Новая прошивка
Шрифт:
— Спасибо тебе, о, Капитан Очевидность!
— А что ты еще хотел услышать?
— Он, точно, не сталкер.
— Если бы был не сталкером, то не выжил бы здесь. Ты видел, как он дорогу выбирает? Ночью, в дождь, не пользуясь датчиком. Он будто чует каждую аномалию.
— А такое бывает?
– Что именно?
— Чтобы человек чувствовал аномалии?
— А, может, он и не человек вовсе?
— Кто же тогда?
— Ну…
— Говорят, в Пустых Землях призраки водятся. Призрак может в аномалию угодить?
— Призрак, может, и не угодит, но мы бы угодили точно. Мы же шли за ним, как слепые котята.
— Мне как-то
— Мне тоже… Хотя и не пойму, в чем тут дело?.. Как будто холод от него исходит… Или вроде того…
— Нет, не холод, — уверено качнул головой Баламут. — Я помню, как-то раз, чувствовал то же самое. Абсолютно то же чувство. Как-то раз, с полгода назад, я на Милитари попал под обстрел дикого снайпера. Что за идиот, откуда взялся, чего ему было надо — понятия не имею. Одно радует — стрелял он плохо. Иду себе, никого не трогаю, а в меня вдруг начинают палить. Откуда-то с высокой точки. Ну, я естественно, не дурак, сразу в сторону метнулся, прыгнул за обломок бетонной плиты и затих. Жду, когда этот чертов снайпер себя проявит. Сверху, значит, надо мной плита нависает, а справа треснувшая бетонная труба лежит. Минута проходит, другая, третья. Снайпер молчит. И вдруг я чувствую, что рядом со мной кто-то есть. Причем не просто кто-то, а кто-то чужой. Кто-то такой, от одной мысли о ком у меня все волоски на теле поднялись и завибрировали. Как я это почувствовал — не спрашивайте. Сам не знаю. Это был ни запах, ни звук, ни что-либо другое, что можно почувствовать, услышать или увидеть. Я просто вдруг с отчетливой ясностью понял, что за трубой прячется кто-то еще. Тогда я очень медленно, осторожно подполз к трещине в трубе и заглянул в нее. И, чтоб мне сто лишних рентген схватить! По другую сторону трубы затаился кровосос! Видно его тоже сюда снайпер загнал. Но, самое главное — он тоже смотрит на меня сквозь ту же самую трещину в трубе! Прикиньте, а? Ситуация! Мы оба сидим в укрытии, видим друг друга и, вроде как, оба понимаем, что сцепиться сейчас между собой — это значит подставиться идиоту со снайперской винтовкой!
Баламут развернул конфету, сунул ее в рот и запил чаем.
— И чем все закончилось? — спросил Цербер.
— А, ничем. Как стемнело, я тихонечко, ползком выбрался из своего убежища, скользнул в ложбинку и дал деру.
— А кровосос?
— А что, кровосос?
— Что с кровососом стало?
— Ты сам-то понял, что спросил, Цербер?
— А, что?
— А, ничего! Что, я, по-твоему, должен был еще и кровососу помочь оттуда выбраться?
— Тогда к чему ты все это рассказывал?
Баламут задумался. Но, не на долго.
— А, так! К слову пришлось!.. Ну-ка, плесни мне еще чайку.
Баламут протянул Наснасу пустую кружку.
И в этот момент через комнату будто невидимая волна прошла. Ее чувствуешь всем телом, каждой клеточкой. И ощущение, надо сказать, не из приятных. Одному кажется, будто в затылок вбуравливется острое сверло. У другого желудок к самому горлу подкатывает. У третьего все тело на секунду будто судорога сводит. Такое случается в момент выброса. Но до выброса оставалось еще шесть дней.
— Уф! — провел ладонью по лицу Наснас. — Что это было?
— Зря мы в этот дом пришли! — замотал головой Цербер. — Точно вам говорю, зря!
— Да, брось ты, — усмехнулся Баламут. — Что, лучше было бы в сарае с кровососами остаться?
— А здесь что?
— А что здесь?
— Откуда я знаю!
— Ну, а чего
— Здесь что-то не так… Что-то неправильно…
— В Зоне ВСЕ не так и неправильно.
Последние замечание все поставило на свои места. Зона — это не загородная дача, где можно спокойно сидеть себе вечерком, попивать чаек с конфетками да бараночками и слушать вальс «На сопках Маньчжурии». В Зоне может произойти все, что угодно. И даже более того. Причем — в любой момент. Так что, здесь все время приходиться быть на чеку. Если, конечно, есть желание остаться живым.
— А как вам хозяин? — тихо спросил Наснас.
— А что хозяин? — пожал плечами Цербер.
— Странный он какой-то…
— Странный? — усмехнулся Баламут. — Это ты, дружище, странный. Цербер — тоже странный. И я, наверное, со стороны тоже странным кажусь. А этот…
Баламут не закончил речь. Чуть приоткрылась створка двери, ведущей в соседнюю комнату, и взорам гостей предстал тот, о ком и шла речь. Бейсболка у него была все так же надвинута на самый нос. Как будто он не хотел, чтобы чужие видели его лицо. А, может, сам ни на кого не хотел смотреть.
Не глядя на гостей и ничего не говоря, хозяин прошел в кухоньку и долго, старательно мыл руки с мылом. Стряхнув воду с рук, он вытер их полотенцем, взял с полки большую кружку с красным петухом и сел вместе со всеми за стол.
– Налей, — он передвинул кружку на центр стола.
Цербер налил в кружку заварки на палец, примерно как себе и спросил:
— Хватит?
— Мне одной заварки, — ответил хозяин.
— Мы не успели поблагодарить тебя… — начал было Баламут.
— Пустое, — буркнул хозяин.
Он взял кружу, до краев наполненную крепко заваренным чаем и сделал два больших глотка. После чего губы его наконец-то сложились в подобии улыбки. Или это из-за оскомины?
— Меня зовут Баламут, — представился хозяину сталкер. — А это, — указал он на своих друзей, — Цербер и Наснас. Раненый — Голем. Мы из «Стражей».
— Зовите меня Блайнд, — хозяин снова приложился к кружке с чаем. Как будто это был не чай, а пиво.
— У нас два контейнера отличных бирюлек. Есть парочка довольно редких — «скрепка» и «обжорка». Хорошее дум-мумие имеется. Свежий жабожир… В общем, можешь сам выбрать, что тебе нужно.
— Мне ничего не нужно, — сказал, как отрезал. Не грубо, но конкретно.
— Мы не хотим оставаться в долгу…
— Завтра вы отсюда уйдете.
— А Голем?..
— Хотите забрать его с собой?
— Он ранен…
— Представь себе, я заметил.
— Так, что?..
— Он останется у меня. До тех пор, пока не сможет сам вернуться.
— Ты полагаешь, он сможет?
— Сможет. Если захочет.
У Баламута на сей счет имелось иное мнение. Но он спорить не стал. В самом деле, глупо было бы сидеть здесь и ждать, когда Голем поправится. Или… Ну, в общем, все равно, глупо.
— Где мы сейчас находимся?
— К западу от Периметра.
— Нет, — недоверчиво улыбнулся Цербер. — Я бывал там пару раз. Места там глухие. Безлюдные.
— Точно, — согласился Блайнд. — Кроме меня, никого больше нет.
— А ты чем тут занимаешься? — поинтересовался Баламут.
— Живу я здесь, — ответил Блайнд. Таким тоном, что ясно стало, задавать дальнейшие вопросы глупо и бессмысленно. — Спуститесь по Периметру, пройдете по окраине Пустых Земель и, ежели по дороге дурака валять не станете, через три дня в своем лагере будете.