Новая Земля
Шрифт:
За 1588 дней в тюрьмах и спецбольницах я встретил всего четырех болтунов.
Перед первым судом меня отправили на экспертизу в ПБ № 3 Скворцова-Степанова, и я там полмесяца болтался. Это не ГНЦП Сербского, попроще учреждение, в спецпалате разные люди перемешаны, настоящие больные, косящие, обколотые, залеченные аминазином, галоперидолом, мажептилом, модитеном-депо. Был там бандит из Новосибирска, его называли Леша Паштет, он под психа не косил, говорил, что без закоса получит принудлечение. И вот как-то он сел ко мне на койку и начал рассказывать, почему и каким образом они убили у себя в Новосибирске лидера татарской группировки, как расчленили, повезли за город в хозяйство, где выращивают солодковый корень. Изо рта у Паштета воняло, в тюрьмах у всех, кто много говорит, изо рта воняет, может быть, это следствие, а может быть, причина. Я лежал, он сидел у меня на койке и рассказывал. Я не выдержал
— Вот и я им говорю, расчленять зачем, быки? Зачем расчленять?! В Обь спустить налимам на хуй, закопать кротам на хуй, в тайге между сосен бросить кабанам на хуй. Они говорят, в Обь — это камень привязывать, а как привязывать, нечем привязывать, а если не привязывать, он не налимам приплывет на хуй, а к мусорам на хуй. Я говорю, зачем камень, живот вспороть, и не всплывет. Что, говорю, у нас страна маленькая? Россия не Франция и не Германия, говорю. Ты во Франции расчленяй, там земли мало, палец, кроме собственной жопы, некуда спрятать, и речки такие же — яйца не замочишь. А у нас — Обь, у нас — тайга. Ты, Жилин, когда-нибудь в тайге видел труп какой-нибудь, хоть волка, хоть зайца, хоть вороны? Правильно, не видел. А в чем дело, ты знаешь? А в том, что падаль сжирают птицы, грызуны, жуки, муравьи, кабаны. Ты вывези труп в тайгу на хуй и не закапывай, зима или лето, по хуй, мясо обглодают, кости вылижут, разгрызут, на километры в разные стороны растащат. Главное наше преимущество — мы в Сибири живем. Расчленять зачем, быки? Вообще убивать никого не надо. Ништяк, привези живого в тайгу, насади на лом жопой, люби свободу, как чайка воду, опять расстанемся счастливыми, тайга пирует.
И так почти до ночи, пока на укол не увели, рассказывал про убийства и про способы сокрытия трупов, ему пожизненное светило, но он псих был бесспорный, экспертиза не нужна таким. Он рассказывал про тайгу и жуков-трупоедов, сказал, что со школы увлекается биологией и знает жизнь насекомых и животных, охоту не признает, а вот зоопарк даже на ресторан не променяет, сейчас предложили бы на выбор ресторан, голую модель, косяк или зоопарк, он бы выбрал модель, косяк и зоопарк, а ресторан — ну его на хуй. Он рассказал, как однажды летом держал в хозяйстве, где выращивают солодковый корень, женщину в заложницах, выкупа ждал, но женщина умерла, и он ее отнес в тайгу, а закапывать поленился, ну и понаблюдать решил, что будет, взял брезента кусок, одеяло, консервов и прожил возле две недели. Он рассказывал с подробностями, и вроде бы не нужные никому сведения придавали его рассказу документальную убедительность, если бы я был присяжным, мне не понадобились бы материалы следствия, вещественные доказательства и свидетели преступления, я бы признал Паштета виновным лишь на основании его подробной болтовни.
— Чуть завонял труп — и набежал, налетел животный мир. Птицы и грызуны меня боялись, поэтому к трупу в первые дни не вылезали. Зато у насекомых был праздник. Сначала мухи, они первую пробу берут. Какие мухи первые? Светло-серые домовые, крупные синие мясные, других не определил. Эти мухи откладывали яйца в свежее мясо. Когда труп стал портиться на жаре, комнатные и мясные улетели, прилетели падальные: зеленая люцилия с металлическим отливом и серая саркофага, они тоже отложили яйца. Из мушиных яиц на следующее утро вылупились личинки, они жрали мясо, пили трупную жижу, росли и жирели. Личинки могут съесть труп до костей, но другие мертвоеды им не дадут, в природе конкуренция, борьба за существование. Через день пришли жуки-могильщики — черные, с красно-желтыми полосами. Они тоже жрали труп и откладывали в него яйца, из яиц вылупились питающиеся тухлым мясом личинки. Еще через день пришли блестящие жуки-карапузики и хищные стафилины, они пожирали личинок мух и жуков, а заодно и мясную гниль. Дней через 10, когда труп разжижился, выделение газов и зловоние поутихло, мухи улетели. Труп постепенно высыхал, оставшиеся в живых личинки сползли и зарылись в землю, ушли жуки-могильщики, карапузики и стафилины, зато набежали плоские черные силфы, чешуйчатые кожееды, серые троксы и трупные клещики, которые обглодали сухожилия и к концу второй недели вычистили кости до блеска. Через две недели ко мне привыкли вороны, лисы, ежи, они пришли кости жрать. Я ушел, когда череп еще оставался с волосами и крупные кости оставались, через месяц вернулся — нет ничего, ни единой косточки. Медведи труп дожрали, или кабаны, или росомахи.
Паштет несколько раз наблюдал за разложением и исчезновением трупов. Однажды он положил
Когда надоело про трупы слушать, я наловчился, едва он присядет ко мне на койку, я ему вопрос про выхухоля или трубкозуба какого-нибудь, вроде того давно думаю о выхухолях и трубкозубах, одного не понимаю, зачем им рожа клизмой? Я его дурил, конечно, я сам с детства биологией увлекаюсь, палеонтологией тоже, вот только зоопарки не люблю, скучно в зоопарках, звери вроде как не совсем живые, вроде как чучела ожившие. Миски в клетках меня бесят, разве так может живой гордый зверь пищу принимать? Так человек может пищу принимать — в камере на пожизненном. Паштет был, в общем-то, нормальным соседом, если на психотических реакциях внимание не акцентировать, кстати, про животный мир он спокойно рассказывал, в грудь себя не бил.
В ГНЦП Сербского меня отправили на повторную экспертизу. В спецпалате у нас самым заметным психом был Кадр, он работал в кино с известным продюсером Сельяновым, съемки организовывал, инвесторов обворовывал и попутно убивал жгучих брюнетов и не мог объяснить, зачем убивал, и потому его в бутырской камере опустили задолго до того, как я его увидел, ну и загасили табуреткой до отслойки сетчатки в правом глазу. Он любил поболтать, но сам с собой. Сидел на койке и бормотал без остановок, отвлекался на еду, врачебный осмотр, уколы, проверки и сон. Впрочем, иногда он и ночью бормотал, и тогда его били. Койки наши стояли рядом, поэтому приходилось слушать. Пример его болтовни: «Более-менее здесь-то как раз знаете вот оно и не так просто здесь уверен после этого никто не будет иметь права осуждать подворуем и скрывать нечего я негативно на нее наступил меня как можно снизойти до меня Сельянов блядь коварная вороватая брак пленки соринку не проверили» — такая вот ботва без пауз и модуляций.
Вот и все болтуны: Сипа, Паштет, Кадр и румяный. Впрочем, Сипу я включил в список условно, потому что он, да, много говорит, но не болтун, по сути, а мыслитель, и мысли у него новые и неожиданные, если за ним записывать, можно издать несколько томов откровений. В России, по разным оценкам, насчитывается 6 % граждан с постоянными психическими расстройствами плюс еще пребывающие в пограничном состоянии или с расстройствами временными, так что собрание откровений Сипы раскупят быстро. И Кадра можно из списка выкинуть, ведь я не понимал, что он говорит. Но даже Кадр лучше, чем молчун Иса. Когда сокамерник молчит, неприятные звуки из продола усиливаются, ключи мало того насквозь мозги пробивают, еще и на дно желудка опускаются и вздрагивают там, мутят желудочный сок кислый, и вот уже бежишь, не помня, как твое имя, блевать на дальняк. Если сокамерник молчит, рано или поздно начнешь сам с собой разговаривать, как Робинзон Крузо.
Я отвлекся на воспоминания, не слушал румяного, а он продолжал в лицо:
— У них наручников на всех не хватает. На прогулку водят этажами, так? 3 этажа, 38 камер на этаже, в каждой 2 человека, но это ничего не значит, выводят по одной камере, дежурят 3 смены, в каждой смене на этаже 6 надзирателей, но это ничего не значит, у каждого свои наручники, номерные, 3 пары у каждого, одни запасные должны быть на всякий случай. В каждой смене наручников 54 пары минус поломанные, утерянные, проданные, домой взятые для садомазосекса. Но им хватало, они думали, вряд ли им больше 50 наручников когда-нибудь понадобится, они лишние не держали, зачем лишние держать? Вывод делай самостоятельно.
Я понял, почему Витамин приходил ко мне в камеру. Он прощаться приходил. С другими не стал прощаться, а ко мне пришел. Потому что меня уведут на этап, на расконвойку, а больше никого не уведут. Вы спросите, зачем Витамину прощаться с полосатым? Откуда мне знать, я надзирателем не работаю.
Я устал стоять, я не хотел говорить, но сделал вид, что хотел бы сделать вывод самостоятельно, но не могу сообразить, ума не хватает. Румяный обрадовался, что я молчу, многие думают, если собеседник молчит, значит, он внимательно слушает и согласен с тем, что сказано.
— Сейчас в боксе 11 человек, все в наручниках, кроме тебя. Ну, понял? Они всех вывозят, поэтому наручников не хватает. Белый Лебедь зачищают. Ну, пораскинь мозгами, ты бы на их месте побоялся держать в городе 250 осужденных на ПЖ? Рано или поздно посадят на ПЖ миллиардера, он свяжется со своими менеджерами, они наймут монахов из Шаолиня, те приедут под видом китайских туристов, подготовятся, разомнутся и расхуячат Белый Лебедь к ебеням пиздячим. Поэтому нас в новую тюрьму везут, посреди тайги, или высоко в горах, или на острове. Выделили участок безлюдный, заповедный, чтоб на 500 километров ни один ниндзя не подкрался.