Новая любовь Розамунды

Смолл Бертрис

— Не беспокойтесь, Филиппа ничего ей не скажет, — заверил Эдмунд. — Она пошла характером в свою бабку. Жена моего отца была женщиной рассудительной и всегда старалась сделать так, чтобы близкие ей люди были довольны жизнью. И Филиппа такая же. Внешне она может походить на мать, но характер у нее совсем другой. Она будет держать при себе ваш сегодняшний разговор, пока не сочтет необходимым о нем рассказать. Если такое вообще когда-нибудь случится.

— Она совершенно удивительная девочка, — заметил Логан. Эдмунд встал из-за стола:

— Идемте

со мной, Логан Хепберн, и я покажу вам вашу комнату. Доброй ночи, Том.

Лорд Кембридж встал, чтобы проститься с Логаном и Эдмундом.

— Доброй ночи, — сказал он и отправился к себе в спальню.

Розамунда поднялась в детскую, чтобы собрать вещи своих младших дочерей и объяснить им, почему они должны ехать в гости в Клевенз-Карн.

— Бедному лорду Клевенз-Карну очень одиноко без жены, а вы сможете сколько угодно играть с его маленьким сыночком.

Девочки молча кивали и не пытались возражать, хотя знали правду. Филиппа заранее их предупредила. Она не забыла сказать и о том, что не стоит признаваться в этом маме, потому что она очень расстроится, если окажется, что они знают так много.

— Она все еще считает нас маленькими, — добавила Филиппа.

Когда обе девочки легли спать, Розамунда смогла заняться сборами. Мейбл уже уложила часть вещей, которые могли понадобиться Бэнон и Бесси.

— Честное слово, никак не ожидала, что у тебя хватит ума не спорить с Логаном Хепберном, — осторожно заявила старая нянька.

— Мне пришлось позабыть о собственных чувствах ради дочерей, — ответила Розамунда.

— Так-так, — ухватилась за ее слова Мейбл. — Стало быть, ты не совсем равнодушна к лорду Клевенз-Карну?

— Я все еще терпеть его не могу, если ты это имела в виду, — сердито ответила Розамунда, — хотя сегодня он вел себя вполне прилично. И говорил со мной как разумный и воспитанный человек. Мне не в чем его упрекнуть.

— Может, он изменился? — предположила Мейбл.

— Мужчины в определенном возрасте теряют способность меняться, — сухо заметила Розамунда.

— Но зато его молодая жена, упокой Господь ее душу, — Мейбл набожно перекрестилась, — могла научить его уму-разуму. Он не любил ее, но все говорят, что она ему нравилась.

— Вы с Томом — два сапога пара, старые сплетники! — невольно рассмеялась Розамунда.

— До сих пор не могу поверить, что ты снова куда-то едешь, — помолчав, произнесла Мейбл. — Никогда в жизни ты не любила мотаться по свету туда-сюда. А теперь едва вернешься домой — как снова куда-то спешишь! Не нравится мне это!

— Мейбл, я была бы только рада, если бы до конца жизни мне не пришлось больше покидать Фрайарсгейт! Но разве я могу не подчиниться приказу королевы?

— Но зачем ты вдруг понадобилась королеве Екатерине? Ведь вы никогда не дружили с ней так близко, как с королевой Маргаритой! — заметила Мейбл. — И королева Екатерина вовсе не нуждается в твоей помощи так, как это было когда-то в детстве!

— Я уверена, что все сделано с подачи короля, — ответила Розамунда. —

Еще в Сан-Лоренцо английский посол не давал мне проходу. Мы не были знакомы, но он встречал меня при дворе, когда я была там в последний раз. Том сказал, что теперь он вернулся в Англию. Возможно, за это время он вспомнил, кто я такая, и рассказал обо мне королю. И Генриху Тюдору наверняка захотелось узнать, как я оказалась в прошлом году в Сан-Лоренцо с шотландским лордом. Он не успокоится, пока не удовлетворит свое любопытство.

— Он же великий король, — возразила Мейбл. — Вся Европа лежит у его ног. Он одержал столько побед над французами и сломил дух шотландского народа под Флодденом. С какой стати его так волнует какая-то ерунда, Розамунда?

— С такой, что когда-то мы с ним были друзьями, Мейбл. Скорее всего ему хочется быть уверенным, что я не предала старой дружбы. Он считает, что это очень важно. В личных делах его волнует каждая мелочь. Такой уж это человек, Мейбл.

— Ты расскажешь ему про графа Гленкирка? — спросила старая нянька.

— У меня нет выбора. Лорд Ховард наверняка выложит ему все, что знает, — ответила Розамунда.

— А ты не могла бы отделаться письмом? — Мейбл ужасно не хотелось вновь отпускать Розамунду от себя.

— Хотела бы я, чтобы все было так просто! — грустно усмехнулась в ответ Розамунда. — Но королю непременно нужно смотреть мне в глаза, пока я буду рассказывать. Только так он сможет быть уверенным, что я все еще ему верна. Генрих Тюдор — очень ревнивый и завистливый монарх, Мейбл.

— Сдается мне, — проворчала нянька, — что он как был, так и остался тем шкодливым мальчишкой, который пытался затащить тебя в постель прямо перед носом у своей бабки!

— О нет, Мейбл, он теперь стал другим. Богатство и власть меняют человека. Он выглядит могучим и непобедимым. Хотя под этой личиной действительно прячется шкодливый мальчишка, — задумчиво проговорила Розамунда.

Мейбл вздохнула:

— Не нравится мне все это!

— И мне тоже, Мейбл. Но если я во второй раз откажусь явиться ко двору, король может отобрать у меня Фрайарсгейт, силком отдав замуж. А ведь я всю жизнь посвятила этой земле! Не дай Бог, он снова сделает из меня награду для одного из своих рыцарей, ведь тогда Филиппа лишится наследства! Я поеду, что бы там ни было. К тому же Том поедет со мной, а ведь ты знаешь, как он умеет развеселить короля и королеву. Со мной не случится ничего плохого.

Утром лорд Клевенз-Карн совершенно неожиданно столкнулся с Розамундой в зале, когда там еще никого не было. Леди Фрайарсгейт возвращалась из церкви, где отец Мата служил мессу.

— Хорошо, что мы оказались здесь вдвоем, — промолвил Логан. — Я хотел сказать тебе, Розамунда, что буду заботиться о девочках как о своих собственных детях.

— Я это знаю, — ответила Розамунда. Когда Хепберн смотрел на нее вот так, она буквально таяла под взглядом его синих глаз.

— Когда ты вернешься? — негромко спросил он.