Новая реальность
Шрифт:
– Особенно у вас, молодое поколение. Чем старше, тем больше тело привыкает к подпитке силовым методом. Перестает откликаться нарассеянную энергию… ему только концентрированную подавай.
– Не может быть!
– Но если так…
– Хранительница, что же Вы молчали?
– Это…
– Хранители приносят клятву… клятву молчать. Уже очень давно.
И не разглашать эту информацию без согласия главы клана. Почему-то ни одна из трех глав, которых пережила Анна, так своего согласия и не дала. И Лизавета,
– Да будь они прокляты, ваши клятвы!
– ненавидящий взгляд Марии почти режет. Ее единственная дочь погибла именно при "питании".
– Мы могли… Пламя, мы могли… Преисподняя, моя девочка…
– Держи себя в руках, Мари.
– Да к демонам!
– Хранительница, можно узнать?
– голос Стефании, как прохладный дождь, очень вовремя остудил страсти.
– Почему сейчас? Вы молчали столько лет. Что изменилось?
Что изменилось? Изменилось. С момента, когда в пещеру вошел седой чужак с зелеными глазами и сказал, что клан мой вымрет. С разговора у Пламени, когда я поняла, что Лизавета способна на все.
С того мига, как пламя стало показывать мне, что будет, когда серолицые пришлые войдут в наш мир.
– Дай-имоны.
Слово прозвучало, как отдаленный грохот обвала. Вроде бы не громко и не особо страшно, но все живое мгновенно настораживается… а через несколько секунд докатывается ударная волна.
– Они готовят массовое вторжение. И только от нас зависит, вымрем мы или поможем их остановить.
– Что за бред?
– Галина вскочила на ноги.
– Кого мы слушаем, сестры? Выжившую из ума старуху и осужденную преступницу! Вымрем… Что за нелепость?! Какое вымирание?!
Анна вдруг ощутила усталость. Безмерную усталость и неуверенность. А получится ли? Слишком разрозненны они сейчас, слишком подозрительно глядят друг на друга. Пусть они сейчас растеряны и смущены правдой, но все же, все же…
– Я объясню!
– хлестнул голос Лины. Она все еще стояла там, у колонны, и сейчас потемневшие глаза полыхали.
– Значит, бред… Значит, не вымираем… Хорошо. Сколько сейчас эльфов в Канаде?
– При чем здесь, дьявол их забери, эльфы?
– Сколько?!
– Ну… полторы тысячи, не считая…
– А когда их занесло сюда из-за Грани, в из чертовом лесе жило лишь девяносто восемь "сокланников". Сколько на Земле невидимок? Более восьмисот! А это племя вообще начиналось с пяти пар. А нас перед первым Пламенем было сто двенадцать! Сто двенадцать! И сколько осталось? Нет, ты не опускай глаза, ты считай. Ну, считай! И ты говоришь, не вымираем? Посчитай, сколько у нас детей, посчитай, скольких мы теряем на заказах! Считай, если совести хватит!
Галина молчала.
– А теперь подумай, что от нас останется после нашествия дай-имонов.
Тишина почти осязаемая накрыла пещеру. Только чуть слышно потрескивало Пламя… С оранжевых языков сыпались нарядные рыжие искры.
Наконец
– Что ж, кажется, это знак, - проговорила она.
– Посмотри мне в глаза, Лина, и скажи, что все это правда.
Шаг. Глаза в глаза. Тишина.
– Это правда.
– Я тебе верю.
– и, обернувшись, глухо уронила.
– Катерина, твое слово?
– Верю.
– Стефания, твое слово?
– Верим…- светловолосая феникс улыбается самыми кончиками губ.
– И я считаю, что самое время поставить вопрос об избрании новой Приближенной.
– Согласна.
– И я.
– И мы.
– Я тоже.
– М-м-м… - Лиз очнулась и дернулась в своих узах, пытаясь хоть губы высвободить.
– М-м-м!
– Что ж, новым временам - новую главу… Мой голос тоже за тебя, Лина. Дерзай.
И вихрится Пламя, приветствуя новую приближенную…
А некий зеленоглазый Страж обессилено прислоняется к стене в своей нише…
Домой Дим добрался только поздно ночью. Пользуясь новообретенными силами, он "посмотрел" квартиру. Все спали. Кроме… кхм… кроме Леша с его фениксом. Дим быстро отключил "зерцание".
И увидел Светланку. Она замерла у стола с тарелкой в руках - не то поставить хотела, не то убрать… Нежная, в домашнем сарафанчике, домашняя, с облачком золотых волос… Она так и шагнула ему навстречу вместе с этой несчастной тарелкой, потянулась обнять, спохватилась, отставила, едва не уронив.
Светка, Снежка моя…
– А я тут тебе приготовила… Мы, то есть. Мы с твоей мамой. Она у тебя хорошая…она сказала, ты ее любишь…
– Маму?
– Нет… в смысле, да, но она сказала про рыбу. Мы ее запекли. Будешь?
Дим смотрел на нее не отрываясь. Мама, рыбы, тарелки… все равно. Главное, что она его ждала. Что надела сережку. И вообще. Снежка…
– Дим, ты так устал?
– Что?
– очнулся тот.
– Я говорю, ты устал?
– волшебная рука погладила по щеке, и вся накопившаяся усталось вместе демонами, переговорами и неукротимыми проверяльщиками из Совета Координаторов отодвинулась куда-то в далекие дали…- Ты меня слышишь? Я спрашивала, ты правда любишь рыбу, запеченную в…
– Снежка, - перебил Вадим, почти задохнувшись от нежности.
– Снежка… что ты говоришь такое? Я тебя люблю, а не какую-то рыбу. Понимаешь?
Светланка подняла глаза… На тонком лице расцвела такая улыбка! Та, самая "извечно-женская", с которой, наверное, все истинные дочери Евы обращаются к нему, единственному и неповторимому. И нежная, и лукаво-дразнящая, и таинственная. И смущенная…
– Понимаю. Знаешь… Леш мне сказал, что он сегодня "всю эмпатию угрохал в пещере фениксов", так что ночью не почует даже пляски русалок. Вот…