Новая история красавицы и чудовища
Шрифт:
– Я? С чего вдруг? Ты же знаешь мое отношение к тяжелой музыке.
– Знаю. Но ты моя лучшая подруга, Котова, и я хочу пойти с тобой, понятно? Мы давно вместе никуда не выбирались. Повеселимся. Отдохнешь, наконец, от своего Димки. А то вы все время вместе как сиамские близнецы.
Услышав его имя, сердце защемило. Я закусила нижнюю губу и опустила голову.
– Роза, эй, что с тобой?
– Да ничего, не бери в голову, – не хотелось омрачать радость подруги своими проблемами. – Потом расскажу.
И все-таки Люда права: мы с Димой как сиамские близнецы. Свободное время проводили вместе. Он водил меня по ресторанам, которые я уже начинала
– Не знаю, Люд. – Я покачала головой, сомневаясь.
– Хорош упрямиться. Пойдем! Прошу тебя. – Она сложила ладони и взглянула на меня щенячьими глазами. – У меня есть два пропуска за кулисы.
С одной стороны, не мешало бы развеяться, отвлечься. Но с другой, целый час слушать вопли на сцене… Смогу ли я это вытерпеть? Однажды пыталась послушать песни «Deadly bloom», но сдалась на третьей композиции. Не нравится мне их творчество. Не мое это. Может, в песнях и есть глубина, но за криками солиста с нелепым сценическим псевдонимом Андер Вуд она едва прослушивается. Когда он начинает вопить, появляется желание выключить плеер. Людка называет это скримингом 5 , вокальным приемом. Но реально, это невыносимо. Вот только что не сделаешь ради любимой подруги? Смирнова права, мы так давно никуда не ходили вместе. А ведь с седьмого класса дружим.
5
Скриминг или скрим (от англ. scream – кричать) – вокальный прием, основанный на технике расщeпления, применяется часто в таких стилях музыки, как блэк-метал, грайндкор, дэт-метал, металкор, эмокор, дэткор, спид-метал. Его можно охарактеризовать как крик или скорее хрипящий вопль с очень высокой тесситурой (визгливый крик).
– Так и быть, убедила. Но если что, моя смерть будет на твоей совести, – улыбнулась я.
– А-а-а, Розка, ты не пожалеешь! – Людка наклонилась над прилавком и обняла меня. – Тебе понравится, вот увидишь! Мы круто оторвемся!
– Не уверена, – шепнула себе под нос, легонько похлопывая Люду по плечу. – Только Диме о концерте не говори, если позвонит.
– Заметано. А что случилось? Поссорились?
– Вроде того. Ну я потом расскажу, обещала же.
– Хорошо. Значит так! – воскликнула Смирнова. – Заеду за тобой завтра вечером. Будь готова.
Когда подруга ушла, я позвонила маме и сказала, что сегодня приеду к ним с ночевкой.
– С Димочкой поссорилась? – спросила она и тут же себя одернула: – Ладно, это не мое дело.
И почему все такие проницательные?
Новиков так нравился маме, что было даже страшно разрушить тот идеал, что она возвела в своей голове. Я не имела привычки обсуждать с родителями личную жизнь, да и они особо не настаивали. Мама знала, что если захочу поделиться наболевшим, то приду сама. Приду и расскажу. Поэтому она не лезла мне в душу с настойчивыми вопросами,
– Поссорилась, – ответила я. – Ладно, мам, мне пора. Скоро увидимся. Папе привет.
Заказав такси, я закрыла салон и вышла на улицу. Вдохнув свежий воздух, принялась ждать машину, а когда она подъехала, мы быстро добрались до Повадино. Открыв дверь своим ключом, вошла в дом. Легкие тут же наполнились знакомым с детства запахом хлеба, который почти каждый день пекла мама. В животе заурчало, и я сглотнула.
Пройдя в кухню, застала ее за столом, пьющей чай. Такая беззаботная и красивая. Как всегда. Она выглядела потрясающе. Волнистые светло-русые волосы были убраны наверх заколкой, легкий макияж подчеркивал бездонные голубые глаза, которые пушистым веером обрамляли длинные ресницы. Мне всегда говорили, что мы с мамой очень похожи, особенно глазами. Я с юношеских лет брала с нее пример, переняла и безупречный стиль одежды. Для меня она идеал, внешне и внутренне.
– Розочка! Привет, доченька! – воскликнула она, увидев меня, и бросилась в объятия.
– Привет, мам, – с грустью ответила, пряча лицо на ее плече.
– Как доехала? – спросила мама, отстранившись. – Хорошо?
– Да.
– Есть будешь? Устала, наверное, с дороги.
– Буду. Когда я отказывалась от твоей еды? Ты у меня готовишь лучше всех на свете, – улыбнулась я. – А папа где?
– Да на работе задерживается, – махнула она рукой.
Ох уж мне эти задержки. Я снова вспомнила про Новикова…
Несколько часов мы проговорили, но про свои подозрения в измене я так ничего и не сказала. Побоялась, что не выдержу и разревусь. А ночью снова не могла сомкнуть глаз. Все думала, думала… И поняла лишь одно – не могу без Димки.
***
К сожалению, утром пришлось встать на два часа раньше, чтобы успеть собраться и доехать до Москвы, не опоздав на работу. Рабочий день прошел хорошо, Димку я даже не видела. Видимо, он специально решил не появляться в салоне, чтобы не мозолить мне глаза. А, может, был у своей любовницы… От этой мысли на глаза навернулись слезы. Да пошли они оба!!! Вот возьму и пересплю с кем-нибудь из музыкантов на концерте. Назло ему! Пусть локти кусает потом. Сам виноват! Вскоре мой гнев поутих, и желание изменять отпало…
Новиков появился в салоне вечером. Я меняла воду в вазах, когда брякнул колокольчик.
– Привет! Вернулась? Поговорить надумала?
Я промолчала, опустила глаза и делала вид, будто здесь одна.
– Ну хватит уже, поехали домой, цветочек, – голос Димки был мягок.
– За мной сейчас Люда заедет. Мы идем на концерт, – произнесла ровно.
Вытащила из вазы гвоздики, сменила воду и поставила их обратно.
– Какой еще концерт? Почему я узнаю об этом последний? – Димка подошел и развернул меня к себе. – Меня что, можно просто поставить перед фактом? Что ты о себе возомнила, а?
Он сжал мою руку, и боль острыми иголочками проникла под кожу.
– Ничего! – огрызнулась я. – Вообще-то мне уже двадцать два, и я сама в состоянии решать, куда мне иди, а куда нет. И, между прочим, ты у меня разрешения не спрашивал, когда решил развлечься в нашу годовщину, – попыталась уколоть его. – Да еще и с женой своего друга!
Не знаю, получилось или нет, но Димка стиснул зубы и зло впился в меня взглядом.
– Да не было у нас ничего! Я просто забрал Ингу из аэропорта. По дороге сломалась машина, пришлось несколько часов ждать эвакуатор. Ты же знаешь, какие пробки в Москве, – оправдывался он.