Новая инквизиция. Тетралогия

Точинов Виктор Павлович

Золтан встрепенулся, когда Жозефина Генриховна появилась в кабинете. Открыв один глаз, посмотрел на хозяйку и сказал:

– Nouvelles de fr-r-raiche date… mer-r-rdeuse! [2]

Как истинный аристократ, он выражался исключительно по-французски.

Де Лануа машинально согнала птицу с кресла. Ворон обиженно захлопал крыльями, но погруженная в свои мысли колдунья не обратила на него внимания.

2

Дерьмовые новости (фр.)

Отца

Жозефины Генриховны не было в живых очень давно.

Но годы не стёрли её детских воспоминаний об осторожности отца, которую она считала мнительностью. Де Лануа-старший мог прервать выступление, увидев в зале человека, который ему чем-то не нравился – и не выйти в этот вечер на арену. Мог из-за какой-нибудь случайности или совпадения бросить запланированные гастроли и исчезнуть – на месяц, на два, на три… И появиться вновь в любой из сопредельных стран, примкнув к новой труппе – известный маг и чародей всегда обеспечивал полные сборы…

Лемберг.

Да, это было в Лемберге, за полгода до смерти отца…

Жози семь лет, и она уже научилась видеть не глазами, хотя зачастую не понимает, как истолковать увиденное… Жаркий летний день, до выступления несколько часов, окна гостиницы Рогальского широко распахнуты, они с отцом наблюдают за неспешно фланирующими прохожими, и он показывает и объясняет Жози – кто из гуляющих чем болен и когда, скорее всего, умрёт; потом пальцы отца жёстко, до синяков стискивают плечо дочери, и оттаскивают от окна, и срывающийся шёпот ввинчивается в ухо: беги! где и когда увидишь такого – беги! бросай все и беги! Жози осторожно смотрит сбоку, из-за гардины: невысокий, худощавый господин, молодой, в приличном костюме, трость, котелок… Она закрывает глаза и не понимает ничего – внутренней сущности человека нет, спрятана, закрыта непонятной серой завесой, и чувствуется из-под неё лишь опасность, и сила, и ищущий, рыскающий по сторонам взгляд – взгляд не глазами…

Выступление мага и престидижитатора Де Лануа в тот вечер не состоялось.

Жозефина Генриховна выполнила родительский завет лишь отчасти.

Два или три раза в жизни ей встречались люди, похожие на того, так напугавшего отца в Лемберге. Встречались случайно, в толпе… Она не бежала, бросив все, – тихо и незаметно отходила подальше. И никаких последствий от этих встреч не было.

Но позавчера…

Позавчера Де Лануа интереса ради решила посмотреть на импозантного мужчину лет сорока, пришедшего к ней… (Ухоженное, потрясающе сохранное для её лет тело Жозефины все ещё заставляло интересоваться мужчинами не только как денежными клиентами…) Да это был и не клиент – сотрудник городской администрации, озаботившейся вдруг сохранностью старого фонда. После она позвонила нужным людям, связей у Де Лануа хватало, – человек с указанной в удостоверении фамилией никогда не числился в штате ни архитектурно-планировочного, ни какого иного управления…

Но главное было не в этом.

По внутренней своей сущности лже-архитектор был точной копией человека из Лемберга – серая преграда, маскирующая и защищающая одновременно, – и ощущение угрожающей силы, из-за этой преграды исходящее…

Посланный проследить Игнат вернулся ни с чем – странный гость оторвался от него быстро и умело. Жозефина задействовала все связи – не миллионный город, в конце концов, – как-то и где-то должен был этот видный блондин засветиться.

Следующий сутки прошли без происшествий, и Жозефина Генриховна немного расслабилась, и успокаивала себя: мол,

всякие бывают природные феномены, кто-то гвозди зубами перекусывает, кто-то шестизначные цифры быстрее ЭВМ перемножает… Может, и странный гость безобидный уникум, исключение из правил? С другой стороны, под личиной архитектора вполне мог прийти на разведку вор-домушник, прослышав, что Де Лануа весьма состоятельная дама. Пришёл – и убрался восвояси, оценив охранные системы квартиры и физические кондиции Игната… Спала колдунья почти спокойно.

Ночью вокруг дома появилась заряженная черта.

А днём – новый кавалер Анки. Внешне не похож, а внутренне – брат-близнец самозваного архитектора. За ним Игната ведунья не послала, говоря себе, что и этот оторвётся от слежки так же легко… На деле, не желая в том признаться, она боялась остаться без охраны… И решила даже во двор собственного дома не выходить в одиночестве. Бережёного… в общем, кто-то да бережёт.

И вот вам ещё новость – позавчерашний лже-архитектор тоже крутился возле Анны. Девчонка тут не при чем, – ясно, к кому ищут подходы пришельцы…

Жозефина не собиралась покидать уютное, обжитое гнездо и куда-то бежать из-за стародавней отцовской мании преследования. Но решила выяснить всё, что происходит вокруг неё, и в первую очередь – кто эти «серые», липнущие к девчонке, как мухи к меду. Пустить в ход своё главное оружие ведуньи, никогда не подводившее, – старинное, наследственное, применяемое лишь в особых случаях гадание…

Дело было за малым. Для гадания не хватало материала.

Пригодность размороженного оставалась под большим сомнением. Но попробовать стоит.

Нож вспорол кишку.

Вдоль, сильным и выверенным до миллиметров движением. На отполированную каменную поверхность вывалилась бурая жижа – и растеклась бесформенными пятнами.

– Спрашивай, – коротко скомандовала Де Лануа.

Огромная ширма из китайского шелка, обычно отделяющая колдунью от клиентов, сейчас стояла в углу – сложенная. Кадильница не курилась, не забивала своим резким ароматом запах требухи. Потому что на месте вопрошающего сидел Игнат.

Гадание по внутренностям – способ, проверенный веками и тысячелетиями. Ещё древнеримские жрецы-гарус-пики, всматриваясь в требуху жертвенных животных и птиц, уверенно предрекали консулам и диктаторам грядущие победы и обтекаемыми словами предупреждали о поражениях.

Но проблема Жозефины Генриховны состояла в том, что никакой прорицатель, никакая вещунья не может ничего предречь себе – такова, если угодно, плата за дар. Попробовать, конечно, можно, но истолкование увиденного никогда не даёт ясной картины.

Выход один – попытаться провидеть будущее или настоящее для кого-то, кто постоянно рядом, кто крепко привязан к тебе – социально, психологически и энергетически. Кроме Игната и Золтана, таковых у колдуньи не было. Ворон отпадал по техническим причинам – французским языком Де Лануа не владела, несмотря на звучную фамилию…

Игнат начал спрашивать, и Жозефина поморщилась. Стоило написать ему вопросы на бумажке, но тогда будет не то – все равно что вопрошаешь саму себя. Что её интересует, колдунья сообщила Игнату лишь в общих чертах.

– Ну, это… – мямлил Игнат, – что за шпак… ну, в общем… надысь-то, с Анчуткой… во дворе…

Надысь… Колдунья отрешилась от всего – исчезла комната, исчез Игнат. Исчез Золтан, с любопытством наблюдавший за процессом. Она всматривалась в бесформенные, зловонные пятна, пыталась увидеть «серого»… Ничего.