Новая история Второй мировой
Шрифт:
С другой стороны — а что Германии еще оставалось делать? Свертывание наступления и переход к позиционной обороне, по сути дела, означали бы провал кампании 1941 года. В случае же продолжения активных попыток маневренной войны у немцев еще оставались шансы на выигрыш «Барбароссы». Другое дело, что эти шансы уже были вероятностными — то есть сильно зависели от неопределенных условий, не включающих в себя свои действия или действия противника.
Во всяком случае, с наступлением дождливой осени немецкие подвижные войска оказались привязаны к немногим дорогам с твердым покрытием. Даже в июне Гот жаловался, что русские грунтовые тракты непригодны для колесных машин французского производства. [86]
86
Кстати, наглядная демонстрация разницы между германской техникой и техникой других стран. Трудно предположить, что советские автомашины по качеству были лучше французских — скорее всего, они были гораздо хуже.
Г. К. Жуков, при всех своих недостатках как человека и военачальника, отличался твердым характером и умением делать практические выводы из общетеоретических предпосылок. К середине октября он заключил, что по условиям погоды противник может вести только очаговые действия, которым можно противостоять, выбрасывая на танкоопасные направления небольшие, но стойкие части. А такие части, имеющие опыт боев, привыкшие укрываться в складках местности, способные использовать явное преимущество в подвижности, которое в условиях осенней распутицы Т-34 приобретал над Pz. HI и Pz. IV, на четвертом месяце войны уже были.
Сам Гудериан пишет по итогам столкновения 24-го механизированного корпуса с танковой бригадой М. Катукова:
«Тяжелые бои оказали свое воздействие на наших офицеров и солдат. И это было не физическое, а душевное потрясение, которого нельзя было не заметить. И то, что наши лучшие офицеры в результате последних боев были так сильно подавлены, было поразительно».
Но основной причиной, остановившей продвижение немцев под Москвой, была не распутица, не героическая оборона советских войск, даже не искусные действия Г. Жукова, минимальными средствами препятствующего «шару свободно катиться по наклонной плоскости», а ошибки, допущенные немецким командованием.
В ряде источников говорится, что после Вязьмы гитлеровским руководством овладела эйфория: генералы сочли, что теперь можно расправиться с Советами «как угодно». В действительности эксцентрический характер операций во второй половине октября имел ту же причину, что и несогласованность действий армий вермахта в июле. Как уже говорилось, Московская битва — это «Барбаросса» в миниатюре. «Тайфун» был отличным планом первого удара, но вот дальнейшее течение операций просматривалось в нем очень смутно и было предметом обсуждения. Такое обсуждение, как всегда, закончилось компромиссом, соединяющим неприятное с бесполезным и возлагающим на наступающие армии неразрешимые задачи.
Так, Гудериану, выдвинувшемуся восточнее Орла, было приказано ликвидировать окруженные войска Брянского фронта, овладев ударом с востока городом Брянск, одновременно ведя «усиленную разведку» в направлении Волхова, Мценска и Тулы. Браухич, полностью потеряв чувство реальности, дополнительно пожелал, чтобы 2-я танковая группа также овладела Курском, а потом продвинулась в сторону Воронежа. Гитлер, в свою очередь, послал танковую группу на Рязань. Несколько позднее Ф. Гальдер направит Г. Гудериана на Горький, на что начальник штаба 2-й танковой
87
К середине октября во 2-й танковой группе оставался 271 исправный танк, в 3-й — 259. Благополучно дело обстояло только у Э. Гепнера — 710 машин. Всего — 1240 машин из 1700, начавших наступление.
Полевым армиям предписывалось продвигаться на Калугу и Гжатск. 3-ю танковую группу переориентировали на Калинин, Торжок и Осташков — на соединение с группой армий «Север», которая к этому моменту также начала переброску своих основных сил к Волхову, готовя наступление на Тихвин. 4-й танковой группе следовало окружить Москву с севера и в дальнейшем продвигаться на Рыбинск и Ярославль.
Группа армий «Центр» развертывала веерообразное наступление в условиях распутицы, и ее ударные соединения быстро теряли пробивную силу. К середине октября наступление потеряло руководящую идею и было обречено на быстрое или медленное затухание.
Но пока еще оно продолжалось. 11 октября была взята Медынь, 12-го — Калуга. 14 октября 1-я танковая дивизия 41-го моторизованного корпуса группы Гота ворвалась в Калинин. Но в этот день фон Лееб официально заявил, что 16-я армия не может продвинуться навстречу Готу ввиду труднопроходимой местности, завалов на дорогах и минных полей. В действительности Лееб в эти дни планировал Тихвинскую операцию, и требования руководства ОКХ и фон Бока о прикрытии стыка армейских групп наступлением на Валдай казались ему неуместными.
Теперь фон Боку ничего не оставалось, кроме как прекратить наступление на Торжок, приобретающее характер опасной и бессмысленной авантюры, и вернуть 3-ю танковую группу на Московское направление. Ценой этого решения был разворот 9-й армии фронтом на север. Теперь на нее ложилась задача обороны стыка армейских групп. Это означало, что для наступления на Москву 9-я армия задействована не будет.
Но и 2-я танковая группа потеряла свободу маневра, вынужденная оказывать содействие то 2-й полевой армии (которую «тянуло» к югу — на Курск и Воронеж), то 4-й полевой армии, наступающей на Москву. Занятие Курска (2 ноября) исчерпало возможности войск Вейхса. 2-я армия остановилась и начала готовиться к зимовке.
Фон Бок понимал, что наступление остановилось, причем не в силу сопротивления противника — в середине октября Москву могли защищать 8–10 дивизий, — а вследствие нарушения взаимодействия германских войск. Он записывает в своем дневнике:
«В общей сложности все это можно оценивать только как ничто. Расчленение боевых порядков группы армий и ужасная погода привела к тому, что мы сидим на месте. А русские выигрывают время для того, чтобы пополнить свои разгромленные дивизии и укрепить оборону, тем более что под Москвой в их руках масса железных и шоссейных дорог. Это очень скверно!»
II
19 октября в Москве введено военное положение. Идет непрерывная переброска на фронт дивизий из Средней Азии, Дальнего Востока, Сибири. Формируются новые 16-я, 5-я, 43-я, 49-я, 35-я армии, восемь танковых и две механизированные бригады. К 22 октября немецкая разведка уже насчитывает в районе Москвы 38 стрелковых, 8 кавалерийских, 2 танковые дивизии и 17 танковых бригад. Эти цифры несколько завышены, но тенденция угадана верно. В этих условиях фон Бок остановил наступление, чтобы дать войскам передышку и перегруппировать свои части для новой стратегической операции.