Новая жизнь Семёновны и Захаровны
Шрифт:
– С чего такие безумные мысли посетили твою седую голову?
– Так ты бутерброд с одним только маслом есть собралась.
Захаровна скосила на него глаза.
– Твою ж… Колбасу забыла! – и тут же потянулась за двумя большими кусками колбасы. – И всё из-за тебя, – продолжала она ворчать.
– Зина, не начинай.
– Ладно, забыли. Давай поговорим о наших делах. Ты пакет документов Петровне передала?
– Не до этого как-то было, блог делала, вещи собирала, но документики в папочку все положила: дарственные, заверенные нами у нотариуса, завещание на наши пожитки
– Всё будет ок, – ответила ей Зинаида, набирая номер. – Петровна, ты как там? – начала она, но, услышав ответ, тут же отняла трубку от уха и закатила страдальчески глаза. И вновь приложив её обратно, начала сосредоточенно слушать оппонента.
– Что стряслось-то с это старой перечницей? – неверно расценив мину подруги, заволновалась о здравии их преемницы Клавдия.
– Челюсть вставную, наверное, опять потеряла склеротичка наша, вот и шепелявит безбожно, создавая помехи, – пояснила, немного отстранив телефон от уха Зинаида.
– Так в шкафчик она стакан с протезами обычно ставит, на вторую полку. Постоянно забывает об этом, что с неё взять – старческий склероз…
– Петровна, поднимай свою костлявую задницу, иди к шкафчику, там на второй полке твои протезы, надевай их и звони Фёдоровне, пусть быстро ковыляет к Семёновне для передачи дел и должности на период нашего отсутствия.
***
Примерно через пятнадцать минут в квартире раздался звонок, и Семеновна, резко соскочив с табуретки, погарцевала открывать гостям.
– Клавдия, а ну прекращай козочку молодую из себя изображать! – взвилась Захаровна, наблюдая за бегом трусцой.
Её волнение понять можно, одно неверное либо резкое движение бедром – и запланированный отпуск мог накрыться медным тазом, а вернее – прощай звание пилота аэростата, и да здравствуй снова сиделка у постели больной!
– Зина, не начинай, – остановила её подруга, так как знала, если та сейчас заведётся, то остановить её можно только чем-то очень вкусненьким – по-другому никак. А вкусненькое они уже всё съели.
Захаровна зло полоснула взглядом вслед удалявшейся фигурке, недовольно поджала губы, но бурчать прекратила. Скрестив руки на груди и приняв грозный вид, застыла в ожидании преемниц. Те зашли в кухню, еле передвигая ногами, ей-богу, черепахи и те быстрее передвигаются. И тут они узрели воинственный вид Зинаиды.
– Что стряслось-то? – взволнованно поинтересовались у хозяйки квартиры, а сами судорожно стали вспоминать, нет ли греха перед Захаровной? Но, как назло, ничего на ум не приходило, что заставляло их нервничать ещё сильнее.
– Ничего особенного. – Только гости облегчённо выдохнули, как последующие слова ввергли в ужас. – Так, метеоризмом мучается, но я таблетки ей дала, сейчас газы выйдут, и всё будет хорошо, – решила она немного поглумиться над супермедлительными
Те после этой новости резко засуетились и с невероятной скоростью принялись вникать в дела, а то не дай бог рванёт! Их понять можно. Пришли они как-то в гости к Захаровне, когда у неё приступ метеоризма был, еле оттуда выползли, так что им доподлинно известно, чем это грозит, а метеоризм у них ассоциируется с газовой атакой, которую, между прочим, ещё пережить нужно! А, с другой стороны, что они хотели? Возраст, поэтому организм сбоит.
После того, как со всеми делами разобрались, Захаровна предложила отметить их отъезд.
– Зин, тебе ж нельзя, вдруг давление поднимется? – заволновалась Клавдия.
– Для вас главное, чтобы моё настроение не понизилось.
После её слов народ решил – фиг с её давлением. Быстро соорудили на стол, нарезали лимон, разлили по пятьдесят грамм коньячку.
– Ну, здравствуй, стаканчик, до свидания, винцо! – произнесла тост Зинаида и залпом опрокинула содержимое стопки.
– Коньячок, – поправила её Петровна.
– Да какая разница, всё одно бормотуха, – сипло парировала Захаровна, закусывая лимоном.
Остальные участники застолья посмотрели на неё, потом на стопку, и их слегка передёрнуло, но отказываться никто не стал – жадность взяла верх. Как только выпили, Петровна и Фёдоровна вспомнили про недуг Захаровны и тут же засобирались, мол, у них срочное дело и откладывать его никак нельзя. Быстро собрав документы, коротко попрощавшись, стремглав помчались на выход. Стоило за ними закрыться двери, раздался раскатистый смех Зинаиды.
– Десятый раз срабатывает твой план, и всё как в первый раз! Не жалеешь ты психику соратниц, – продолжала она веселиться.
– Да ничего с ними не будет, они за дверь выйдут и забудут. Не знаю, как Фёдоровна, а Петровна точно.
– М-да, склероз, оказывается, довольно-таки выгодная штука, – хохотнула Зинаида. – И всё же ты немного круто с ними обошлась.
– А что делать? Не я такая, а обстоятельства, сама же понимаешь, без дополнительного стимула наши перечницы до утра бы дела принимали!
***
Наутро вышеуказанные перечницы и другие жители близстоящих домов пришли провожать старушек. Всё это напоминало проводы не в отпуск, а в последний путь. Народ не скрывал своего горя, некоторые даже украдкой вытирали скупые слёзы. И что-то подсказывало – у большей части провожающих это были слёзы радости, ведь во взглядах их читалась затаённая надежда на счастливое избавление от вредных старушек.
Глава 2
Бабушки-одуванчики, наконец, приземлились в Санкт-Петербурге. Погода стояла солнечная, небо ясное, что редкость для этого прекрасного города. Захаровна сгорала от нетерпения, ведь вечером сбудется её мечта – полёт на воздушном шаре! Чтобы как-то унять свой буйный темперамент, почтенные дамы решили погулять по Невскому проспекту и заглянуть на Дворцовую площадь – им очень нравилось отдыхать в скверике возле фонтана, и они всегда туда приходили, когда прилетали в этот город. Прохладно, музыканты – в общем, полный релакс.