Новая Неистинная Пара
Шрифт:
Я же метнулась за диван, где улеглась эта парочка. Игорь уже был без сознания. А Юля продолжала выть, как пожарная сирена.
Ну и пусть орет.
Глазам было дико больно, потому что я была ближе всех к вспышке света, и не успела даже попытаться зажмуриться. Но эта боль была привычной. Кем бы был Гемор, не практикуй он такие тренировки со мной? Правильно, он был бы хорошим наставником, а не садистом, ловящим приход от моих криков!
Что такое дар? Вообще, что такое, эта способность к манипуляции энергии? Я бы сказала, что интуитивное рассматривание мира через нечто иное, как через картину, через мазки красок,
Так вот, после того, как одаренный сливается с силой, будем считать, что это состояние транса, самогипноза, медитации… Видите, все придумали до меня, даже умничать не нужно, чтобы произнести названия. В общем, после этого, восприятие одаренного меняется. Можно сказать, что у него прибавляется органов чувств.
И в этом состоянии все живое выглядит, как сложный конструкт. Нечто среднее между сложнейшим пазлом и редчайшим по исполнению кружевом. Таким мне виделся сейчас и Игорь. И внутри него новый, чужеродный элемент. Лишний. Моя задача просто его позвать. Не вырвать силой, а поманить, как напуганную кошку колбасой подманивают.
Позвала.
Накрыла рану обеими руками. Теплый и влажный кусочек металла толкнулся в ладонь. Миг — и серебряная пуля уже спрятана. Я не фокусник, я только учусь, а то, что я вся в крови друга, так это мелочи. Я ему кровь останавливала. Грех такое говорить, но хорошо, что пуля застряла в кости, а не прошла на вылет, иначе бы волк бросился на врага, и погиб от второй пули.
Ощутила, как еще один вариант будущего скрылся в дебрях возможного прошлого.
Сколько прошло времени? Десять секунд, двадцать, минута? А кажется, что прошла вечность.
Серебро не прижигает раны, как думают многие, у оборотней оно скорее действует как кислота или спирт. Крови натекло с Игоря просто море.
Перегнулась через него, ухватила визжащую девушку за волосы и притянула к себе. Ей потребовалось две пощечины, чтобы глянуть на меня осмысленно.
— Ты меня видишь? — второй раз повторила я.
— Д-да, — просипела она.
— Он умирает, идиотка! Помоги! — ну да, сгущаю краски, но пусть проникнется трагизмом ситуации.
Магическое слово «умирает» сработало на потенциальной паре, как прыжок в прорубь.
— Что делать?
— Зажми рану!
Она быстро огляделась, схватила свою футболку, и буквально всем весом навалилась на Игоря. Ну прям спасительница века… Эх… зря я так, конечно, но без цинизма и яда было бы сложнее жить.
— Что происходит? — спросила Юля.
— Сиди тут! — бросила я, поднимаясь.
Кусочек металла, который должен был оборвать сегодня жизнь Игоря или его пары, незаметно перекачевал в карман моих джинс. Мышцы гудели от напряга, казалось, что весь воздух бурлит от энергии. Не удивлюсь, если сейчас у меня и волосы чуть шевелятся. Ну как есть ведьма из сказок.
Взяла с полки тяжелую, кованую статуэтку то ли волка, то ли пса. Еще не все линии вероятностей отодвинуты в прошлое,
Правильно, ты будешь бояться меня, потому что я убью на твоих глазах. И всем будет плевать, что убиваю я того, кто убил бы тебя. Всем будет плевать, что этот одаренный лишил бы мир двух новых оборотней, пусть еще не рожденных. Плевать всем и на то, что он мог забрать любимую дочь и любимую супругу. Только я знаю, чувствую всю ту боль, которую эти двое не испытали.
Это я слышу в ушах вой Игоря, когда он понимает, что пуля пробила легкое и задела сердце его единственной. Это я знаю, что после этого Игорь стал бы «берсерком», и все равно долго бы не прожил. Это я слышу крик ее матери. Это я вижу, как на Игоря бросается ее отец, потому что тот, бесхитростно и честно признается, что не уберег любимую.
Это я различаю нечеловеческий крик матери Игоря, когда ей сообщают, что она потеряла второго сына. Это я вижу серое, как асфальт, лицо его отца, потому что родители не должны переживать своих детей. Это я чувствую, как замирает кровь в жилах его маленькой сестренки. Это я знаю, что бабушка Черныша умрет во сне, от кошмаров.
Ведь, что такое «провидец» — это тот, кто не только видит, но и «чувствует» будущее. Я проживаю его за тех, кто никогда этого не сделает, потому что неизбывно прошлое, мать его.
И именно потому что я знаю много больше, чем могу, я и шла убивать. Этот одаренный не должен прийти в себя, потому что еще не все вероятности растаяли в неизбывности мира.
И да, мне было очень плохо от того факта, что я иду убивать собрата. Такого же одаренного, как и я. Вся наша разница лишь в том, что я с оборотнями, а он — с врагами. И он, точно, лучше меня. Лучше стреляет, лучше подготовлен к вечной войне рас. И да, я уверена, что у него тоже есть мать, есть, возможно, и любимая. Он жил, как и Игорь, как и Юля, как и я… и натолкнулся на провидицу, которая меньше всего на свете хочет раскрывать эту свою тайну. А если он останется жить, даже если мне удастся его связать, то потом он расскажет, что Игоря спасла не случайность, скрытая сейчас за вспышкой, а мой телефон, брошенный далеко не наугад.
Как же я завидую киношным героям, как я завидую книгам! Там все так просто, там все правильно уже по умолчанию, потому что там правят демиурги (сценаристы и писатели), а в жизни ты идешь на преступление, и не столько против закона, сколько против себя.
Дочь легендарной целительницы, спасшей сотни жизней — убийца. Какая циничная ирония вышла. Сомниваюсь, что когда я пачкала пеленки и умильно улыбалась на фото беззубым ртом, кто-то мог предположить, что из этой крошки вырастит хлоднокровная тварь, способная убить беззащитного человека.
Я могла бы убить его силой, просто чуть разогнав кровь в мозгу. Могла бы хотя бы прикрыть дверь в спальню, чтобы меня не увидела Юля. Но ни того, ни другого я делать не стала. Пусть у нее будет реальный повод возненавидеть меня. Пусть боится, а не ревнует. Так будет проще отвадить от меня Игоря. А рядом со мной ему будет грозить опасность. Пусть лучше решит, поддавшись на ее уговоры, что я двинулась умом.
Да, вот так бывает, при стрессе люди едут крышей. И да, я знаю, что Юля будет ему говорить, когда он придет в себя. Знаю, что он решит… Знаю.