Новая раса
Шрифт:
Я столько не протяну, хмыкнул Рогиэль. У меня банально еда закончится раньше. Сколько ее, по их мнению, я мог запасти в башне? Явно не на десять тысяч лет…
Архимаги подняли руки.
Они не собирались держать своего общего противника в заточении, пусть и в совершенно надежной тюрьме. Все знают, что в этом мире — и ни в одним мире вообще — нет ничего совершенного и абсолютного. Кто его знает, этого Рогиэля, вдруг через тысячу-другую лет он найдет способ вырваться? И что? Жить в вечном страхе?
Лучший
От архимагов хлынули в сторону черной Сферы потоки магии. Они не собирались ее пробить или разрушить, они…
Они сжимали ее.
Сфера Непроницаемости становилась все меньше и меньше. Внутри нее сжималось в единый монолит все, что оказалось внутри Сферы в момент ее активации: земля, воздух, вода, камни башни, все ее содержимое…
Тело одного невезучего мага, допустившего одну-единственную ошибку.
На дно полусферического котлована упал черный шар.
Диаметром не больше десятка локтей.
Шар, внутри которого не было ничего живого.
БОЛЬШЕ не было.
Глава 67
Рогиэль досмотрел до того момента, как округлый котлован с черным шаром на дне заровняло землей, на которой выросла трава, кусты, деревья — плевое дело даже для одного архимага, не то что для тридцати пяти — после чего место упокоения башни архимага Рогиэля перестало выделяться среди сотен и сотен миль западных лесов. Это правильно — если решишь потешить свои ощущение собственной непревзойденности и страсть к символичности, отметишь место, в котором спрятано что-то очень для тебя ценное, чем-то необычным… да пусть даже кривым, почерневшим деревом, мол, это символ черной и мрачной души того, кто здесь лежит — то очень быстро выяснится, что это необычное место кого-то заинтересовало, кого-то, кто не поленился потратить время и силы, чтобы разузнать, что же лежит под этой символичной корягой.
Уж кем-кем, а глупцами архимаги никогда не были. Просто потому, что глупцы не доживали до звания архимага.
На этой мысли Рогиэль развеял следящее заклинание и задумался, почесывая за ухом амеронского кота, растянувшегося на его коленях.
Никогда бы не подумал, что этот трюк, придуманный наполовину в шутку, на самом деле когда-то спасет ему жизнь.
Башня стояла на этом месте уже тысячу лет… хотя, нет, не тысячу, восемьсот… в ее помещениях бывали многие, в том числе и архимаги, которые знали, что Рогиэль — знаток магии пространства, но никто — никто! — не догадался, что в башне Рогиэля нет никаких помещений.
Вообще.
Стены, крыша и винтовая лестница. Всё. Ну и еще множество дверей, которые на самом деле тоже не были дверями. Это были порталы. Постоянно действующие порталы, которые переносили каждого, кто переступил порог, туда, где на самом деле находились «помещения башни архимага». Например, вот этот кабинет, в котором сейчас сидел в кресле один чудом спасшийся архимаг, был спрятан глубоко внутри гранитной скалы. Торчащей из склоны горного хребта, протянувшегося по дну Северного океана. Вероятность того, что эту скалу кто-то когда-то случайно — не говоря уж о намеренности — сможет расколоть и добраться до кабинета, равна нулю. Это если не брать в расчет висящие на ней заклятья неприметности и несокрушимости. А также
И никто об этой особенности башни Рогиэля не знал. Да, внутри нее чувствовалась перенасыщенность магий пространства, но большинство считали, что он просто-напросто увеличивает с ее помощью внутренний объем помещений.
Никто не догадался. Не догадался и Гауриэль. На чем и погорел.
Можно, конечно, представить себя проницательным и ловким, архимагом, в мгновение ока сообразившим, что задумал его предатель-помощник и вытолкавшим его из кабинета в коридор, фактически — за тысячи миль от самого себя, после чего спокойно закрывшим портал. Если он когда-нибудь станет рассказывать об этой истории — то он, разумеется, именно так все и подаст. Но с самим собой можно быть честным.
Ему просто-напросто повезло.
Он, Рогиэль, не успел понять, что собирается сделать предатель, не успел сообразить, что тот задумал, не успел вспомнить про то, что дверь — это портал. Он только заметил руку, потянувшуюся к пряжке, отметил, что это — необычный жест, а все необычное — может быть признаком готовящейся атаки. И ударил первым, что пришло в голову, просто чтобы сбить концентрацию у нападающего. Гауриэля вынесло в коридор, и в итоге Сфера Непроницаемости развернулась вокруг башни, а не вокруг Рогиэля, как планировали заговорщики-архимаги.
Забавно, но, если подумать, то эта самая медлительность его и спасла. Успей он понять, что против него собираются применить артефакт, с чем-то атакующим и убойным — скорее всего, накинул бы на себя щиты. И вместе с ними и оказался бы внутри Сферы. То-то удивились бы архимаги, не обнаружив ее на месте башни. Интересно, нашли бы, где она оказалась?
А еще Рогиэля, в определенном смысле, спасла… излишняя предусмотрительность архимагов. Видимо, чтобы не дать ему времени отреагировать, они сделали время срабатывания заклинания крайне малым. Дотронулся Гауриэль до пряжки — почти тут же появилась Сфера. Будь заклинание чуть медленнее — и предатель мог успеть запрыгнуть в кабинет…
Надо признать, задумка архимагов с подсунутым предателем и Сферой Непроницаемости была почти идеальной. Почему почти? Ну, она ведь не сработала, верно? Зато теперь у него, Рогиэля, есть время поразмыслить о многом. И первое, о чем он должен подумать…
Где скрываться?
Снова нужно быть честными с самим собой — он, Рогиэль, смог бы справиться с одним архимагом, с двумя… пожалуй, даже, с десятью. С тридцатью пятью — нет. Даже если предположить, что они сейчас, считая, что расправились с ним, вдруг потеряли бдительность, что уже чересчур роскошное допущение. Да, он — по их мнению — погиб. Но остальные тридцать четыре — нет.
Архимаги — не друзья. Временные союзники против более сильного противника — в лучшем случае. В остальном же даже пауков в банке можно сравнить лишь со слабым подобием архимагов.
Это первое. Второе же — архимаги допускают, что существует всего один процент на то, что он, Рогиэль, выжил. Да, всего один, но в случае с Рогиэлем и это — слишком много. Поэтому он не сомневается — его сейчас ищут. Потому что он бы на их месте — искал. А считать противника глупее себя — путь, ведущий к неприятной смерти…