Новая игра
Шрифт:
– Китнисс, - легко улыбнулся я. Интересно, как она себя будет сейчас вести?
– Привет, милый, - она обошла мой стол и поцеловала меня в щеку, что даже рассмешило меня.
Я обхватил ее талию руками, не давая возможности ускользнуть от меня. Запустив руки ей под блузку начал легко поглаживать ее, затем немного приподнял ее, целуя плоский живот жены.
– Пит, - немного хриплым голосом пыталась возразить Китнисс. – Не нужно.
– Ты же знаешь, меня не волнует твое мнение, - нарочно серьезным голосом говорил я, почувствовав, что ее тело все напряглось, я поднял на нее шутливый взгляд. – Не
Я выпустил ее из объятий, и она села напротив меня. Девушка была немного встревожена и все время нервно теребила кончик листка, что держала в руках.
– Что-то случилось?
– Да, - она подняла на меня растерянный взгляд. – То есть, нет, просто… Я не знаю, как сказать…я…
Она говорила бессвязно, и это немного раздражало меня, благо нас выручила Джоанна, тем, что как обычно ворвалась ко мне без стука, и на ходу посылая мою помощницу.
– О, моя любимая парочка, - ехидно улыбалась она.
– Мейсон, чего тебе?
– Негоже президенту так общаться с девушками, - еще более рассмеялась она. – Ладно, ладно, я молчу. Тебя ждут в связном центре. Похоже, Джакомо не устраивают объяснения Сноу по поводу вашей договоренности.
Вот черт. Сейчас придется сильно изворачиваться, не нужно, чтобы он узнал о нашем положении, ибо тогда ни один договор не удержит его от атаки на нас. Это был молодой лидер Помпея, он очень амбициозен и нетерпелив, хотя он отличался хорошей стратегией. Президентом он был всего второй год, но в свои 37 лет за ним числятся много побед в подавление внутренних восстаний, а так же в их так называемомом «цирке». Это были жестокие гладиаторские бои, как в старом мире, в Риме. Правосудие там было тоже своеобразным.
Я закрыл лицо руками, потом растрепал ими волосы, не знаю, откуда у меня появилась эта глупая привычка.
– Иду, - ответил я Джоанне, затем я подошел к Китнисс, обнял сзади за плечи. – Поговорим позже.
– Не забудь, что у нас сегодня фотосессия и интервью на шоу Цезаря, - уже ее привычным голосом сказала Китнисс, когда я стоял в дверном проеме.
– Даже если захочу, не забуду. Спасибо новой помощнице, - криво улыбнулся я.
Новую помощницу выбирала лично Китнисс, и я был удивлен, когда ко мне пришла симпатичная девушка, как оказалось не без подвоха.
– Зато я буду уверена, что ты мне не изменяешь.
Я оставил ее слова без ответа, выходя в коридор, направляясь в связной центр. Джоанна появилась из неоткуда и, как всегда, с ехидными вопросами.
– А что за новая помощница?
– Клир, ей 45, хотя выглядит очень горячо, - я одарил ее характерным взглядом.
– И она все еще жива? – удивленно спросила Джоанна. Я ей рассказал о случае с Кензи, она смеялась добрых полчаса, еще никогда не видел ее такой веселой. Она сказала, что одобряет действия моей жены, хотя на ее месте сделала это более изощрений, чтобы другим неповадно было.
– Она лесбиянка и жуткая мужененавистница.
Мейсон ту же взорвалась от смеха, по-моему, ее эта ситуация забавляла еще больше, чем убийство Кензи. Ну, хоть кому-то в этой ситуации весело. Странно, но я рассказывал этой девушке много личного, доверял секретные дела, тут не далеко до дружбы. Хотя ничего странного, мы много пережили вместе, а, как известно, есть такие ситуации, пережив которые невозможно
– Ты случайно не знаешь, где Финник? – спросил я у самого входа в центр. – Я уже не помню, когда видел его. Он случайно не тронулся умом?
– Нет, не видела, - серьезно говорила Джоанна. – Пит, он потерял Энни, которую безумно любил, а теперь и Пайпер. У них не просто секс, по крайней мере, с его стороны. Ты же знаешь, как тяжело терять близкого человека. Ему просто нужно время.
– Пайпер не мертва, - меня начинало трясти, когда начинали говорить о том, что нужно отключить ее от жизнеобеспечения, что она мертва.
Я поставил подбородок на панель, устройство тут же считало сетчатку глаза и с тяжелым звуком открыло дверь. В помещении было всего 6 человек, у которых был повышенный доступ секретности, эти люди сидели в этой комнате почти все время, перехватывая нужную информацию по всему миру. Как только мы вошли, Джоанна рукой указала парню, чтобы он включил видеосвязь. Передо мной тут же материализовалась фигура Джакомо, я же предпочел присесть в кресло.
– Приветствую, друг мой, - начал я. – С чего такая срочность? И что могу я, чего не может президент Сноу?
– Ответить на вопросы, - улыбнулся мужчина. – Как поживает прелестная мисс Беннет?
– И это все? – удивился я. – Только не говори, что влюбился - тебе все равно не усмирить эту норовистую особу.
Президент Помпеи осмотрел присутствующих в комнате.
– Им можно верить, - сказал я.
– Ты же помнишь о нашем уговоре? Не хотелось бы его нарушать, ведь наши страны так хорошо живут в мире.
Это было такой прозрачный намек, что если он в скором времени не получит руку Пайпер или договор, он объявит нам войну, а за ним и пойдут другие страны. Как же мне хотелось начистить его самодовольную рожу, но я не мог, грубая сила мне не поможет сохранить Панем в целости.
– Ну, что ты, я надеюсь, что мы еще не один год будем сотрудничать и встречаться на семейных ужинах. Вот только сначала побрейся, а то наша
принцесса очень привередлива.
Мы засмеялись - обстановка была разряжена - беседа вновь была непринужденной и дружелюбной. Мы еще немного поговорили, я его заверил, что в скором времени мы с ним свяжемся. Ну вот, я выиграл нам немного времени, а толку от этого было ноль - пока повстанцы живы, а Пайпер умирает.
После нашего разговора с Джакомо у меня было еще пару встреч с влиятельными людьми и представителями дистриктов. Время сегодня было странной штукой - то тянулось, как резина, то летело со скоростью света. Я немного опоздал на фотосессию, поскольку нужно было кое-куда заглянуть. Китнисс сразу же догадалась, что я был у Пайпер. Неужели это так заметно, неужели я не могу скрыть эмоции после ее посещения? И теперь, когда я сижу напротив Цезаря, и он задает нам вопросы, посещение Беннет казалось плохой идеей. Я целый вечер старался держаться: улыбался холодной улыбкой, махал в знак приветствия людям, от вида которых меня тошнило. Пару раз я даже затыкал свою жену поцелуем, поскольку она не могла держать свои эмоции при себе. Но, когда на прощание Цезарь задал вопрос о моих намерениях по поводу повстанцев, или может, я хочу им передать, меня накрыли, и даже жалкие попытки Китнисс не смогли остановить меня.