Новая реальность

Белова Елена

Спасать пришлось не только Леша, но и всю его группу. Парни имели неосторожность пообещать целых три песни, причем одну обязательно с танцем, а на репетиции, увы, не было времени. Так что брали старые, а танец… танец возлагался на Лину.

Так что на выбор танца, осмотр сцены, всякие прикидки и отбор танцевального костюма времени оставалось в обрез.

Сейчас подготовительная cуматоха в зале уже отбушевала. Осветители уже заменили все, что у них лопнуло, светотехники уже разложили, развесили и распихали по местам свои коробочки, звукооператоры

все проверили в тысячный раз… Обпился успокоительными порядком охрипший распорядитель концерта. Капризничающие звезды наконец поделили места, кому за кем выступать (не могли заранее выяснить!) и сейчас настраивались на работу, каждый по-своему: кто-то гладил любимую собачку-талисман, кто-то пилил привычных ко всему костюмера и визажиста…

В зал наконец стали запускать народ. К креслам потянулись зрители постарше, публика помоложе стянулась к сцене и выражала полную моральную готовность подпевать, танцевать и орать до хрипоты, поддерживая своих кумиров.

Все так знакомо…

И привычно замирает сердце от первых аккордов гитары…

Мы о завтра думать не будем -

Можем позволить.

Два бокала, вишня на блюде,

Двое нас, двое.

Светотехники не подвели - не успели отзвучать последние слова, как из полутьмы на сцене проросли два языка огня, дрогнули… качнулись навстречу друг другу… и переплелись, слились воедино. Двое, двое…

И в одну сливаются тени

За темною шторой.

Мы до завтра оставим сомненья,

Доводы, споры.

Пламя вновь распадается на два огня - нет, два человеческих силуэта, и призрачный юноша с невесомой девушкой, взявшись за руки, кружат, не в силах оторвать друг от друга глаз.

Мы поймали в пригоршни ветер,

Синюю птицу.

От него ли, - мы не заметим, -

Дрогнут ресницы?

Нарисует рассвет нежный профиль,

Волосы, руки.

Поцелуй наш горек от кофе -

Не от разлуки…

Ясный голос несся над затихшим залом, и люди светлели лицами. То ли радуясь за неизвестных влюбленных из песни, то ли вспоминая свое обретенное счастье…Лина машинально провела ладонями по щекам, и с удивлением ощутила влагу.

Эмпат… несчастный. Растревожил.

Но долго грустить зрителям не дали.

Замолкшая было гитара как-то озорно-легкомысленно выдала пару веселых аккордов, и по зрительному залу словно прошла волна - ноги сами собой срывались в притопывание, а губы неудержимо расцветали улыбками. Усмехнулась и Лина. Группа выдавала уже известную песенку про чародея-неумеху и героя, который прятался в кустах от влюбленных слоних и прочих дам.

Неизвестно, использовал на этот раз Лешка эмпатию или нет, но заведенный зал хохотал уже на втором куплете, а на пятом, после того, как в дело включилась та самая слониха, народ уже стонал. Звезды-конкуренты, поначалу еще высокомерно морщившие носы на песни молодой группы (всем известно, что "на разогрев" лучших не зовут), забыв о надменности, смеялись вместе со всеми. Лина сама видела, как горделивая Эль Дива,

кумир плазмосети, забыв о тщательно наведенном макияже, вытерла слезы вместе с тушью, пудрой и румянами… и ничуть по этому поводу не расстроилась. Рядом привалился к стенке мэтр эстрады Макс Галкин… Согнулся в три погибели конферансье…

А через несколько секунд по сцене забегали световые волны - осветители, в конце концов, тоже люди. Вот и не удержались.

Это был успех.

–  Зачем ты пришел?
– пепельные глаза смотрели устало.

–  Не догадываешься?

Если мы правда одно и то же, должен бы догадаться…

–  Курс гадания я завалил, - без улыбки признался альтер-Дим.
– Так что с прогнозами всегда были проблемы. Зачем пришел? Работы мало?

Странный у него тон. Почти враждебный. И этот испытующий взгляд… Сколько он прожил тут, что передумал? И что думает о своей второй версии?

–  Я сдал гадание, - вдруг сказал Вадим.
– На "нормально". Погрешность прогнозов - пятнадцать процентов. Только времени отнимает много…

Альтер-Вадим не шевельнулся.

–  У меня есть девушка. Иринка. И работа. Я - не ты, понимаешь? Ты можешь успокоиться, история не повторяется.

Он угадал. Неподвижное лицо Вадима-второго как-то… оттаяло.

–  Хорошо бы. Но все же… Зачем ты здесь?

Алекс. Дай-имоны. Ян. Регенератор. Он должен знать.

–  Хочу твою память.

Черное платье с золотой каймой по подолу. Волосы черной волной. Золотой цветок у гребня. И кастаньеты.

Словно облитая темнотой, гибкая фигура замерла у края сцены.

Звон гитары. Ни движения - только чуть шевельнулась туфелька у подола. Легко стукнул каблучок.

Новый аккорд. И снова - лишь стук каблука. Резкий звук кастаньет словно оживляет статую - по телу пробегает дрожь, девушка гибко-плавно поводит плечами…

И точно буря срывает ее с места.

Юбка стала вихрем, волосы бурей, улыбка на смуглом лице - молнией, манящей, но опасной, опасной, но бесконечно притягательной…

Смотри на меня. Смотри только на меня. Смотри - и помни.

Телу жарко, сердцу тесно, и сцена, кажется, сейчас раскалится под ногами. Горячо. Нестерпимо, невозможно горячо.

Прекрасно.

Кажется, ничто не может остановить этот оживший вихрь. Кажется… Кажется, в теле что-то плавится. Кажется, феникс раскрывает крылья и поднимает над землей…

И тело живет своей жизнью, живет музыкой, живет!

А потом обрывается музыка.

И ты остаешься на сцене в кольце ножей, с сумасшедше довольным Фениксом…

И гадаешь, как это вышло.

Вот это да! Как же это вышло?

–  Лина!
– одними губами говорит Леш.
– Лина, неужели?

Его голос почти не слышен, шум зала накатывает и глушит, но она понимает. И одновременно - не понимает. Это невозможно! Девушка медленно опускает края шали, недоверчиво глядя на серебристый блеск под ногами - свои ножи.

Блокировка. Чары, ограничивающие ее магию, чары, снять которые даже Стражам было не под силу… они просто сгорели, неведомо почему?