Новая история Второй мировой
Шрифт:
Увы, никто не знает правила, позволяющего достоверно определить, далеко ли до критической точки, и приходится постоянно пользоваться интуицией.
При отражении наступления противника со второй критической точкой особых проблем нет — здесь можно немного опоздать. В самом худшем случае противник догадается перейти к обороне, и у нас ничего не получится. Но, скорее всего, он будет действовать естественно, то есть атаковать до последнего. Поэтому контрудар в момент прохождения наступления противника через точку кульминации является не очень сложным и давно известным стандартным приемом. В книге приводится немало таких примеров:
Гораздо сложнее «поймать» противника на прохождении первой критической точки. Начнешь чуть раньше — будешь прорывать фронт в том месте, где противник, сам изготовившийся к наступлению, сильнее всего. Опоздаешь — попадешь под «паровой каток» операции, вступившей в фазу нарастания. Но если успеть вовремя… Наглядный пример такой операции дал Э. Манштейн в мае 1942 года под Керчью. Строго говоря, к моменту немецкого наступления командование Крымского фронта уже приняло решение о переходе к жесткой обороне — но еще не успело его реализовать.
Содержанием операции является сосредоточение сил на выбранном направлении и синергетический маневр этими силами, позволяющий их мультиплицировать. Операция должна быть неожиданной для противника по времени, по месту, по оперативной схеме. Всякая операция базируется на трех китах — внезапности, быстроте и силе — и подразумевает неравномерное распределение войск по фронту (оперативное усиление).
Совершенно особую главу теории операций составляет теория темпа. Представьте себе, что вы и Противник ведете встречные операции, направленные против важных узлов связности. Он наступает в одном месте, вы — в другом. Содержанием такой часто встречающейся военной ситуации является борьба за темп, за быстроту преобразования позиции. Темп — это запасенное время, это дивизии, которые вам удалось выиграть за счет связности или за счет маневра, за счет возможности прорвавшейся армии создавать одновременную угрозу нескольким важным пунктам противника и тем самым «считать свои копейки рублями, а рубли неприятеля — копейками» (Сунь—Цзы).
Важным элементом военного искусства является построение баланса активного времени. Суть дела очень проста: вы не должны проигрывать время на второстепенных (для вас) направлениях быстрее, чем выигрывать его на главном направлении. Общий баланс темпов должен быть положительным или, по крайней мере, неотрицательным.
В классической стратегии учение о темпе операции отсутствует, и данное правило записывается, как диалектическое единство двух формул:
• Нельзя быть лишь достаточно сильным в решающем пункте.
• Сосредоточение сил на главном направлении не следует путать со скучиванием всех частей в одном углу карты.
Заканчивая разговор об операциях, хотелось бы обратить ваше внимание, что операция — это всегда неэквивалентное преобразование позиции, всегда попытка взять от мира больше, чем вам полагается. Поэтому каждая операция сопряжена с риском, и риск тем больше, чем больше у вас аппетиты. Если операция, на которую поставлено очень многое, срывается — не удивляйтесь тому, что последствия могут быть катастрофическими.
Оперативная геометрия
В заключение раздела–несколько слов о схемах операций.
Здесь, конечно, будет сказано очень мало, но эта статья —
Решая реальные жизненные задачи, мы должны быть озабочены одним: чтобы наши части и соединения взаимодействовали как можно лучше, а соединения противника — мешали бы друг другу как можно больше. Это подразумевает ведение операций по сходящимся направлениям. И в реальной войне, и в игре, и в якобы мирной жизни немного есть радостей, сравнимых с тем моментом, когда оперативные соединения, начавшие наступление с совершенно разных участков фронта, вдруг начинают взаимодействовать между собой в глубоком тылу противника.
Однако симметричные операции на окружение требуют превосходства в силах и темпах. Противник, действуя по внутренним операционным линиям, может сосредоточить максимум сил против одной из обходящих группировок и разбить ее, а потом повернуться против второй. Такой маневр успешно осуществил Людендорф в Восточной Пруссии, его пытался организовать Конрад фон Гетцендорф в Галиции. Да и на Марне немцы даже при общей нехватке сил были близки к тому, чтобы выпутаться из трудного положения именно за счет маневра по внутренним линиям. Во Второй Мировой войне образец действий по внутренним линиям показал на второй стадии африканской кампании Э. Ром–мель, да и действия Э. Манштейна в Крыму наглядны и показательны.
Последовательные действия против крыльев обходящего противника требуют удержания за собой оси маневра — прочной и удачно расположенной позиции, являющейся узлом связности. В Восточной Пруссии в 1914-м эту роль играли Летценские укрепления, в Галиции того же времени — Рава—Русская. В Крыму зимой и весной 1942 года связующую для 11-й армии роль играло само изолированное положение полуострова, когда внутренние коммуникации Манштейна находились в абсолютной безопасности от ударов противника, в то время как «внешние» коммуникации советских войск затруднялись нехваткой транспортных судов и воздействием немецкой авиации.
Иногда, очень редко, ось маневра может обладать отрицательной связностью, то есть находиться в окружении противника. Пример — тот же Э. Манштейн поздней осенью 1942 года, когда он выстраивал свою стратегию вокруг стремления советского командования удерживать сталинградскую группировку — обязательно окруженной, и обязательно большими силами.
В отсутствии сил и пространства для двухсторонней операции на окружение можно использовать асимметричные шлиффеновские построения: «Пусть крайний справа коснется плечом пролива». Огромные силы (по плану Шлиффена — пять шестых всего военного потенциала Германии) сосредотачиваются на трети фронта. Движение строго геометрично: все время выполняется захождение сильным крылом. Части противника последовательно оттесняются и отбрасываются друг на друга, а в конце их ждет бой с перевернутым фронтом почти у самой границы.
Шлиффеновский план позволяет очень хорошо балансировать операцию — но он требует огромной подвижности обходящего крыла и очень четкой дисциплины центра, который должен оставаться на месте, удерживая ось маневра, и пассивного крыла, которое должно отступить, потянув противника за собой. Кроме того, по мере развития маневра сила обходящей группировки падает, она начинает склоняться к центру, стараясь восстановить плотность фронта Вот почему шлиф–феновское построение нужно постоянно питать из глубины.