Новая цель. Как объединить бережливое производство, шесть сигм и теорию ограничений

Бергланд Сьюзан

— Так вы живете где-то неподалеку? — спросила Эми.

— Да, недалеко.

Он назвал свой район, и Эми поняла, что знает его — обычный район с непритязательными домиками, чуть более новыми, чем дом, в котором жила она сама. Она попыталась представить себе, как мог бы выглядеть его дом, и почему-то ей сразу представилось, что он должен напоминать миниатюрную базу морских пехотинцев. Она почти рассмеялась от этой мысли, но вовремя удержалась и ограничилась широкой улыбкой.

— Чему вы улыбаетесь? — спросил он, тоже улыбаясь, но не понимая причины ее веселья.

— Нет, ничему, — ушла от ответа Эми. — Просто

вечер так прекрасен. Вы нашли мою улицу без проблем?

Разумеется, у него не возникло никаких проблем. На обочине стоял его автомобиль, черный Ford Mustang с форсированным двигателем. Ка­залось, стоит его завести и нажать на газ, как под ним загорится асфальт.

Видимо, это любимая игрушка Тома, подумала Эми, так как обычно он приезжал в аэропорт на чистом, но довольно старом пикапе.

Зельда принесла лимонад в кувшине, и Том встал, чтобы взять у нее два стакана, один из которых протянул Эми.

— Не хотите ли присесть, мэм? — предложил он Зельде.

— Нет-нет, мне еще нужно кое-что сделать — к примеру, выяснить, куда запропастился мой муж. И, пожалуйста, называйте меня Зельдой.

Снова оказавшись вдвоем, они пили лимонад и разговаривали. И по­степенно напряжение стало спадать. Том немного разоткровенничался и рассказал, что родился не в Северной Каролине и вообще не на Юге, а на Аляске. Его отец тоже был пилотом на небольшом аэродроме к востоку от Фэрбенкса, а мать заведовала местным почтовым отделением. Отец, помимо прочего, занимался доставкой почты в отдаленные районы, где практически не было дорог. В первый раз Том сел за штурвал самолета в девять лет, а к четырнадцати годам уже тайком и без разрешения ро­дителей самостоятельно летал на самолете. Так он пытался помочь отцу, страдавшему от тяжелой болезни. В семнадцать лет он получил удостове­рение пилота. А в девятнадцать, примерно через год после смерти отца, поступил в корпус морской пехоты.

Чем больше он говорил, тем сильнее нравился Эми — в отличие от не­скольких других мужчин, которые в последнее время предпринимали попытки завести с ней роман. Его речь была цветистой, а мысли — не всегда простыми для понимания, однако он никогда не пытался создать впечатление, будто в его многочисленных приключениях было что-то особенное.

Чуть раньше Эми уже заметила, что скрывает от самой себя чувства к Тому. Сейчас же, во время разговора, она отметила еще один непри­ятный для себя факт. Чем дольше она сидела рядом с ним, тем больше ей нравилось слушать его, говорить с ним. Понимая это, она напрягалась все сильней.

Затем они завели разговор о еде и ресторанах. Том явно направлял беседу в определенную сторону — и было очевидно, что она ему тоже нравится.

— Скажите, вы любите крабов? Вам нравятся крабовые котлеты? — спросил Том.

—Да, очень!

— Черт побери, это прекрасно! Я знаю одно местечко на побережье, где готовят невероятных крабов. А еще я знаю одного отличного пилота,

у которого есть нарядный красный самолет и в кошельке найдется пара долларов на топливо. Что вы ответите на предложение слетать на побе­режье в эту субботу и поужинать крабами? Вы вернетесь домой еще до полуночи. Как вам эта мысль?

Ее глаза наполнились слезами. Эми хотела сказать: «Конечно, отлич­ная мысль», однако вместо этого услышала собственный голос:

— Спасибо, но я

не могу.

— Если суббота не подходит, то, может быть, в воскресенье?

— Дело не в этом. Я просто не могу принять ваше приглашение, Том.

— Могу ли я поинтересоваться, почему?

Она нагнулась над зонтиком и прикоснулась к его руке.

— Пожалуйста, поймите, что мне бы этого хотелось. Но... это бизнес. У нас с вами деловые отношения. Вы поставщик, я покупатель — я имею в виду компанию. Есть некая этическая черта, которую я не могу пере­ступить.

В этот момент показалось, что из Тома выпустили воздух.

— Вы действительно думаете, что это для кого-нибудь важно? — спро­сил он.

— Сейчас нельзя быть уверенным ни в чем. Том, поймите, я — прези­дент компании. Я подписываю ваши счета. Даже намека на неправомер­ное поведение может быть достаточно, чтобы разрушить мою карьеру. Слухи могут оказаться куда более разрушительными, чем факты. А для меня как для женщины... Я должна быть очень и очень осторожна.

Том мрачно кивнул, поставил стакан с лимонадом на крыльцо и под­нялся.

—Да, конечно... Я понимаю... наверное, — медленно произнес он.

Эми поднялась вслед за ним и тихо сказала:

— Я рада, что вы заглянули. Мне было приятно поговорить с вами.

— Пожалуйста, попрощайтесь от моего имени с вашей мамой.

Том махнул рукой, спустился с крыльца и пошел к своей машине. Он сел за руль и медленно поехал по улице, а Эми продолжала смотреть ему вслед, пока машина не скрылась за дальним поворотом. Она взяла со сто­лика стаканы и отнесла их в кухню. Здесь, не говоря ни слова, она обняла мать и положила голову на ее худое плечо.

Глава 6

Кампания Уэйна Риза по качественному преобразованию Hi-T с помо­щью LSS стала быстро набирать обороты. Уэйн хотел, чтобы все двигалось как можно быстрее, а Эми, не забывая ни на минуту о своем временном статусе, стремилась получить реальные результаты до того, как Найджел Фурст начнет проявлять признаки нетерпения. Несмотря на постоянные призывы к сотрудникам активно включаться в процесс преобразования, Эми порой казалось, что она пытается выгуливать кошек на поводке. Она открыто игнорировала протесты со стороны Элейн (финансового менед­жера), обеспечивая Уэйна постоянным финансированием и другими видами поддержки. В какой-то момент процесс набрал скорость, удиви­тельную для столь зрелой и степенной компании.

Еще в ходе первых презентаций Уэйну удалось затронуть сердца ру­ководителей Winner и склонить их на свою сторону. Он смог обеспечить резкий старт программы силами группы наиболее опытных черных поя­сов LSS. Эти эксперты были обязаны заложить основы как раз ко времени завершения обучения собственных добровольцев из Hi-T. Деятельностью черных поясов руководил Курт Конани, тридцатилетний уроженец Га­вайских островов, коллега и друг Уэйна — и полная его противополож­ность в том, что касалось внешних данных. Если череп Уэйна был гладко выбрит, то Курт гордился своей густой темно-каштановой шевелюрой и имел пышные усы. Уэйн был высоким и худым, а Курт при росте ниже среднего казался немного пухловатым. Тем не менее они отлично рабо­тали вместе. С появлением Курта и других черных поясов в компании был дан старт множеству новых процессов. Особенно это было ощутимо на заводе в Оуктоне.