Новая особь

Лугатин Роман Сергеевич

Услужливый Холлистайн тут же подскочил к отчаянному пареньку и помог ему принять более привычное вертикальное положение.

Судя по тому, как поморщился консьерж, поднимаясь на ноги, ковровая дорожка ничуть не смягчила его падение на пятую точку, которая тоже, в отношении фигуры консьержа, не была похожа на пуховую подушку.

Хьюберт в третий раз подергал дверь, теперь она наконец-то не была безмолвна и чуть задребезжала.

— Все ясно… мы ее не сможем выбить отсюда, — промолвил он.

— Почему?! — возмущенно спросил

Винсент.

Батлер перестал убаюкивать «собственноручно» травмированную конечность и выпрямился.

— Почему ты так решил? — мирно спросил он у своего подчиненного.

— Потому что она открывается в нашу сторону! — откровенно заявил Хьюберт.

Батлер упер руки в бока и, переведя вес на здоровую ногу, немного расслабился, а затем, чуть наморщив лоб, трагическим взглядом посмотрел на Винсента и произнес:

— А ты, парень, раньше не мог сказать нам об этом?! Наверняка ты знал, что она открывается сюда. Только не говори, что — нет, — в более грубой форме промолвил Батлер.

Винсент неуверенно помялся на месте и, заикаясь, ответил:

— Я… я… зз… знал конечно, но я не… не… не знал, что дверь нужно вышибать по направлению ее отпирания. — Затем, собравшись с духом, более уверенным голосом в свое оправдание он открыто заявил: — Я же не специалист по спасению. Откуда мне было заведомо знать всю вашу технологию проникновения в запертые помещения!

Хьюберт не смог сдержать смешок и, откровенно посмеявшись, обратился к Винсенту:

— Ну, ты даешь, парень! Мог бы и догадаться. Вот, например, сам хотя бы попробуй бросить вызов стихии и вплавь преодолеть течение бурной реки.

— Да-да, я понял, — грустно признал свою ошибку Винсент. — Не плыви против течения!

Скатившись по стене спиной вниз, он присел на корточки и стал ожидать, когда два специалиста по экстремальным ситуациям разработают дальнейший план действий. Хьюберт взглянул в лицо Винсента, грустно отвернувшегося к лестнице, и, располагая опытом первоначальных азов в психологии людей, сказал ему пару утешительных слов, типа: «Все будет хорошо».

Последние, бесконечно тянущиеся, но в итоге бесследно растаявшие в прошлом, двадцать минут, Батлер, стоя в сторонке, молча наблюдал за осторожными манипуляциями Хьюберта. Тот, склонившись на одно колено, ловко владея ножом, отковыривал кусочки дерева вокруг замочного паза.

— Есть какие-нибудь результаты? — не выдержав томительного ожидания, спросил Батлер у подчиненного.

— Скоро будут, — не отрываясь от работы, ответил Хьюберт.

— Когда — скоро? Мне нужно более точное значение указанного времени.

Хьюберт повернулся к руководителю операции и произнес:

— Я делаю, что могу. Вы уже опробовали свою методику, она оказалась недейственной. Теперь, пожалуйста, предоставьте мне небольшую возможность что-то сделать.

Батлер напряженно помолчал, а затем выдал:

— Ты слишком долго возишься. Если бы наша держава

также долго завоевывала свои территории, то мы бы в итоге остались ни с чем.

В ответ Хьюберт лишь раздраженно хмыкнул.

Батлер решил чем-нибудь занять свои мысли, пока усердный подчиненный старательно отковыривал в нужном месте куски древесины, и его сознание окунулось в бурную пучину старых воспоминаний — давно минувших событий. Порывшись в объемных сундуках своей долговременной памяти, он отыскал достаточно всего того, что так безгранично нравилось ему прежде — в своей нелегкой солдатской жизни.

— Готово! — голос Хьюберта вынул Батлера из страны грез.

Винсент рефлекторно приподнял брови и, воззрившись на спасателя, убирающего в карман складной нож, встал на ноги.

Батлер подошел и с силой дернул за ручку.

— Что?.. — А после бросил вопросительный взгляд на мастера. — Это шутка?

— Не понял Вас, сэр.

— Дверь не открывается, — уточнил Батлер.

— Конечно, не открывается. Сперва нужно как следует вдарить с противоположной стороны!

— Ты издеваешься? Ты потратил около часа на то, чтобы результат, в конечном счете, никак не изменился?

— Вы ошибаетесь. — Хьюберт грозно сомкнул брови. — Результат будет лучше. Теперь, чтобы высадить дверь, не придется прикладывать больших усилий.

— Сейчас мы это проверим, — сказал Батлер и ухом приложился к двери. — Людвиг! — позвал он консьержа, мирно беседующего с Мередит на противоположной стороне преграды.

Людвиг привстал с ковровой дорожки и подошел ближе.

— Да. Вы придумали, как вытащить нас отсюда?

— Всему свое время, сынок, — ответил отставной военный, а потом задал свой вопрос: — Ты можешь еще разочек пихнуть дверь?

Людвиг поморщился от боли в плече.

— Нет. Мне кажется, что в прошлый раз я повредил руку.

— А кто-нибудь еще может это сделать?

Консьерж восьмого этажа оценивающе посмотрел на троицу сподвижников и ответил:

— Вряд ли…

Дальнейших вопросов — из-за двери — от главного не последовало. Казалось, он ждал каких-то предложений от самих заложников обстоятельства.

— Постойте, — вдруг тихонько проговорила Мередит, — может нам позвать того молодого человека — из соседнего номера?

Людвиг и Холлистайн задумчиво промолчали.

— Я, это сделаю, — сказала молодая женщина и, встав на ноги, пошла к двери более-менее сговорчивого постояльца.

По коридору, частично освещенному тусклым светом, эхом промчался отзвук короткого стука в дверь. Маленький кулачек молодой женщины не сильно, но звонко, выбил характерное трио. Через несколько секунд дверь отварилась, а на пороге возник стройный силуэт фигуры спортивного телосложения.

— Извините! — застеснялся полуобнаженный человек и быстро накинул рубашку на все еще мокрое тело. — Я хотел принять душ, нашел пару свечей в тумбочке и…