблюдать придворный этикет, в котором предусмотрен каждый его шаг, лишает царя возможности завязать истинно близкие отношения. Когда он призывает одну из жен в свою опочивальню, бедняжка, приближаясь к нему, должна проделать все те бесконечные церемонии, которые выпадают на нашу долю в тронном зале. Вполне возможно, что, испустив королевское семя, он и удостаивает женщину минутной беседы, но кому это ведомо?
— В Ксиларе-то получше распорядились; у нас король живет почти как человек. Ну ладно: вот не родись Шайю царем, каков бы он был?
— Кто знает? — пожал плечами Карадур. — Человек создает должность, а должность создает человека — особенно такая непосильная должность, как Великий Государь. Но из царя Шайю, насколько я могу судить, вышел бы человек добропорядочный и не без способностей — будь он твоим соседом, ты бы, верно, сказал: «Добрый малый, только скучноват». Разумеется, смотря по обстоятельствам, Шайю бывает и жестоким, и буйным; взойдя на престол, он глазом не моргнув предал смерти целый выводок братьев. Не сделай он этого, один из братьев, возможно, свергнул бы его, и нам некого было бы обсуждать. Но, как видишь, царь к твоим услугам.
Открытая аудиенция оказалась интересным образчиком исполнения придворных ритуалов. Харичамбра заранее оговорил каждое слово и жест, а Джориан отрепетировал это со своими девушками. Ответы и жесты Великого Государя были не менее искусственны.
Шайю восседал на золотом троне в дальнем конце длинного зала; в воздухе висел голубоватый дым курящегося фимиама. Из-за ширмы неслась какая-то пронзительная музыка.
Из последних сил стараясь не закашляться в благовонном дыму, Джориан и девушки шли по залу вслед за церемониймейстером. На предписанном расстоянии от царя Джориан и одиннадцать фрейлин пали ниц, а королева Мневис — она считалась ровней царю — лишь отвесила низкий поклон. Не успели они переменить позу, как до них донесся какой-то скрежет. Джориан украдкой приподнял голову: трон с восседающим на нем царем Шайю вознесся на столбе примерно на сажень от пола. Потом снова заскрежетали зубчатые колеса, и трон опустился на прежнее место.
Трон этот был сооружением поразительным. Спинка — высотой в человеческий рост — изображала бабочку. Ажурные крылья насекомого, выполненные из какого-то подобия золотой сетки, искрились драгоценными каменьями; узор был точь-в-точь как на крыльях настоящей бабочки.
Царь Шайю превосходил ростом большинство мальванцев, хотя почти на голову отстал от Джориана. Царь был человек средних лет,
— Великий Государь милостиво соизволит выслушать изъявление преданности от обворожительной королевы Альгарта. Царю Царей радостно сознавать, что другие монархи признают его первенство. Мое Величество с благодарностью принимает дар Вашего Величества и доводит до сведения Вашего Величества, что вы не пожалеете о своей щедрости, — царь указал на подарок — лучшую золотую чашу из сокровищницы Реннум Кезимара — и заметил:
— Похоже на мальванскую работу.
Он вопросительно посмотрел на Джориана.
— Видно, так оно и есть, буде это угодно Вашему Величеству, — поспешил ответить тот. — Торговля разнесла несравненные изделия мальванских умельцев по всему свету, и отдаленный Альгарт не исключение.
— Понятно. Итак, для беседы о делах страны Великий Государь примет обворожительную королеву в комнате закрытых аудиенций в срок, который обозначат наши слуги. Да пребудет с доброй королевой благословение богов Мальваны и Альгарта!
— А теперь пятимся! — зашипел Харичамбра.
Закрытая аудиенция оказалась более интересной. В зале, кроме непременной стражи, находилось всего пять человек: царь Шайю, его министр Ишварнам, королева Мневис, Джориан и Харичамбра. Первым нарушил молчание Ишварнам.
— Господин Джориан, до моей особы дошли слухи о твоем тезке — короле одного из наиболее удаленных городов Новарии. Город зовется Зи... нет, Ксилар. Возможно, твоя светлость имеет какое-то отношение к этому монарху, который, как доложили моей особе, то ли умер, то ли свергнут, то ли бежал за пределы королевства, в общем, что-то в этом роде? Рассказы противоречивы, а надежного источника информации в тех краях у нас нет.
У Джориана екнуло сердце, но он недрогнувшим голосом ответил:
— Моя особа, Ваше Превосходительство, предполагает, что мы с ним дальние родственники. Моя особа имеет местом рождения город Кортолию, а тот другой Джориан, насколько известно моей особе, родом из городка Ардамэ, что лежит в нескольких лигах от столицы. Предки моей особы перебрались в Кортолию из Ардамэ лет сто назад; ежели б у моей особы нашлось время проследить нашу фамилию, возможно, обнаружилось бы сродство.
— Моя особа благодарит твою светлость за предоставленные сведения, — изрек Ишварнам. — А теперь поговорим о делах...
Переводя речь Мневис, Джориан делал особый упор на просьбу послать огромное воинство для освобождения Альгартийского Архипелага от пиратов. Говоря по правде, морские разбойники селились на островах с тех самых пор, как появились в Новарии. В Двенадцати Городах понятия не имели о существовании в Альгарте какой-либо законной власти. Однако, как и ожидал Джориан, мальванцы слыхом не слыхивали об Альгарте, поэтому разоблачения он не опасался.
Когда Джориан закончил, Ишварнам и царь вполголоса обменялись репликами.