Новая реальность

Белова Елена

Время уходит… Нет его. Совсем нет. Ни на какие хитрости нет.

–  Не знаю… - начала Полинка…

–  Пропустите меня, - попросила-потребовала Лина.
– Девочки… бывает в жизни так, что выбирать надо, кому верить. Пропустите. Я должна спасти Марианну и Анжелику. Пожалуйста…

–  …замечены в пособничестве и укрывательстве беглой осужденной… в нарушении приказов главы клана… установлено, что именно они, презрев законы чести, тяжело ранили Хранительницу Анну…

Марианна зарычала и рванулась

в наручниках. Плевать, что ядовитые шипы! Хоть на миг освободиться, хоть ленту эту липкую с губ сорвать, хоть крикнуть, что это вранье, что Анну они не трогали…

Но глава клана уже научилась кое-чему, и девушек держали не только наручники.

–  А посему приговариваются голосом главы клана…

–  Не приговариваются!
– перебил новый голос. Злой и звонкий.
– Я требую слова!

–  Ты!

Темноволосая девушка, показавшаяся в проеме коридора, машинально отклоняет тело от свистнувшей пары ножей.

–  И тебе привет, мама. То есть, простите, госпожа приближенная. Только не делай больше так, а то я отвечу. А подраться мы еще успеем…

Еще один нож она перехватывает у груди - кажется, он сам ложится в смуглую руку. Легко подбрасывает на ладони. И демонстративно "растворяет".

Немногочисленные фениксы не шевельнулись, но по пещере пронесся вздох-перешепот. Растворить чужой нож, присвоить его - это не просто жест. Это вызов.

Я считаю себя сильнее. Желаешь получить назад свое оружие - сначала победи.

–  Я же говорила - не надо больше так.

–  Взять ее!

–  Как же…- Галина явно была в затруднении, - А поединок…

Нельзя схватить тех, кто вызывает на бой - еще один из законов.

Лиз скрипнула зубами.

–  Хорошо. Мы будем драться! Но тебе не спасти этих предательниц.

Лина нашла взглядом "предательниц" - привязанные у колонн обнаженные тела, густо перевитые веревками. Живы. У Анжелики голова в крови и глаза то и дело закрываются, но лицо цело… Марианна на вид без ран… только синяки, и по горлу, полускрытая волосами, тянется багровая полоса - след от удавки.

У Лиз явно не одна помощница. А ты полезла очертя голову, не разведав как следует. Ничего… разберемся.

–  О предательстве не тебе б говорить… мама. Где Хранительница?

Прошуршало. Сухо треснуло. Затанцевало рыжими языками и расступилось, открывая Скальный приют - и лежащее в этой нише тело…

Анна!

Хранительница была жива, жива - грудь поднималась и опускалась, женщина дышала, - но кровь, как второе пламя, заливала правый бок… Посреди багрового островка торчал, как кол, знакомый нож с плоской рукоятью под янтарь. Нож Марианны. Ну конечно… Подставлять - так по полной, да, мама? И как нож раздобыла…

Она думала о ноже, о подставе, о сообщниках… о том, что после поединка она пройдет и поможет Анне - ее Пламя пропустит, она знает… лишь бы задавить, взять под контроль бушующую ярость. Ма-ма… что ж ты делаешь, ма-ма…

–  Ранена, -

одними губами усмехнулась Елизавета, - Твоими сообщницами. Так что…

–  Не смей.

Лина сказала это так, что Лиз невольно сбилась. Она еще не слышала у дочери ни такого голоса, ни такого тона - будто водопадом кипящим окатило.

–  Ты - глава клана. Не смей… так.

Может, случайно, но слова "беглой изменницы" услышали все - слишком тихо было в пещере, слишком тихо…

–  Не смей. Мы - фениксы. Мы убиваем, но не лжем. Не предаем. Не клевещем. А судить о нас будут по тебе - по главе. Не смей нас позорить!

Елизавета побелела.

Никто не смел говорить с ней так.

Она помнила, она всегда помнила, что заняла место у Пламени не совсем законно. Главой должна была стать другая, потому что Лиз нарушила традицию Избрания. И это грызло ее все годы правления. Она была безупречной, она старалась стать безупречной во всех отношениях, она стала рьяной ревнительницей традиций и законов, она никому не прощала ни малейшего проступка, ведь только помня о своих грехах, люди забывают чужие… она сделала все, чтобы ее дочь стала идеальным фениксом, чтобы никто не упрекнул, не вспомнил…

А сейчас… Как она смеет?!

Ненавижу…

Эта неполнокровка с лицом отца, вечная память о ее, Лиз, слабости… эта девчонка, от которой всегда были одни проблемы… вечное своеволие и непослушание, распроклятая тяга к танцам, демонское упорство… глаза Даниила на смуглом лице. Лиз могла подчинить любую феникс - как же получилось, что собственная дочь все время уходила из ее рук?

И сейчас бросает вызов. Позорит перед кланом. И все слышат!

–  Замолчи. Сейчас же. Ты…

–  У тебя есть шанс заставить меня замолчать. К бою!

Фениксы провожают их до Круговой пещеры. Только там можно наблюдать за поединком - там вдоль стен тянутся-открываются проемы, похожие на окна. Что-то вроде стекла, то ли сделанного кем-то в незапамятные времена, то ли природного феномена.

Под потолком закрепляют четыре факела, зажженных от Пламени.

Пламя будет свидетелем…

К бою! По телу прокатывается горячая волна с холодными вихрями ножей. Сердце не частит, и феникс по-боевому "топорщит перья", настроенный на драку и победу.

К бою!

Я должна победить, потому что Лиз нельзя оставлять править, нельзя… потому что еще немного и клан вымрет…

Я бы простила тебя за мою жизнь, за твою ненависть… я бы и суд, и приговор простила… но Анну тебе - не прощу. И то, что ты себя убедила - не бывает слишком высокой цены… что можно идти по трупам, если желание того стоит.

Нельзя так, мама, нельзя.

Нельзя предавать тех, за кого отвечаешь.

К бою!

Первый нож свистит в воздухе еще до конца ритуального поклона. Лина зло усмехнулась. Вот и начали.