Новая русская сказка
Шрифт:
Секретарша попыталась промурлыкать что-то успокаивающее, но это возымело неожиданный результат.
— Ах, мурлычем?! — не на шутку взбесился Бессмертный. — Ах, мы тут мурлычем?! Хорошо же, мурлыкай всю жизнь!
Террорист-колдун резко выбросил руку вперед. Брызнули искры, и Елена отшатнулась. Лицо ее было покрыто шерстью и приобрело кошачьи формы, из-под недавно осветленных волос торчали треугольные ушки.
— Что вы со мной сделали?! — мяукнула она, ощупывая лицо. — Вы… вы мне лицо изуродовали!
—
Из глаз злодея покатились почти детские слезы.
— Ну что вы, шеф, — Елена, забыв про свое горе, принялась его утешать. — Вы совсем не потеряли хватку. Так мне даже хуже… честно!
— Правда? — спросил Кощей утирая слезу.
— Правда-правда, шеф! Я даже больше вам скажу. Если Василиса тут, то рано или поздно Иван прибежит за ней, я почти не сомневаюсь, что они любовники! Тут-то мы его и…
— Леночка, ты молодчинка! — обрадовался Кощей, мигом просияв. — Недаром твое имя означает "Факел". Свет ты мой в окошке!
Елена смутилась. Она вспомнила про странную слабость своего шефа к антропонимике. Об именах Кощей знал ВСЕ.
— Эх, была-не была! — Бессмертный махнул рукой. — Ведите сюда эту Василису. Уж больно хочется на нее посмотреть, а то я прошлогодний конкурс красоты-то пропустил…
Вечерело. На обмерзлой Аляске это слово звучало не так оптимистично, как в том же Тридевятом: чем темнее становилось небо, тем больше мы с Волком стучали зубами. Он-то ладно, у него шерстяной покров предполагает крутые морозы. А мне что, тоже шерстью обрасти? Угу, и вернусь я домой йети — снежным человеком. Особенно Настенька мне обрадуется. Представили? Вот-вот, и я о том же.
Трясясь от холода, как осиновый листочек, я попытался поставить палатку. Фигу! Тут же поднялся ветрила ураганного значения, и то, что было сначала палаткой, теперь напоминало летящий в обратную сторону парашют. Нам с Волчиком остались лишь воткнутые в землю (точнее, снег) колышки. Что прикажете с ними делать? В результате родилась еще одна идея. Благодаря оборудованию в суме (уцелевшему!) мы за полночи состряпали иглу. Правда, там не на чем было лечь спать, но костер развели и погрелись. Пришлось куковать у горящих углей всю ночь.
Утром я решил позвонить царю.
— Привет, малыш, — трубку сняла Анастасия. Это я-то "малыш"? Ну тогда ты, царевна, — Карлсон! — Пупсик, ты как?
— У, привет. Папу дай, — попросил я. Не хотелось ее слышать. Какой тут, к черту, "пупсик", когда Василиса в беде! Тут не до "пупсиков". Вернусь — и вот тогда поговорим!
— А-а… а зачем он тебе?
— Нужен, — не сдержавшись, грубо бросил я в трубку. — Срочно!
— А я?..
— Настюша… зайчик, солнце… — я уже просек, что на мою
— А, сейчас!
Через минуту я уже говорил с царем.
— Здравствуй, Ваня, — осипшим голосом поздоровался он со мной. — Что-то случилось?
— Что у вас с голосом? — испугался я.
— Ох, дурно у нас, совсем дурно… — пожаловался Горох, кашляя в трубку. — Я плохой стал совсем, болезнь нас косит…
— Какая?
— Птичий грипп называется. Умирают от него многие. Кхе-кхе… кто-то вирус запустил. Врачи да знахари справиться не могут… в общем, безобразие полное! Кхе-кхе… еще месяц такой атаки, и на государстве нашем можно будет крест ставить.
Я ахнул.
— А что там с зомби? Все держат народ в страхе?
— Эх, — царь повеселел. — Ты, Ваня, наш народ не знаешь, видно…
— А что?
— Просекли они, что плоть гнилая опосля двух часов на воздухе высыхает и огня боится шибко, стали их палить. А костяки уж и не так страшно, на них святой водицей можно…
— Во дают, — восхитился я сообразительности людей. — Молодцы. А я тут узнал точно, что на Запад нам рассчитывать нельзя никак, они…
— Да знаю я, — отмахнулся самодержец. — Это давно ясно было. Лучше скажи, про ковер что узнал?
— Да у Кощея он, у Кощея! — сорвался я наконец. — И Василек тоже.
— Какой-такой Василек?!
— Тьфу, в смысле, Василиса ваша, — я поморщился, вспомнив сей досадный факт. — Я уже в царстве Кощеевом, недели через две дойду до дворца. Слово даю, что и ковер, и Василису я спасу!
— Иван, ты золото, — царь залился сухим кашлем. — Я в тебя верю! Удачи!
— До свидания, — я хотел отключиться, но трубку перехватила Анастасия.
— Ну теперь-то мы можем поговорить?
— Э… милая… я, вообще-то, в сугробе стою в одной рубашке и штанах! Может, позже?
— А я тут к бабке-угадке ходила, — не слушая меня, пустилась царевна во все тяжкие. — Она предсказала нам с тобой скорую свадьбу, долгую и счастливую жизнь и пятерых прелестных детей! Правда, здорово?
"Ну еще бы, ты же царская дочь, — зло подумал я. — Еще бы тебе не напредсказывали с три короба. А ты и верить рада!" Особенно, знаете ли, радовала перспектива пятерых детей. Учитывая, что я с детьми обращаться совсем не умею.
— Здорово, здорово, — выдавил я и, быстро попрощавшись, повесил трубку. — Уфф… достала.
— Как она может так тебя достать, если она — твоя невеста? — удивился Волк.
— Запросто. Я, конечно, люблю ее, но…
— Любишь? Гм, гм, — Волк не счел нужным продолжать разговор, и мы пошли дальше.
На следующий день на нас напал белый медведь. Насилу спаслись. Половина причиндалов в суме оказалась раздавлена, провизию он пожрал, запасную одежду превратил в жалкое рубище… словом, путь стал "веселее" и "приятнее".