Новая Неистинная Пара

Фролова Машенька

На нем остались только светло серые хлопковые брюки, которые так любят снимать в рекламах, показывая счастливые семьи, разбирающие чердак или моющие посуду. Брюки были низко спущены и демонстрировали загорелый торс мужчины во всей, так сказать, красе. Наверное, не будь в моей жизни оборотней (с их любовью к обнаженке) и Гемора (с его хобби доводить меня до похотливых припадков), то вид почти голого мужчины меня бы смутил, но все это в моей жизни было. Поэтому я с видом самого любознательного ребенка принялась рассматривать Асса.

Это только настоящая девственница, то есть девушка из современных романов про средневековье, могла бы подумать, что обнаженка Мастера направлена на совращение меня. Но моя-то

девственность была сугубо номинальной, знала я и про секс, и про позы, и про возбуждение, и про то с какой скоростью мужчины, уверенные в собственной сексапильности, это возбуждение обламывают. Как показывает неутешительная статистика мировой сексологии, во всем мире крайне мало мужчин знающих хотя бы про то, что во время секса желательно думать о футболе, чтобы не оконфузится после пары минут работы. Потому в мире так много мужчин с проблемой, дипломатично обозванной «раннее семяизвержение». Доводилось мне читать целые псевдонаучные опусы на эту тему, где девяносто процентов текста было отдано завуалированному успокоению мужчин (мол, дружок, ничего страшного) и женщин (ужасно, что ты не кончила сразу, как он вошел. Видать больна ты, девочка). Хотя проблема тут не в физиологии, а просто в элементарном отсутствии навыков и знаний. Нет культуры секса, как не смешно это звучит. Есть знания поз, есть ожидания девочек и мальчиков, которые не оправдываются, есть и страх перед болезнями. А культуры — нет. Не ведают многие мужчины, что секс должен и женщине нравится. А если и ведают, то не знают, как доставить это самое удовольствие. Как и девочки не знают, что не обязательно орать, как при ампутации конечностей. Гласность — вещь отличная, но эротические романы, как и учебники сексологии не раскрывают молодому поколению секреты доступа к оргазму. Как не раскрывается и то, что при должной обработке наше сознание, как весьма пластичный инструмент, может принять за удовольствие что угодно, от простого поцелуя в шею, до зверских измывательств. Находятся женщины, что при должной сноровке получают прилив возбуждения и от процесса родов.

Так что, да, плева у меня еще пока имелась, но вот инфы в голове было столько, что я уже подозревала, что с ней и умру, ибо не хотелось на практике узнавать все грани разочарования в сексуальном аспекте жизни. Что, собственно, и сделала. И, уж простите, но девственницей себя не считала уже лет пять, если не больше. Практики не было, это да, но вот с теорией у меня было все отлично. Отлично настолько, что я могла бы сделать импотентом любого насильника, пока тот пытался бы стянуть с меня джинсы.

И поэтому же, я смотрела на тело Мастера с любопытством. Даже вперед подалась. Как оказалось, Мастер и без тряпок был воплощением Золотого Сечения. Четкие контуры мышц под тонкой кожей, впечатляющий рельеф греческой статуи. Идеальные пропорции тренированного, но не раскаченного тела. Шикарный мужчина, что уж скрывать и подбирать другие эпитеты. Уверена, что любая женщина посчитала бы за честь записать его в свою коллекцию. Такому телу простительны и трепыхания на пять минут, и даже слюни вместо поцелуя. Думаю, ему даже позволительно легкое извращение на вроде страсти к анальному сексу или привычки покусывать своих партнерш.

И все бы было отлично, если бы не «но»… Шрамы. Шрамы были везде. Какие-то почти незаметными полосками, какие-то буграми рубцовой ткани, но их было много. Очень много. Они были разными. Какие-то совершенно безобидные, как у женщины от пореза бритвой; а какие-то убеждали, что Мастер — вечен. Были круглые отверстия от пуль, причем разного калибра. Были и следы прижигания резаных ран. Не торс, а карта-меню палача, блин.

Рассматривала я его долго, на глаз прикидывая, как и чем нанесли ту или иную рану. А Асс просто стоял в двух шагах от меня. Смотрел своим взглядом удава, но

не мешал и на том спасибо. Наконец, на этой карте нашлось то, что заставило меня податься вперед и протянуть руку. На запястьях были страшные рубцы, явно от каких-то хитрых кандалов. Помимо горизонтальных следов от металла, между ними имелись и точеные канавки. Эти браслеты явно были устроены по принципу строгого ошейника, и пока пленник бился в путах, шипы врезались чуть ли не до кости. Но и про такие средства дознания я читала. «Молот Ведьм» хоть и известная книжка, но далеко не единственное творение католиков.

Удивили меня не они. От запястий и почти до локтя шел широкий светлый разрез. Ему не просто вскрыли вены, а еще и расширили задумку, чтобы уж наверняка. Потому и подалась вперед, потому и захотела схватить и повернуть его руку, чтобы рассмотреть след. Но остановилась, так и не коснувшись руки мужчины.

Вскинула голову.

— Интересно? — спокойно спросил он.

Мужчина протянул руки ко мне, ладонями вверх, как протягивают для наручников. И действительно, на обеих руках имелись почти одинаковые, глубокие и широкие следы вдоль вен. Я смотрела на эти раны, и думала о боли. Это ж сколько боли нужно было пережить за жизнь?

— У него, — почему-то снова заговорил Асс, — таких ран нет. У него идеальная кожа. Следы регенерации остаются на волке, ну и на мне, потому что, как правило, пытают именно меня, а не его.

— Вы говорите так, будто он — это не вы, — заметила я, продолжая рассматривать шрамы.

Имелись следы укола чего-то с четырьмя гранями прямо в мочевой пузырь… бррр…

— И да, и нет, — уклончиво отозвался мужчина. — Нас не различают, и даже он не различает.

— Но вы — разные? — спросила.

— Это не мне решать…

— А кому?

— Наверное, тому, кто смотрит на нас. Я — такой же Мастер, как и его зверь, как и он.

Я прищурилась.

— А вам ведь хочется, чтобы вас различали, господин Асс…

Мужчина усмехнулся, и медленно опустился на остатки пола в клочке света. Его руки оказались на подлокотниках, а колени касались моих ног.

— Наивная девочка, которая уверена, что умна… Нас различают. Всегда. Я — его гнев, боль, скорбь, ярость… Все видят нашу разницу.

Я тоже усмехнулась, постаравшись скопировать его оскал. И откинулась на спинку, чуть сползая назад, чтобы увеличить расстояние между нами. В памяти, как назло, всплыло прозвище Мастера, данное вампирами. «Альфа альф», и как бы этот зверь себя не вел, как бы не играл в человека, но я-то знаю, что это чудовище с Золотым Сечением во внешности, которое убивало сотнями, если не тысячами. Чудовище, которое вызывает почтение на грани со страхом у всех вампиров. Чудовище, оставшееся в полном одиночестве (кто ж не слышал, что его Истинная бесплодна?). Каковы шансы, что это существо адекватно? Я сильно сомневаюсь, что боевые офицеры ОМОНа или того же ГРУ сохранили рассудок, при их то работе. А чего тогда ждать от существа, который воюет не десяток другой лет, как военные, а три века? Нет уж, злить я его не буду… больше не буду.

Нижние веки Асса чуть приподнялись. Забавно он прищуривается, не верхними веками, не обоими сразу, как другие, а именно что нижние приподнимаются.

— Ты снова… боишься… — его ноздри задвигались, как у большой собаки.

Нууу… Мне стало скучно. В эти игры, «запугай Видану до икоты» я играю уже прорву лет. Мастер в сравнении с Логаном не смотрится. «Шутки» бывшего Слуги куда страшнее, хотя бы, потому что мой наставник обожает меня травить. Пустит кровушки, сцедит себе порцию, а потом проведет языком, а я уже через минуту блюю дальше, чем вижу, а Гемор эдак лениво тянет: «Дорогая, у тебя девять минут, чтобы назвать мне этот яд» или «Милая, моя хорошая девочка, у тебя четверть часа на то, чтобы доползти до склада и…».