Новая философская энциклопедия. Том третий Н—С

Коллектив авторов

374

ПРОТЕСТАНТИЗМ ляться»; «когда ты присутствуешь, то я являюсь тебе сидящим, а отсутствующему не являюсь сидящим; неясно, сижу ли я, или нет». Притязания прежней метафизики на статус рациональной теологии оказываются для феноменализма Протагора несостоятельными: «О богах я не могу знать ни того, что они есть, ни того, что их нет, ни как они выглядят, ибо много препятствий знанию: и неявленность (предмета), и краткость человеческой жизни (фр. В 4 из «О богах»). Однако осторожный религиозный агностицизм не спас Протагора от обвинений в атеизме. Его трактат «О первобытном состоянии» не сохранился, но некоторые идеи его, вероятно, переданы в мифе о происхождении человека, который Платон вкладывает в уста Протагора в одноименном диалоге (Prot. 320c sqq.): переход от дикости к цивилизации интерпретируется как компенсация биологических недостатков. Фрагм. и свидетельства: DKII, 253—271 ; Untersteiner M., Sofisti. Tes- timonianze e frammenti, fasc. I. Firenze, 1967, p. 14—117; Gronewald M. Ein neues Protagoras-Fragment. — «Zeitschrift fur Papyrologie und Epigraphik», 1968, Bd. 2, p. 1—2; в рус. пер.: Маковельский А. О. Софисты, вып. 1. Баку, 1940, с. 5—21. Лит.: Нерсесянц В. С. Политические учения Др. Греции. М, 1979, с. 93—101; Богомолов Л. С. Диалектический логос. М, 1982, с. 183— 192; Koch H.-A. Homo mejisura. Studien zu Protagoras und Gorgias. Tub., 1970 (Diss.); Bodin L. M. J. Lire le Protagoras: introduction a la methode dialectique de Protagoras. P., 1975r Mansfeld J. Protagoras on epistemological obstacles and persons. — Kerferd G. B. (ed.). The Sophists and their legacy. Wiesbaden, 1981, p. 38—53; Woodruf P. Protagoras on the unseen. The evidence of Didymus. — The sophistic movement. Athens, 1984, p. 80-87; Huss B. Der Homo-Mensura-Satz des Protagoras. Ein Forschungsbericht. — «Gymnasium» 1996,103, S. 229—257. См. также лит. к ст. Софисты. Л. В. Лебедев

ПРОТЕСТАНТИЗМ (от лат. protestans — публично заявляющий) — совокупность церквей и сект, которые возникли в ходе Реформации и наряду с католицизмом и православием образуют третью основную разновидность христианства. Термин «протестантизм» восходит к т. н. «Протестации», с которой на имперском сейме в Шпейере ( 1529) 20 германских князей и уполномоченных городов выступили против антилютеранского постановления католического большинства. Реформация 16 в. означала коренную перестройку наднациональной Католической церкви в соответствии с потребностями новой буржуазной эпохи, противопоставившей со- словно—феодальному строю идеологию частного предпринимательства, личной инициативы и духовной свободы. Требуя восстановления истинной «апостольской веры», протестантизм единственной священной книгой признал

Библию, отверг институт священства (считая священниками всех верующих) и церковную иерархию, культ Богоматери и святых, монашество, учение о чистилище, верховную роль папы. Из семи таинств были сохранены лишь крещение и причащение в существенно новой интерпретации. Между человеком и Богом, утверждают протестанты, не существует никаких посредников; судьба человека всецело определяется милостью Бога, дарующего спасение по своей абсолютной свободной воле, а вовсе не понуждаемого «добрыми делами» (исполнением церковных предписаний, принятием таинств церковных, посещением святых мест, пожертвованиями в пользу церкви, куплей индульгенций и т. д.) греховного человека. Спасает только личная вера (sola fide) в искупительную жертву Иисуса Христа. Это не умственная или даже не душевная убежденность в существовании Бога, но осознание неисправимой греховности и никчемности, полное «сокрушение сердца». Согласно учению протестантизма, в результате грехопадения человек утратил всякое влечение к добру, поэтому единоспаса- ющая вера может возникнуть лишь под воздействием Святого Духа, свидетельствующего грешнику о его предопределенности к «сынам света». Бог в протестантизме мыслится прежде всего как всемогущий, наделенный высшей справедливостью и милосердием личностный партнер человека, требующий от него лишь полного доверия и осознания собственной неискоренимой греховности. Традиционные доказательства бытия Бога (онтологическое, космологическое и др.) отвергаются: не разум, а только богооткровенная вера может быть средством богопознания. Если для католицизма центр теологических исследований составляет метафизическая сущность Бога, понимаемого прежде всего в космологическом аспекте, то доктрина личной веры опирается преимущественно на евангельский (но не церков- но-догматический) образ Иисуса Христа. Эта тенденция получит свое дальнейшее развитие в либеральной теологии. Специфика становления раннего капитализма в разных странах предопределила особые национальные разновидности протестантизма. Основоположником немецкого протестантизма стал M Лютер, публично бросивший вызов авторитету и власти Рима, соответствующий интересам самых различных социальных слоев Германии. Утверждая полную «свободу христианина» в вопросах религиозной жизни, Лютер одновременно подчеркивал его обязанность добровольно подчиняться земным правителям, ответственным за обеспечение мири и порядка в обществе. Ближайшим соратником и преемником Лютера был Ф. Меланхтон. Отстаивая и систематизируя идеи Лютера, он пытался смягчить отдельные резкие предписания (напр., в понимании свободы юли человека и роли добрых дел в оправдании грешника), а также достичь приемлемого компромисса с Католической церковью и светской властью. Растущий социальный консерватизм лютеранства заметно ограничил его влияние за пределами Германии в последующую революционную эпоху. Параллельно с Лютером программу реформирования католицизма по-своему разрабатывал и осуществлял в Цюрихе У. Цвингли. С одной стороны, эта программа была более последовательной, что выразилось, напр., в известном споре с Лютером о таинстве крещения, которое Цвингли рассматривал как сугубо символический обряд, и в отказе от многих элементов церковного богослужения — прежде всего литургии. С другой, — будучи влиятельнейшим религиозным и политическим деятелем Цюриха, он использовал свою власть в борьбе против более радикальных реформаторов (анабаптистов), тем самым предвосхищая теократические претензии Ж. Кальвина. Идеи Цвингли остались локальным эпизодом Реформации, чему способствовала и его ранняя гибель. Ж. Кальвин систематически и последовательно утверждал протестантские принципы (высшую славу Бога, непререкаемый авторитет Библии, катастрофичность первородного греха, абсолютный характер божественного предопределения, отказ от пышного католического культа и т. п.). Политическим идеалом Кальвин провозглашал республиканский строй; тем не менее в Женеве он установил деспотический теократический режим, сосредоточив всю власть в собственных руках. Неукротимая деятельность Кальвина оказала огромное влияние на социально-политическую историю Запада. В кальвинизме (реформатская церковь) наиболее решительные республиканские деятели находили освящение как бескомпро-

375

ПРОТЕСТАНТИЗМ миссной борьбы против феодально-сословных порядков, так и средства зашиты уже достигнутой власти — нетерпимость к политическому и религиозному инакомыслию. По-своему развивалась Реформация в Англии, где уже с 12 в. короли и католические иерархи все настойчивее выступали против неограниченной власти римской церкви. Наконец, в 16 в. была проведена серия реформ, существенно ограничивающих власть папы над местной церковью, а в 1534 парламент объявил короля «единственным земным главой Английской церкви» — англиканства. Подобная реформация, продиктованная преимущественно политическими интересами, привела к тому, что в англиканском вероучении были объединены, порой механически, элементы католицизма и континентального протестантизма (учение о церкви как носительнице Божественной благодати и концепция спасения только верой, церковная иерархия и отмена монашества и т. п.). Уже основатели протестантизма утверждали свои взгляды в постоянной борьбе с более решительными противниками Рима (С Франк Л#. Сереет, Э. Доле, Б. Губмайери др.). По мере того, как протестантская ортодоксия становилась более жесткой, возникали новые религиозные объединения, настаивающие на решительном очищении (пуритане) и разрыве (ин- депенденты)скатолическойтралицией, замене территориальных приходов церквами-общинами, состоящими лишь из возрожденных грешников, которые сознательно приняли крещение. Активизируется и борьба за веротерпимость, за правовое закрепление принципа свободы совести. Наиболее последовательно эти требования проводят объединения, получившие наименование протестантского сектантства (менониты, баптисты, квакеры, методисты и др.). Позже от бал- тизма отпочковываются адвентисты (а от них — «свидетели Иеговы»), пятидесятники и другие церкви, которые в свою очередь дробятся на более мелкие объединения. Протестантизм вселял в своих последователей уверенность в том, что они уже спасены и внутренне свободны от земной власти. Тем самым он выступал против феодальных отношений личной зависимости, уравнивал людей как членов формирующегося буржуазного общества, наделяя их одинаковой надеждой на возможный успех, предоставлял им нравственно-психологический кредит, который каждый должен был отработать. Если нет необходимости в особых «добрых делах», преследующих цели «спасения», то священной—безотносительно к церковным регламентациям — признается вся повседневная деятельность. Важно не то, что делает человек, не его место и род занятий в обществе, а осознание им своей греховности и неоплатного долга перед Богом, его внутреннее состояние, цель, которую он ставит перед собой. А поэтому человек должен быть верным своему земному призванию — добросовестному труду следующему нормам мирского аскетизма. Тем более (эту мысль ясно выразили кальвинистские богословы), что помимо прямого (личная вера) существуют и косвенные свидетельства «избранности», а именно успехи в профессиональном труде. Протестантская концепция личной веры и земного призвания, полное доверие к личностному религиозно-духовному опыту человека, убеждение, что рядовой верующий способен понять Библию не хуже, чем сам папа, утверждала изначальное, онтологическое равенство верующих перед Богом. Унижая весь «тварный» человеческий род в вертикальном измерении — в сопоставлении с Богом и его абсолютной свободной волей, протестантизм тем самым возвышал любого мирянина в измерении горизонтальном — в сопоставлении с земными владыками, поскольку признавал его способность успешно воплощать Божью волю в выпавшем на его долю земном призвании. Если пафос ренессанса — возрождение мирского человека в новом гуманном мире, то пафос протестантизма — возрождение человека как духовного существа в Боге. Но в том и другом случае было засвидетельствовано возрастание личностного начала в культуре и тем самым существенный «прогресс в сознании свободы» (Гегель). Повышенный интерес протестантизма к внутреннему личностному миру человека объясняет и его огромное влияние на европейскую духовную традицию. Поскольку христианская вера рассматривается как мотивация всей повседневной жизни, то для понимания веры необходимо знание всей глубины нравственно-духовных переживаний, путей формирования и выражения религиозного опыта человека. Это сказалось на антропологической переориентации западной культуры: в сферу профессиональных интересов теологов, деятелей искусства, философов, религиеведов включаются разнообразные проявления «жизненного мира» человека: страх смерти, угрызения совести, сознание собственной греховности, состояние озарения, «второе рождение» и т. д. Результаты подобных исследований человеческой духовности легко переводились на язык гуманитарной мысли. Примерами могут служить книги английского пуританина Дж. Беньяна ( 1628—88) «Путь паломника» и «Духовная война», а также произведения английского поэта Дж. Мильтона (1608—74), использовавшего библейские образы в создании грандиозной аллегории борьбы с английской монархией. Рост авторитета научного знания, наступление эпохи Просвещения, становление философского рационализма, идей правосознания и гражданского общества способствовали переосмыслению догматики основоположников протестантизма, прежде всего концепции трансцендентного Бога, понятия человеческой греховности, противопоставления теологии и философии, разума и откровения, «веры и факта». Особую роль сыграли воззрения И. Канта, разрушившего традиционные доказательства бытия Бога и утверждавшего приоритет морали над религией, а также Ф. Шленермахера, отстаивавшего мысль, что основу религии составляет «чувство зависимости» от бесконечного. Причем влияние теологии и философии было взаимным: протестантизм оказал огромное воздействие на взгляды классиков немецкой философии, которые в свою очередь существенно сказывались на эволюции протестантского богословия. С Кьеркегюр своей критикой Гегеля подготовил возникновение, уже в 20 в., как неоортодоксальной (дао- Все это определило доминирующее влияние либеральной теологии к сер. 19 — нач. 20 в. Либеральная теология формировалась под влиянием Тюбин- генской школы богословия, а также исследований младогегельянцев (Д Ф. Штраус, К Бауэр, Л. Фейербах и др.). Ведущие представители либеральной теологии (А. Ричль, А Горшие, Э, Трём**) применили в изучении Библии характерный для модернизма историко-критический метод, который учитывал новейшие достижения исторических наук, библеистики и гер- менеатики Результатами такого подхода был отказ от концепции вербальной богодухновенности Библии, приоритетное внимание к этическому аспекту учения Христа, как идеальной личности, великого моралиста, реализация заветов которого, а именно построение Царства Божьего на земле, состав- ляетсмысл истории, вполне достижимыйусилиями нравствен-

376

ПРОТИВОРЕЧИЕ ЛОГИЧЕСКОЕ но обновленных людей. В нач. 20 в, эта установка стала ключевой для соимального евангемшзма, занявшего господствующее положение в протестантской теологии. Обострение социально-классовых противоречий и прежде всего 1-я мировая война подорвали надежды либеральных богословов на воплощение в жизнь этики Христа, предопределив растущую влиятельность диалектической теологиш (теологии кризиса: А. Барт, Р. Нибур, Р. Бультмин, Э. Брукнер, Я. Jkt- лих, М. Бубер и др.), попытавшейся по-своему вернуться к ортодоксии раннего протестантизма. 2-я пол. 20 в. характеризуется сложной конфронтацией существующих богословских течений и возникновением целого ряда более радикальных протестантских теологических школ (Д, Бонхёффер, Дж. Робинсон, X. Кокс, многочисленные вариации т. н. теологам родительного падежа), отразивших глобальные тревоги человечества, вступающего в третье тысячелетие. Лит.: Лютер Мартын. Избр. произв. СПб., 1994; Он же. О рабстве воли. — В кн.: Эразм Роттердамский. Филос. произв. М., 1986; Кальвин Жан. Наставления в христианской вере: в 3 т. М., 1997—1999; Вебер Макс. Протестантская этика и дух капитализма. — Избр. произв. М., 1990; Бецольд Ф. фон. История Реформации в Германии, пер. с нем., т. 1—2. СПб., 1900; Капелюш Ф.Д. Религия раннего капитализма. М, 1931; Добренькое В. И. Современный протестантский теологический модернизм в США. М., 1980; Фурман Д. Е. Возрождение и Реформация. — В кн.: Философия эпохи ранних буржуазных революций. М., 1983; Соловьев Э. Ю. Непобежденный еретик. Мартин Лютер и его время. М., 1984: Энгельс Ф. Крестьянская война в Германии. — Маркс К, Энгельс Ф. Соч., изд. 2, т. 7. М., 1986; Ревунен- кова Н. В. Ренессансное свободомыслие и идеология Реформации. М., 1988; Гараджа В. И. Протестантские мыслители Новейшего времени. — В кн.: От Лютера до Вайцзеккера. М., 1994; Лёзов С. В. История и герменевтика в изучении Нового завета. М., 1996; Митрохин Л. Н. Баптизм: история и современность. СПб., 1997.

Л. Н. Митрохин

ПРОТИВОПОЛОЖНОСТЬ В АРАБО-МУСУЛЬ-

МАНСКОЙ ФИЛОСОФИИ. Различаются два типа противоположности, накид и дидд. Первая—противоположность между вещью и ее отсутствием, т. е. абсолютным отрицанием типа «не-А», неважно, понимается ли вещь в субстанциальном ключе или как действие. Такое отрицание выражается частицами 'адам (для отглагольных существительных — ма- сдаров) и ла — (для имен и, реже, для масдаров). Вторая — противоположность между двумя существующими вещами выраженными каждая самостоятельным термином, которые не являются вербальным отрицанием друг друга и имеют разные корни. Т. о., вещь «А» имеет две противоположности — «не-А» и «Б», причем «Б» и «не-А» не включают друг друга, хотя «Б» предполагает «не-А». Это выражается в терминах указания на смысл как «сопугствие» (илтизам) или «влечение» (истилзам) смысла «не-А» смыслом «Б», но не «включение» (таламмун) второго в первое. Такое понимание противоположности имеет прямое отношение к особенностям трактовки закона исключенного третьего в арабо-мусулъманской мысли. Устойчивым мотивом философии и теоретической мысли в целом в классический период было образование пар понятий по типу «А» и «Б», а не «А» и «не-А», или троек «А», «Б» и «не-А», причем в последнем случае оговаривалась смысловая разница между двумя щютивоположностями, «Б» и «не-А». Пара противоположностей, как накид, так и дидд, характеризуется взаимным отрицанием (танафин). Характер этого отрицания служил предметом дискуссии: одни считали, что для первых это отрицание «самостное», а для вторых — «по сопутствию», т. е. благодаря тому; что противоположность- дидд влечет противоположность-накид, тогда как сами про- тивопсшожнскли-дидд не отрицают друг друга; другие утверждали, что и противоположности-лидд отрицают друг друга самостно. В любом случае признавалось, что противоположности не могут «собраться» (иджтима4) вместе, поскольку уничтожают друг друга. Если этого не происходит, напр., в смешении первоэлементов, наличествует что-то третье, что охраняет одну противоположность от действия другой. В наиболее общем виде отношение между противоположностями именуется «противолежанием» (такабул). Различают несколько видов противолежания противоположностей: «истинное» (хакикийй, напр., вечность и возникновение) и «применительное» (и'тнбариий, напр., жизнь и смерть, противоположные применительно к одному субъекту в одно и то же время, но не иначе); «свойства и лишенности» (напр., зрячесть и слепота); «сопряженного» (напр., отцовство и сы- новство) и др. Если противолежат противоположности-лидд, такое противолежание именуется также таладд, а если про- тивоположности-накид — танакуд. Противолежать могут не только противоположности, но и изоморфные структуры, в таком случае противолежание является также «уравновешенностью» (тавазун). В поэтике противолежание противоположностей в одном бейте (стихе) именуется также «совпадением» (мугабака, тибак). А. В. Смирнов

ПРОТИВОРЕЧИЕ - см. Единство и борьба противоположностей.

ПРОТИВОРЕЧИЕ ЛОГИЧЕСКОЕ - утверждение одновременного наличия некоторой ситуации А и отсутствия этой ситуации. В языке выражается утверждением А и не-А: (А&«-А), которое является тождественно-ложным. Методологическое значение логических противоречий состоит в том. что их обнаружение в некоторой теории, основанной на какой-либо стандартной, напр., классической, логике означает, что в такой теории нельзя отличить ложные утверждения от истинных, т. к. в ней из противоречия оказывается доказуемым все что угодно. Поэтому для науки важную роль играют метатеоретические доказательства непротиворечивости теорий. Впервые научное значение логических противоречий было подчеркнуто Аристотелем. Он показал, что любое подлинно научное знание должно быть непротиворечивым, т. е. в нем не должно одновременно утверждаться предложение А и не-А. Противоречие в некотором рассуждении или теории означает либо некорректность в применении логических правил, либо, если правила применялись корректно, противоречивость исходных посылок рассуждения. Часто противоречие строится сознательно в ходе т. н. софистических рассуждений, имеющих целью запугать противника в ходе спора, сбить его с толку (см. Софизм). В большинстве случаев логические ошибки, ведущие к софизмам, достаточно очевидны и легко устраняются. Однако получение логического противоречия в ходе рассуждения не всегда является софистическим приемом. Так, в косвенных рассуждениях от противного (см. Доказательство косвенное) противоречие специально вводится для доказательства требуемого утверждения. В то же время, в истории познания известны многочисленные случаи, когда обнаружение логических противоречий в той или иной теории затрагивало столь фундаментальные основания всего нашего знания, что вызывало коренную его перестройку. К числу таких противоречий можно отнести парадокс Лжеца, парадоксы наивной

377

ПРОТОКОЛЬНЫЕ ПРЕДЛОЖЕНИЯ теории множеств, в частности парадокс Рассела и многие другие, известные каклогические и семантические парадоксы (см. Парадокс логический, Парадоксы семантические). Собственно говоря, они указывают на то, что наши интуиции, которые первоначально казались такими прозрачными и ясными и не вызывали никаких сомнений, на самом деле при ближайшем рассмотрении оказываются некорректными. Поэтому обнаружение парадоксов указывает на необходимость введения в теории некоторых ограничений на способы их построения. В настоящее время под влиянием логических работ И. А. Васильева строятся системы т. н. паранепротиворечивых логик, в составе которых допускается наличие логических противоречий. Однако сами эти исчисления строятся т. о., чтобы ме- татеоретическое свойство непротиворечивости для них сохранялось. В. А. Бочаров

ПРОТОКОЛЬНЫЕ ПРЕДЛОЖЕНИЯ - в концепции языка науки (сформулированной в логическом позитивизме Венского кружка) исходные элементарные утверждения, образующие эмпирический базис науки и выражающие «непосредственно данное» в опыте. Протокольные предложения рассматриваются как предел логического анализа языка науки, сведение к которому обеспечивает верифицируемость любого содержательного утверждения о мире, входящего в состав т. н. фактуальной или реальной науки (см. Логический позитивизм). Идея таких базисных предложений языка науки является результатом заимствования участниками Венского кружка понятия «атомарных предложений» из «Логико-философского трактата» Витгенштейна, функцией истинности которых оказываются все осмысленные высказывания, формулируемые в предложенной им модели «логически совершенного» или «идеального языка». Логические позитивисты истолковали эти базисные «атомарные предложения» в духе сенсуализма, эмпиризма и феноменализма. В отличие, однако, от классического истолкования этой философско- гносеологическойдоктрины,феноменализмиэмпиризмВенс- кого кружка получает в концепции протокольных предложений логицистскую интерпретацию. Трактовка протокольных предложений в логическом позитивизме проходит два этапа. На первом этапе в ранних публикациях участников Венского кружка протокольные предложения истолковывались как предложения феноменалисти- ческого языка, обозначающие «чистый опыт» личных переживаний субъекта, взятого в первом лице (напр.: «Я теперь гневен», т. е. «Мое сознание теперь в состоянии гнева»). Эти предложения мыслились как выражающие «непосредственно данное» без какого-либо его понятийного истолкования и потому как безусловно достоверные. На втором этапе протокольные предложения понимались как предложения т. н. физикалистского языка, обозначающие психические переживания субъекта, взятого в третьем лице (напр.: «Карл был гневен вчера в полдень»). Введение понятия «физикалистский язык» было обусловлено необходимостью как-то преодолеть опасность солипсизма и учесть момент интерсубъективности в рассмотрении эмпирического базиса. Но движение в этом направлении приводило к вынужденному отказу от непосредственной ментальной очевидности содержания протокольных предложений. Интенсивная дискуссия по поводу протокольных предложений среди логических позитивистов в 1930-х гг. привела в конце концов к отказу от этого понятия и истолкования исходных эмпирических утверждений как «предложений наблюдения» т. н. вещного языка, описывающих наблюдаемые свойства или отношения окружающего нас мира (напр.: «Это — зеленое», «Эта точка выше и правее той»). Эта уступка здравому смыслу в истолковании эмпирически данного принуждала, однако, признать, что «предложения наблюдения» содержат известный момент истолкования, и принятие их в качестве базисных всегда предполагает то или иное решение и не определяется однозначно «непосредственно данным», из чего пыталась исходить концепция протокольных предложений. Резкую критику концепции протокольных предложений с самого начала давал К. Поппер, подчеркивая, что опыт может мотивировать наше решение принять базисное утверждение или отказаться от него, но он никогда не может полностью обусловить это решение. В рамках современной методологии науки, вообще отходящей от жесткого разграничения теоретического языка и языка наблюдения в науке, рассуждения о безусловно достоверной «твердой почве» чистого опыта, свободного от какой-либо понятийной интерпретации, окончательно теряют реальный смысл, так что концепция протокольных предложений в лучшем случае представляет интерес с точки зрения истории философско- методологической мысли 20 в. В. С. Швырев

ПРОЦЕСС — категория философского дискурса, характеризующая совокупность необратимых, взаимосвязанных, длительных изменений, как спонтанных, так и управляемых, как самоорганизованных, так и организуемых, результатом которых является некое новшество или нововведение (новые морфологические формы организмов, новые разновидности, социальные, научные, культурные и пр. инновации). Хотя уже в античной философии можно зафиксировать противостояние линии Гераклита и линии Парменида, одна из которых делала акцент на текучести бытия, а другая — на его устойчивости, все же изменения и тем более процессы не стали предметом философского размышления. Различение изменений и процессов было осуществлено достаточно поздно в европейской мысли, хотя процессы, прежде всего обратимые и циклические, стали предметом исследования уже в науке Нового времени. Это можно объяснить не только тем, что философия искала инвариантные структуры человеческого опыта и знания, но и тем, что исходным материалом для выявления категориальных форм теоретического синтеза в логике, начиная с Аристотеля и кончая Кантом, были типы связки в суждениях. Необходимо было перейти к осмыслению процессов рассуждения, выраженных в актах умозаключений для того, чтобы выявить логику мыслительных процессов. Это и было сделано в спекулятивной логике Гегеля. Кроме того, научное знание должно было дифференцироваться по своим объектам для того, чтобы осмыслить своеобразие процессов, изучаемых в тех или иных научных дисциплинах. В логике Гегеля объективный дух воплощался в таких процессах, как механизм, химизм, жизнь и телеология, и развивался от бы- тия-в-себе к абсолютной идее. Это рефлексивное движение, которое представляет собой восхождение от абстрактного к конкретному, где результат содержит в себе начало, «не следует принимать за процесс, протекающий от чего-то иного к чему-то иному» {Гегель. Наука логики, т. 3. М, 1972, с. 306). Это круговое, или замкнутое в себе, движение, результатом которого оказывается формирование конкретной органически-целостной и саморазвивающейся системы. Естествознание 19 в.

378

«ПРОЦЕСС И РЕАЛЬНОСТЬ. ОЧЕРК КОСМОЛОГИИ» перешло к изучению различных изменений и процессов (теория эволюции Ч. Дарвина, термодинамика Больцмана и др.). В марксистской философии этот поворот к исследованию различных процессов принял осознанно рефлексивную форму. В ней было обращено внимание на то, что наука от изучения естественных тел перешла к исследованию изменений, а от них к осмыслению различного рода процессов — обратимых и необратимых, спонтанных и организуемых, качественных и количественных, генетических и системно-структурных, функционирования и развития. Развитие и особенно саморазвитие было понято как высшая форма процессов. В философии 20 в. наряду с основной линией на изучение инвариантных структур научного знания существовала линия на анализ различных процессов. Уже в неокантианстве познание было понято как процесс, осуществляемый в мысли (дискурс) и проходящий ряд отдельных состояний, где конечное состояние возвращает к начальному состоянию, а начальное состояние является шагом на пути к конечному состоянию (Natorp Р. Die logische Grundlagen der exakten Wissenschaften. В., 1910, S. 49). В концепции эмерджентной эволюции подчеркивался необратимый характер эволюционных процессов, ведущих к возникновению качественно специфических форм. А. Н. Уайтхед сделал предметом философского размышления процессы, выделив среди них макроскопические и микроскопические процессы, а также «сращение», ведущее к приобретению универсумом индивидуального единства и формированию отдельно существующей вещи, и «переход», который является механизмом действующей причины (Whitehead А. N. Process and Reality. N. Y, 1969). Природа трактуется им как совокупность различных процессов. Становление, креативность и процессуальность наиболее фундаментальные характеристики природы и бытия вообще. С этим связано и его стремление положить в основание естествознания понятие «энергия», а не «вещество». В современной философии науки в противовес анализу структуры научного знания, представленному в позитивизме, предложены различные эволюционные модели роста науки (критический рационализм К. Поппера, эволюционная эпистемология, генетическая эпистемология Ж. Пиаже и др.). Поворот к историческому исследованию науки, осуществленный в философии науки 70—80-х гг., выявил значение процессов роста и развития научного знания. Синергетика сделала предметом своего исследования процессы самоорганизации и необратимые, нелинейные процессы, происходящие в природе, разработав методологический аппарат, который может быть с успехом применен в различных областях естествознания (Г. Хакен, И. Пригожий). А. П. Огурцов «ПРОЦЕСС И РЕАЛЬНОСТЬ. ОЧЕРК