Новая инквизиция. Тетралогия

Точинов Виктор Павлович

Они поднялись обратно.

– Говоришь, ты теперь вегетарианец? Отрадная метаморфоза…

Ответа не было. Петраков не знал слов «вегетарианец» и «метаморфоза»,

но сообразил, что скоро его оставят в покое. Так и случилось. Лесник ещё раз посмотрел вокруг, пожал плечами и ушёл.

Когда неприятный гость наконец удалился, сторож доел холодные овощи и пошёл в спортзал – командовать вечностью.

Сев в машину, Лесник не торопился уехать. Задумался, снова рассматривая тест-полоски, упакованные в прозрачные пакетики (дабы приложить к будущему отчёту). Вроде все сделано правильно, и результат однозначен, но смутное недовольство оставалось.

Статистика – вот что тревожило Лесника. Банальная наука статистика.

Каннибализм в развитых социумах – явление редкое, можно сказать уникальное. (Если, конечно, исключить времена катаклизмов, сопровождаемых лютым голодом.) Но сейчас войны,

блокады и коллективизации не наблюдается. Вероятность пересечения в одной точке пространства-времени двух каннибалов выражается длинной цепочкой нулей после запятой и сиротливой единичкой в конце.

Однако – пересеклись. Активно действующий Мозговед и исцелённый Соловей. Исцелённый…

Людоед, перейдя на картофель, исхудал от нехватки жиров, и его заострившийся профиль агрессивен стал и суров… – вспомнил Лесник удивительно уместный стишок.

То, что Петраков не активный тенятник – это факт. И уж, конечно, не Мозговед. Даже если предположить, что обиженная жизнью пташка возобновила свои кулинарно-арифметические опыты, – сочные куски мяса никогда бы не были выброшены на помойку. Кроме того, свои жертвы импотент-Алябьев не насиловал. Получается, он стал Петраковым отнюдь не понарошку. Соловью скрутили шею: десять лет дурдома не прошли даром.

Конец ознакомительного фрагмента.