Новая жизнь владыки демонов
Шрифт:
Кроме Радищева, разумеется – его под белы рученьки уводят полицейские и отправляют в отделение. Не думаю, что Диме грозит что-то серьёзное – отец наверняка его отмажет, но в очередной раз щёлкнуть прилизанного придурка по носу приятно.
Молодец, Горчакова, исполнила мои указания в точности!
Едва вспоминаю о демонессе, как от неё приходит сообщение:
«Привет. Всё прошло как надо. Кстати, я выяснила, в чём дело с этим допингом»
«И в чём же?»
«В
Я ухмыляюсь. О том, что в преддверии полуфинала и финала на разные команды ставили деньги, я слышал, конечно же. Для меня суммы там были смешными, так что сам я не участвовал, но знал, что среди учащихся школ и лицеев это была весьма популярная забава.
«Радищев поставил против нас?»
«И немало, как я слышала»
«Ну и флаг ему в руки, придурку. Пусть теперь разгребает дерьмо лопатой»
Но, несмотря на хорошее настроение, кучу полученного эфира, новое истинное умение и победу в полуфинале, меня куда сильнее волнует неожиданно возникшая проблема.
Метка Азраила с правой руки так никуда и не исчезает… Почему, наркун паршивый, почему?! Неужели потому, что за очень короткое время в меня влилась масса эфира? И если так – как долго метка продержится на руке? Исчезнет сама, или останется?...
Приходится какое-то время прятать её за сжатым кулаком, а затем я вытаскиваю из сумки целителя пару перчаток и надеваю одну из них. К счастью, во всеобщей суматохе никто не замечает этого, а если и замечает – не спешит спрашивать, зачем я нацепил резиновую защиту для рук.
Мой нос быстро приводят в порядок (уже в который раз), обрабатывают синяки и ссадины, и лишь затем отпускают домой. Витя и Лика, тоже присутствовавшая на соревнованиях, уже ждут на парковке, как и постоянный охранник сестры. Оказавшись в машине, я снова и снова пытаюсь незаметно «стереть» метку с руки – но у меня ничего не выходит…
Наркун паршивый, да как же так! И ведь совершенно непонятно, в чём дело… Раньше я без проблем скрывал её, когда это требовалось… А теперь – как отрезало!
Достаю телефон и хочу написать Горчаковой – но не решаюсь. Кручу в руках старенький аппарат и думаю о том, насколько легко отследить меня по нему. Насколько легко взломать и получить доступ к разговорам и перепискам…
Не так ли на меня выходили Михайловы? Вполне возможно…
Решив не рисковать, отключаю трубу и сосредотачиваюсь на разговоре с сестрой. Её голос и слова немного меня успокаивают, и когда мы приезжаем в родовой особняк, я снова мыслю рационально.
Есть проблема – надо её решать…
* * *
Парнишка молодой – лет двадцать, не больше. Стильная, но растрёпанная причёска, белоснежная рубаха с высоким воротником, который забрызган кровью, тёмный пиджак, простые синие джинсы.
И совершенно безумные глаза.
Молодой человек зажат в угол какого-то полуразрушенного помещения –
– Первый, вижу цель!
– Фр-р-раааа!
Парень бросается вперёд, из его рта хлещет какая-то чёрная слизь. Руками и ногами он оплетает человека в военной форме, с оружием в руках, которым даже не успевают воспользоваться – и начинает рвать шею бойца зубами.
– Снимите его, снимите!
Слышится треск выстрелов, пули выбивают из стен куски штукатурки, а из вояки и набросившегося на него парня – фонтачики крови. Открывшие огонь люди нисколько не жалеют товарища, и он мгновенно оседает на пол, а вот накинувшемуся на него «стиляге» будто бы всё равно – он откатывается в сторону, на его руке вспыхивает кровавый круг.
Парень ускоряется, превращается в размытое пятно. Второй боец, попавшийся ему на пути, подлетает на пару с лишним метров вверх, бьётся о потолок и с отвратительным хрустом приземляется головой вниз. Ещё в одного из вытянутой руки парня бьют какие-то кровавые полосы, прошибая его насквозь, а затем – разрывая на десятки частей. Рядом с третьим парень оказывается рядом лично – и ударом одной руки практически сносит ему голову вместе со шлемом…
– Отходим, отходим! Нужно перегруппироваться!
«Стиляга» рычит нечеловеческим рыком, у него на лице проступают вены, заполненные чем-то чёрным, он рвётся к выходу из помещения – и в следующий миг будто натыкается на невидимую стену света.
Из верного проёма в него бьёт ослепительное белое пламя. Жар настолько силён, что вокруг заклинания преломляется воздух, но это не огонь. Это чистая, незамутнённая энергия. Она отбрасывает парня, но он тут же бросается к окну, прыгает в него с разбегу…
И не долетает до рамы, зависнув прямо в воздухе.
В помещение входит высокий, абсолютно лысый мужчина в белоснежной хламиде (или плаще, это как посмотреть). Его правая рука вытянута, будто удерживает «стилягу», а по лицу скатываются капельки пота.
Вокруг человека в белом плаще будто раскрывается светящийся ореол…
Он подходит ко всё ещё висящему в воздухе человеку, протягивает вперёд вторую руку, и кладёт её на лоб парня.
Тот мгновенно начинает орать. Из-под пальцев «белоплащника» валит пар, из глазниц стиляги бьёт белый свет. Ещё пара мгновений – и из ушей и носа молодого человека начинает литься кровь.
Лысый отнимает руку от обожжённого до костей лица парня, хватает его за запястье и разворачивает к себе. Несколько секунд смотрит на метку Азраила, и…
Резким движением отрывает кисть.
«Стиляга» орёт, как резаный. «Белоплащник» начинает читать какую-то молитву, или заклинание, снова возвращает руки на лицо несчастного. Тот всё ещё висит в воздухе и полностью обездвижен, но будь у него возможность – он бы бился в конвульсиях…
Несколько секунд – и голова парня взрывается, заляпывая белоснежные одежды лысого кровью и мозгами. Тот опускает руки, и тело падает на землю.