Новая Земля
Шрифт:
Взмах топора, и банка с компотом разбилась о камни. Гога Звягинцев увернулся от второго удара, на бегу схватил куртку и убежал за бараки. И Леша Паштет убежал. Их не преследовали. А паренек с ангельскими губами поднял руки. Его зарубили.
Всем чичам топоров не хватило, и они вооружились молотками, кухонными ножами, гвоздодерами. Они взламывали ящики, выгребали одежду и продукты. Нужное брали, остальное разбивали, втаптывали в грязь.
А мы на них смотрели — мокрые и почти
Одноглазый поддел крышку ящика, наклонился посмотреть, и оттуда ему в лицо выпрыгнули лемминги и разбежались, попрятались под камнями. Одноглазый вскрикнул от неожиданности, а потом засмеялся. В нижних ящиках были прогрызены дыры, внутри разорванные в клочки пластиковые упаковки и бумажная труха, и сами ящики ломались и рассыпались, едва чичи их вынимали из штабеля.
Одноглазый перевернул ящик, вывалил на камни упаковки с лапшой, готовые супы, пачки с соками. Он зубами разорвал пачку, взахлеб сделал несколько глотков и выбросил.
Я смотрел, как он разбивает банки с компотом и бутылки с чем-то вязким — маслом или сиропом. Сипа сидел рядом и отплевывался — то ли червей выплевывал, то ли тоже воды наглотался.
— Вот и спрашиваю я тебя, чему тут радоваться, Иван Георгиевич? Едва согрелись, и опять в холод. Простата — второе сердце мужчины, слышал такое?
Чичи скинули полосатое, переоделись.
Хотели поджечь бараки, но пока что спичек не нашли.
Одноглазый ссал на вываленные из ящика книги и журналы. Чич, которому Сипа выбил глаз, второй их одноглазый, рубил топором тюбики с зубной пастой.
Но наконец-то и для Али ключ нашли, сняли наручники. Он размял запястья, ему подали топор.
— Али, надо всех убить. Или они нас убьют.
— Через 4 месяца солдаты вернутся и спросят, где люди, и нас отвезут в тюрьму. Или расстреляют, здесь законы не действуют. Я думаю, здесь не Россия, другая страна, главный у них не по-русски говорил. Толстый у них главный был, он нерусский.
— Нет, здесь Россия. Кому еще холод нужен и камни пустые. Русские любую землю хапают, им все мало, мало, жадный народ, им даже лед нужен, Северный полюс.
— Лед никому не нужен.
— А я слышал, война будет из-за Северного полюса.
— Надо уходить. Повезет, 4 месяца не будут искать. Толстый сказал, через 4 месяца опять приплывут сюда.
— Я скажу: убить, потом отдохнуть, потом уходить.
Али слушал, что болтают, раздумывал, как поступить. Он подошел к нам, взмахнул топором, проверил, удобно ли будет рубить. Он полюбовался гладким топорищем, блестящим лезвием — прорвавшее морось солнце заиграло на полированной стали.
До нас ему оставалось несколько шагов.
Али перевел взгляд с топора на толпу. Перед ним сидели хоть
— Лодки на воду! Уходим. Нам здесь делать нечего.
Али ткнул пальцем в несколько чичей, и они побежали к лодкам, перевернули, поволокли к воде.
У Али спрашивали, что еще брать с собой, подали куртку, брюки, шапку, теплые сапоги, теплое белье. Он разделся и стоял голый на ветру, с удовольствием чесал свербящее от грязи тело.
Чичи загружали в лодки продукты и воду.
Пока шла погрузка, Али позвал одноглазого и чичей подобрал, тех, что посильнее. Они посовещались и пошли к нам.
— Выходи, гудок-пидорок, где ты? И тот, кто нашего земляка убил, тоже выходи. И псих, который больше всех махался и глаз выбил человеку. Остальных не трону.
Колонисты скрючились, спрятали лица.
И Али вытащил случайного доходягу.
— Ну?! Я ждать не буду.
Али повалил доходягу на колени, взмахнув топором, тюкнул по шее, отпустил. Доходяга схватился за рану, попытался унять кровь, упал, волна накрыла.
Али попробовал пальцем окровавленное лезвие.
— Это называется, мировое сообщество нам оставило всё необходимое. Красивые топоры привезли, но тупые. Книжки тоже, наверно, правильные, но на английском языке. Дураки международные! — И вспомнил, зачем подошел к толпе: — Кто следующий?
Те, кто сидел с краю, оглядывались, не понимали, кого ищет Али, никто не хотел умирать от тупого топора.
Я нащупал в воде камень, поднял. Слишком тяжелый. Поднял другой.
— Все на меня посмотрели! — приказал Али.
Колонисты подняли головы. Али заметил Сипу и Моряка, они сидели совсем близко. Он показал на Сипу:
— С этого начнем. Потом гудок-пидорок. И орангутанг, который Адамчика убил. — И чичам: — Орангутанга найдите.
Сипу подняли, вытащили из толпы. Али поставил его на колени, взмахнул топором.
Я бросил камень.
И попал.
Али, испугавшись, отскочил, от неожиданности выронил топор.
— Рубите их всех!
Одноглазый рубанул топором кого-то, не выбирая.
Якут бросил в одноглазого камень — и не попал. Двое чичей зашли в воду, но Якут от них отбился, ушел глубже, нырял, доставал камни, бросал.
И полосатые поднялись — молча, все, никто нами не командовал.
— Сидеть! Сели, я сказал!
В Али полетели камни.
Чичей, которые сдуру сунулись за Якутом, повалили и затоптали.
— Сюда, сюда идите! — позвал Али тех, кто грузил лодки.
Чичи побежали на подмогу, но камни их остановили. Если 200 человек бросают в тебя камни, так просто не прорвешься.