Новая реальность
Шрифт:
Феникс без самообладания - не феникс. Убийца без самоконтроля - расходный материал. И оттого, что тебя немного труднее убить, чем демона или человека, легче не становится. В истории клана было два случая, когда, нарвавшись на засаду, фениксы не смогли уйти и не успели покончить с собой. Говорят, одна из них жила еще семь лет. В плену, мечтая о смерти…
Феникс недовольно ворохнулся, "распушил перья". Ему не нравилось настроение хозяйки. Понимаю тебя, птичка. Но какие сейчас из нас с тобой убийцы… так, жертвенные
Лина молча отбирала нужные для антидота травы. Молча, экономно-аккуратными, отточенными движениями. Фениксы держат эмоции под контролем. Фениксы способны… в этом-то и дело.
Кто она теперь? Феникс? Член клана? Отступница? Ведьма?
Кто?
Несколько лет Лина мечтала вырваться из-под власти клана. Мечтала жить собственной жизнью, самой выбирать, что делать и как. Ну вот, что мечтала - сбылось, только в каком-то уродливо-искаженном виде. Она ушла из клана, причем не одна, а с любимым человеком. Теперь только живи - так, как хотела.
Только все не так.
Силы блокированы, доступа к ним нет. Без них она самая обычная ведьма, даже без особых способностей. Самой ей не выжить, приходится принимать защиту приютившей семьи и подставлять Соловьевых под возможный удар. Клан не прекратит охоту… А Лёш, хоть и сказал тогда "люблю", кажется, так и не смог простить ей лжи. Она как могла, держала себя в руках, не позволяя себе ни лишнего слова, ни лишнего движения, она помогала чем можно… но долго так продолжаться не могло.
Что теперь?
Кто она все-таки?
И что ей делать?
Нет ответа.
– Ты все молчишь… - проговорил рядом негромкий голос. Милы…
Нет, дрогнуть руки не дрогнули… но на миг замерли. Потом девушка аккуратно высыпала нарезанные кусочки колючего гриба в миску.
– Я работаю.
Хозяйка бросила на нее изучающий взгляд - девушка ощутила его даже не глядя. От него мгновенно загорелись щеки. Почему-то с Милой маска бесстрастия-хладнокровия давала сбой. Когда мать Лёша смотрела так, Лина чувствовала себя не фениксом и членом клана, а просто девчонкой. Обычной девчонкой, которая разговаривает с матерью своего парня… Как те, что сплетничали в гримерке клуба о своих жутких-и-ужасных проблемах - прыщ на носу вскочил или цена на квартиру поднялась… Счастливые девчонки.
– Вот что, - негромко проговорила Мила.
– Я не знаю, что происходит с Лёшей и не понимаю, что с тобой. Но дальше так продолжаться не может. Сядь.
– Мне нужно поставить смесь на огонь, - она ответила, не успев подумать, хватаясь за первый попавшийся предлог, чтобы избежать разговора…
– Потом поставишь.
Плеснуло, тонко зазвенело, пахнуло ароматом горячего крепкого кофе.
Мы будем пить кофе?
– Нужно сейчас. Смесь испортится…
– И демон с ней! Сядь. Вот, возьми… - женщина мягко, но настойчиво вручила Лине высокую золотисто-алую чашку с красивым рисунком - раскинув крылья, стремилась в небо жар-птица. Лина
– Это, кстати, любимая чашка Лёша, - как бы между прочим, проговорила Мила.
– Сам купил. Уже пять лет бережет…
Пять лет? С…
Девушка непроизвольно опустила глаза на свое запястье. Похоже…
– Вот именно, - Людмила вздохнула, придвинув к себе свою чашку.
– Сейчас понятно, почему. Задним числом вообще многое становится понятным. Замечала?
Глаза женщины были темны и загадочны.
– Иногда.
Только вот, если понимаешь все не вовремя, а лишь задним числом, то исправить уже ничего не исправишь…
– Например, становится ясен горячий интерес Лёша к расоведенью. И нежелание рассказывать о том, кто и где его лечил… Мы все понять не могли, отчего так. И то, что семь его песен написаны о потерянной любви и девушке с карими глазами, - Мила улыбнулась, но лишь кончиками губ, и до глаз улыбка не дошла… - Он искал тебя.
Отчего-то в эту минуту чашка показалась спасательным кругом.
Лина машинально погладила ало-золотую птицу, не зная, что сказать в ответ.
– Странная вещь - судьба, правда?
– проговорила Мила, не дождавшись ответа.
– То, что ты у нее просишь, сбывается. Но так, как она сама этого пожелает. И тогда поздно менять желание. Не вернешь.
– О чем вы?
– О счастье. Я хотела его для моих мальчиков. Вот и сбылось, - Людмила бездумно обняла чашку ладонями… - И кажется, с судьбой нельзя жульничать. Рано или поздно придется платить по счетам.
Так и есть. Придется. Причем, уже скоро.
Только вот разговор все непонятней…
– Мила…
Чародейка тряхнула каштановыми волосами:
– Кажется, я тебя совсем запутала. Прости. Просто мне хотелось больше узнать о тебе. Ты не против? Марго навела справки у светлых, а один родственник - у кое-кого из темных. Из тех, кто посветлей.
– И как?
– Что - как?
– Сведения, - Лина отпила глоток кофе, почти не чувствуя вкуса. Наверное, так чувствует себя жучок под увеличительным стеклом. Его пока не трогают, но рассматривают, точно перед вскрытием.
– Много "гробов" нашлось?
– Гробов?
– Клановый термин. Означает секреты. Чаще всего о заказах.
Темные глаза чуть прищурились:
– Ты словно… чего-то боишься. И заранее бросаешь вызов, чтоб легче все разорвать и уйти. Так? При твоей матери это неудивительно.
Какой горький кофе…
– Вы с ней говорили?
– Нет. Мы… точнее, один из наших друзей общался с другой твоей соплеменницей, более… адекватной. Стефанией. Она, кстати, спрашивала о твоем здоровье. Просила передать, что ваш договор не разорван. Диана тебя дождется. Это кто?
– Девочка… моя дочь… - Лина отвечала машинально, не думая - слишком оглушительна была новость, и была вознаграждена полным ошеломлением собеседницы:
– Кто?!
– Моя воспитанница. Приемная дочь. У нас так обычно учат.