Новая игра
Шрифт:
– Китнисс, что с тобой?
– Со мной все в порядке, - продолжала твердить она ослабевшим голосом.
Я потянулся к покрывалу, что закрывало ее спину, и аккуратно отодвинул его. У нее на спине был укус похожий на укус осы, но вокруг него, кожа, будто была прогнившей. Побежав в ванную, я взял аптечку и достал с нее заживляющую мазь. Как можно бережней я начал наносить мазь на рану. Она уменьшалась на глазах, но все равно оставалась, даже когда я использовал всю мазь. Подняв ее на руки, я уложил обратно на кровать. Кожа ее будто горела, у нее повышалась температура. Я понизил температуру в комнате, и пошел намочить полотенце
– Пит, - ее хриплый голос, резанул меня подобно ножу. – Я будто горю внутри. Пить. Хочу пить.
Я сорвался и подбежал к тумбочке, на которой всегда стоял кувшин с водой. Запустив руку под спину, я приподнял ее. Когда Китнисс приняла сидячее положение, начала жадно глотать воду, попросив еще. Я исполнил ее просьбу, и жена уснула.
Я, спускаясь вниз к ребятам, позвонил лечащему врачу Китнисс. Как и ожидалось, все компания сидела в низу, все еще завтракая.
– Что случилось? – спросил Хеймитч.
Я впал в легкий ступор. Казалось, сообщить эту новость будет просто, но все оказалось гораздо сложнее. Раньше я бы не задумываясь, сообщил что-то подобное с привычной усмешкой и безразличием, но только не сейчас. Что-то поменялось, я чувствовал это.
– Кажется, ее опять отравили, - я проговорил это быстро и, чтобы не терпеть тяжелые взгляды присутствующих, отвернулся и подошел к бару, что стоял в конце комнаты.
– Как это случилось? – растеряно спросила Прим.
– Не знаю. Я уже вызвал доктора Китнисс. Все будет хорошо.
В комнате повисла неловкое молчание. Вдруг Прим сорвалась с места и побежала на верх, но я успел ее перехватить.
– Успокойся, - я легонько встряхнул ее. – Она спит, ей нужен отдых, - переведя взгляд на Хоторна, сказал я. – Уведи ее и проследи, чтобы она не приближалась к Китнисс.
Тот без всяких пререканий, увел девочку в ее комнату. Я попросил Джоанну поехать в ресторан, взять с собой еще пару ребят и выяснить, как такое могло произойти. Сразу после ее ухода, приехал врач. Она взяла все нужные для нее анализы и дала неутешительные прогнозы. Китнисс проснулась, и мне пришлось сидеть с ней почти все утро. Ее состояние менялось почти каждые пятнадцать минут. Кожа ее бледнела, губы становились синими, она задыхалась, покрывалась испариной и бредила периодически. Но я сидел с ней рядом и не отрываясь следил за изменениями на осунувшемся, искаженном болью бледном лице, время от времени протирая его влажным полотенцем после очередного удушающего спазма, вынуждающего сердце биться в замедленном, приглушенном ритме.
– Нет, нет, только не мой ребенок, - бредила она. – Я не могу потерять его. Пит, - она схватила меня за руку, и сильно сжала, – пожалуйста, спаси его.
Я прижал ее голову к своей груди и начал медленно покачивать.
– Все будет хорошо.
Когда она уснула, я спустился вниз, где меня ждал Финник.
– Как она? – осторожно спросил парень.
– Плохо, - безэмоционально произнес я и залпом осушил стакан с выпивкой.
– Пит, прости меня, - как природное бедствие ворвалась Пайпер с виноватым лицом; впервые ее такой видел.
– О чем ты?
– Это я виновата. Мне нужно было вчера прикончить эту тварь. Дрейка. Никогда не думала, что доживу до того, что уступлю в драке.
– Дрейк, это тот, что пытался изнасиловать Китнисс? – злость поднималась во мне, как цунами.
– Да…
– Я убью его. Финник,
Они ушли, а я услышал пронзительный крик своей жены. Тяжело вздохнув, я поднялся к ней и продолжил успокаивать ее. Ее голова покоилась на моих коленях, ее тело было скручено от боли, и она кричала. Я пытался успокоить ее, гладил ее волосы, шептал что-то невразумительное на ухо. В какой-то момент ее боль стала и моей. Я больше не мог просто так смотреть, как она мучится, я хотел, чтобы это прекратилось.
В таком аду я провел сутки. Никому не позволяя видеть мою жену и ухаживать за ней, все делал я сам. В те редкие моменты, когда она переставала кричать и молить о спасении ребенка, которого я не знал, я мог устало откинуться на подушку. Китнисс все время пролежала у меня на коленях.
Когда меня позвала Пайпер, Китнисс почти засыпала. Я нежно провел по ее волосам и поцеловал куда-то за ухом.
– Я сейчас вернусь, моя хорошая, - прошептал я и бережно положил ее голову на подушки.
Спустившись к своей родственнице, я сгорал от нетерпения в ожидании хорошей новости. И она меня не разочаровала. Пайпер принесла лекарство, которое должно было помочь Китнисс. Беннет пряча глаза собиралась уйти, но я хватил ее за руку.
– Это не твоя вина, - я знал, что ее гложет.
– Нет, моя, я должна была убить его на месте, но не смогла.
– Ты знала его?
– Да. Дрейк не отлипал от меня после того, как Фин вернулся к себе домой. Я же была ходячей мишенью, для всех кто хотел захапать бизнес моих родителей. Хотел меня завербовать к Коин, как я потом узнала. Но я не захотела служить той стерве и приказала убить его. Но он выжил, похоже, выживание его второе имя.
– А кому ты служишь сейчас?
– Стране, - коротко ответила она. – Кто-то ведь должен.
Я вернулся в комнату к Китнисс и вколол ей лекарство. Она начало действовать буквально сразу. Ее кожа стала приобретать нормальный вид, жар спадал, и она перестала бредить. Уже через час, я сидел на кровати и ждал когда она выйдет с душа. Я все же убедил ее поехать к врачу. Отношения наши с ее выздоровлением стали какие-то напряженные. Мне было сложно смотреть на нее и видеть ее пытливый взгляд, а если мы случайно прикасались друг к другу, то тут же отдергивались будто от кипятка. Это напоминало мне первое свидание, иногда неловкость уходила, но ненадолго.
Когда мы были у врача, и та подтвердила, что она абсолютно здорова, я вздохнул с облегчением.
– А как мой ребенок? – спросила Китнисс, когда доктор почти ушла.
– Ты что беременна? – ошарашенно спросил я.
– Нет, она не беременна, - ответила доктор. – И никогда не были, мне жаль. Все те симптомы, что вы чувствовали, были побочными явлениями первого яда, я же говорила, что от него долго лечатся.
Эти слова были словно ударом для Китнисс, у нее на глазах появились слезы, и она выбежала с палаты. Догнал я ее только возле машины. Всю дорогу до дома она молчала, смотря в окно. А потом, просто закрылась в своей комнате, проигнорировав даже радостный возглас сестры. Я извинился за нее перед Прим и пошел за ней. Когда я вошел в комнату, она лежала на кровати спиной ко мне. Я боролся с желанием уйти и оставить ее одной и тем, чтобы обнять ее. Выбрал я третий, просто лег возле нее. Мы молчали.