Новая Россия, или, это мы, оба-двое!
Шрифт:
Каким образом закрытие центрального гастронома, а в особенности винного отдела, могло повлиять на лучезарный путь строителей капитализма, было не совсем ясно. Однако гиганты мысли предпочли этим не заморачиваться, а все неразрешимые проблемы отнесли опять же насчет кровавой гэбни, Ленина, китайцев и жидо-масонского заговора. Компания явно нуждалась в докторе, или, на крайний случай, в укольчике чего-нибудь расслабляющего. Ничего не умеющая, но всех поучающая интеллигенция разошлась не на шутку. То и дело слышалось:
– Академик Сахаров нас не зря предупреждал...
– А Попов-то,
– Если бы не наш Боря...
– На виселицу проклятую гебню. А потом перестрелять всю их родню до пятого колена.
– А дома их сжечь и землю солью посыпать, чтобы помнили все!
Подобные эскапады могли бы длиться бесконечно, если бы не единственная здравая мысль, высказанная неким субъектом, явно интеллигентского сословия.
– Вот бы посчитать, сколько можно было бы купить портвейна, если бы нам зарплату как в Америке платили!
При упоминании магического слова "портвейн", лица истинных защитников демократии немедленно озарились мечтательностью, которая так и просилась на очередной плакат, призывавший отдать все силы служенью Родине. Дабы подчеркнуть торжественность момента и портвейна, стаканы звякнули в очередной раз. Затем, по-видимому, дабы отметить очередной пункт наиважнейшей дискуссии, господа оппозиционэры водрузили на стол очередную партию бутылок, в которых любой уважающий себя человек интеллигентной формации, признал бы знаменитый портвейн "Три семерки".
Некоторые лица, не совсем увязшие в непроходимых дебрях словесной эквилибристики еще как-то пытались вернуть разговор на прежний путь, стараясь вывести поправки к аргументам, затем контрпоправки к предложениям и регламенту, а при отсутствии консенсуса провести референдум на вопрос доверия. Но поплутав среди множества словес, и они окончательно сдались, дружно отнеся свои неудачи на счет коммуняк и народа, который надо непременно менять. Стаканы в очередной раз дружно звякнули в знак согласия, виноватые были найдены, и, как это водится среди российской интеллигенции, приученной пресмыкаться перед вышестоящими и считать во всем получившемся по их вине бардаке иных лиц, даже среди своей нынешней компании, умудрились найти слабое звено и вылить на него соответствующий его рангу и званию ушат помоев. Все шло так, как это обычно происходит в рядах славной российской интеллигенции, ну а для полного благолепия не хватало лишь возгласа: "И ты, Брут, продался большевикам!"
Что ни говори, а компания была подходящая, как для пивнушки, так и для любого иного заведения, не требующего пробуждения ума.
– Ну, - кивнул в их сторону Андрей. –Не желаешь присоединиться? Как-никак, твои братья меньшие по разуму. Или, вернее, по отсутствию оного.
К его удивлению, Серега отреагировал на удивление вяло. Вернее, его реакция была совсем никакой. Видимо, терзавшие его сомнения перебороли в нем архиРРРРеволюционные настроения, и он, лишь слегка поморщившись, махнул на них рукой.
– Потом, не до них сейчас. Пусть катятся к бесу. Ты мне вот что скажи. Откуда ты так уверен, что там, в том мире, нас ждет то же самое? Откуда такая уверенность?
– Не совсем уверен. И не думаю, что абсолютно то же самое. Но кое-что предположить все-таки могу. Читал Бредбери?
–
– Так вот, есть у него рассказ о путешествии во времени на сафари. Помнишь?
– А, тот, где охотник давит бабочку, а по возвращении…
– Точно! Понимаешь теперь? Вселенная далеко не одинакова во всем. И те миры обязательно от нас отличаются. Где-то когда-то вероятность события уменьшилась, и линия истории пошла по другому пути. Но, как я полагаю, отличия касаются лишь деталей. Может, где-то исчез город, а где-то, наоборот, появился. Может там есть и мы с тобой, а может, нас нет. Но главная линия все равно остается неизменной. И кислород там такой же, как тут. И планеты. И звезды. Они-то уж точно неизменны. Вот в этом-то я на сто процентов уверен. Даже законы природы те же самые. Точно тебе говорю.
– А пиво и женщины?
– улыбнулся Сергей.
– Ну а как без них? Есть, обязательно есть.
– А вдруг все не так? Вдруг, на определенном этапе накапливающаяся ошибка, или, вернее, расхождение в линиях событий, достигает критической массы и все развитие идет совершенно по другому? И там нет Советского Союза, а по прежнему осталась Российская империя и во главе ее сидит...
– Царь Борис!
– расхохотался Андрей.
– Ничего тут смешного нет!
– рассердился Сергей.
– Между прочим, такого рода вероятность отрицать нельзя.
– Нельзя.
– согласился Андрей.
– И, тем не менее, я уверен, что в основном все должно сходиться, в главном все останется неизменным. Я верю в то, что история не терпит сослагательного наклонения. Остается уповать на то, что мы попадем туда, где расхождения еще не набрали своей силы. А если и набрали силу, то на нее нашлась своя контрсила. Помнишь законы Ньютона? Так что, не думаю, что там все так плохо.
– Ну смотри, - неуверенно произнес Серега.
– На твою интуицию одна надёжа. Рискнем!
– Не дрейфь, все будет тип-топ. – сказал Андрей и приподнял кружку, намереваясь чокнуться.
– Лишь бы не очнуться в точно такой же пивной, где присутствуют точно такие же идиоты.
При этом он кивнул головой в сторону пресловутой компании, где недавние враги уже обнимались и клялись в вечной любви, дружбе, нерушимой верности демократии и Борису Николаичу лично. Демшиза шла по своему логическому пути.
– За успех нашего безнадежного предприятия! – пошутил Сергей.
– За успех нашего обнадеживающего предприятия! – поправил его Андрей, после чего приятели чокнулись и залпом допили пиво. Серега поставил кружку на столик и сожалеюще прищелкнул языком.
– Эх, жаль, что времени уже нет и надо бежать домой. А то меня Наташка живьем съест. -А знаешь что, - сказал Андрей, когда они вышли за порог. –Есть у меня одна идея. Но осуществить ее мы должны прямо сейчас. Не дожидаясь, пока нам эти лимиты долбаные выделят. И вообще, если выделят. В наше-то время. Ты как, со мной?
– Ты что, решил…
– Ага, решил. А ты что, против или испугался? – насмешливо спросил Андрей. –Если боишься, то пожалуйста, можешь спокойно идти. Я и один справлюсь. А ты, в случае чего, вали все на меня. Мол, знать не знаю, и ведать не ведаю. Глядишь, в качестве громоотвода сгодишься.