Новая родина
Шрифт:
— Что?! — изумился Милованов.
— «Жучок» стоит.
Игорь помолчал, переваривая услышанное.
— А где именно?
— В вашем кабинете.
У Игоря вытянулось лицо…
Начальник охраны стал обследовать кабинет, проводя там и сям сканером. Сигнал выдал присутствие передатчика. Тогда охранник заглянул под столешницу, провел там рукой и отцепил «жучка». Выключил его и подал Игорю. Милованов начал рассматривать маленького шпиона.
— И когда он появился?
— Вчера во время рабочего дня сканировали — сигнала не было. Сегодня утром — уже стоял.
Игорь
— Значит, либо сегодня утром… Либо… А узнать, откуда слушали, нельзя?
— Приемник отключен, так что… — Начальник охраны развел руками.
В кабинете повисло молчание. Затем Милованов кивком головы отослал охранника и опустился на гостевой диван. И сказал сам себе в задумчивости:
— Кто же это за меня так взялся? Машка моя разве продалась?.. А может, Тобольцев проверяет? Или Сергей? Нет, это маловероятно… Зачем? Или… и вправду он, а?
Игорь напряженно вспоминал, пытаясь не упустить ни одной важной составляющей. И слышал мысленно Голос Сергея:
— И не жалко миллионов своих?
— Денег жалко всегда, — ответил тогда Игорь. — Только не этих. На благое дело идут, на погребение. А уж как мне его завалить охота, кто бы знал! Юрка Тобольцева. Мы с ним старые друзья-соперники, еще с кооперативной эпохи…
Игорь вздрогнул, подозрения зашевелились в нем с новой силой.
— Стоп, стоп, стоп… Если «жучок» от Сергея, то он же потом его и предъявит, если что… А это означает, что делиться не хотят — вот и все! «Десятку» назад вернут, сделают глаза, а после — ручкой. А взбухнешь — пленочку выложат из таблетки подстольной на тот же стол: Юрашей пригрозят, пальчиком перед физиономией поводят: Тут и заткнешься, Игоречек, и умоешься…
Он встал, закурил и снова начал привычно нервно расхаживать по кабинету, ударяя ногами по стульям, стоявшим на пути.
— Или Юрок все же?.. Думай, Петрович, думай… — Он остановился. — Нет, не Юрок! Юрок в этом деле последний. И не Мариша с Сергеем, скорей всего… Машка! Вот кого колоть надо! — Он задумчиво посмотрел на дверь кабинета. — Машку…
Милованов сел за стол и включил селектор.
— Маша, зайди ко мне, пожалуйста. Она вошла, как всегда складненькая и ладненькая.
— Присядь.
Маша села. Игорь помолчал, рассматривая ее. Мордочка преданная, честная и глуповатая… Вот как раз такие и предают… Этаких обработать — в два счета…
— Ты давно у меня работаешь… — неторопливо начал Милованов. — Скажи, тебя устраивает зарплата?
— Конечно, Игорь Петрович, — кивнула Маша.
— Может быть, я тебя чем-то обидел?
— Что вы! Никогда! — горячо и искренне воскликнула секретарша.
— Тогда скажи, кто вчера в мое отсутствие заходил в кабинет?
— Вчера? Никто, — удивилась Маша.
— Подумай хорошенько.
— Да никого не было!
Похоже, удивление искреннее… Или так ловко притворяется?..
— Подумай как следует. Кто это мог быть? — настаивал Игорь.
— У вас что-то пропало?
— Нет. Появилось, — Милованов положил на стол «жучка». — Это подслушивающее устройство. Оно вдруг появилось у меня в кабинете вчера. И если в кабинет
С Машей началась истерика, она внезапно бурно зарыдала. Игорь даже испугался. Он, как все без исключения мужчины, побаивался женских слез, этого их безнравственного оружия.
— Игорь Петрович… да я… как вы… могли… Я всегда… верой и правдой… Вы же знаете… Вы мне не верите?
— Перестань! — поморщился Милованов. — Но ведь подозрение падает прежде всего на тебя. Поэтому было бы страшной глупостью с твоей стороны…
— Клянусь вам, что это не я! — воскликнула Маша.
— Тогда вспомни, кто это мог быть. Маша подумала, всхлипывая и немного приходя в себя.
— Не знаю… Может, кто-то зашел, пока я отлучалась на минутку…
— А кто-нибудь знал, что ты отлучилась?
— Нет, — твердо сказала Маша. Игорь поразмышлял.
— Скажи, а кто-нибудь был в курсе, что я вечером встречаюсь с Сергеем Михайловичем? Ты никому об этом не говорила?
Маша смотрела на Игоря широко расширенными глазами, нервически выдохнула.
— Нет! Никому. Честно…
Женя вошел в кухню. Там, в кресле, у монитора спала уставшая Алекс. Женя накрыл ее пледом и тихо вышел. Алекс открыла глаза и проводила взглядом уходящего Женю.
Потом она встала, пошла в комнату и села на кровать рядом со спящим Гошей. Поправила ему волосы и поцеловала в лоб. За окном громыхнул трамвай… Послышалась тихая музыка. Алекс встала с кровати и подошла к окну. В доме напротив, в маленьком светящемся окне она увидела пожилого мужчину. Он играл на саксофоне…
По бульвару ехал одинокий звонкий трамвай «Аннушка»… По двору дома, в котором когда-то жили две сестры Вера и Юля, а теперь живет Алекс, тихо плыла музыка. Это наверняка играл тот самый сосед из 1970-х годов, тех самых, бесшабашных и страшных, но уже постаревший на тридцать лет. Только Алекс, конечно, никак не могла его вспомнить и узнать…
Через час Женя появился в тупике железнодорожной станции возле товарного состава. Прямо на путях, рядом с открытым вагоном, где толпились, словно живая очередь, ряды мешков с мукой, сидели три мужика и играли в домино, как будто не замечая ничего вокруг. Женя подошел и встал рядом с ними. Стоять ему пришлось долго. Мужики играли азартно и яростно. Наконец один из игроков, коренастый и седеющий, по всему видно старший в этой компании, вяло и иронически сказал Жене:
— Подработать пришел? В этом вагоне двести мешков с мукой. Каждый по пятьдесят килограммов. Разгрузить его стоит три тысячи рублей.
— Я согласен, — отозвался Женя.
— Один будешь работать? — поинтересовался старший.
— Да.
— Тогда поторопись. Мы с пацанами через два часа уходим.
— Управлюсь. Но если не заплатите, пацаны, я вас здесь троих похороню.
— Базара нет, — серьезно ответил старший.
Через назначенный срок вагон товарного состава был почти пустой, остался один мешок. Женя с трудом пытался забросить его себе на спину. Игроки в домино обступили его.