Новая журналистика и Антология новой журналистики

Вулф Том

За этой операцией и застает ее Уорхолл.

— Почему у меня нет ключа? — кричит Вива. — Что за свинство!

Бледный, как крахмал, Уорхолл смотрит на нее, а она с размаху бьет его сумочкой по физиономии.

— Ты с ума сошла, Вива, — бесстрастно замечает Уорхолл. — Соображаешь, что делаешь?

Джо Макгиннис

Как продать президента

(отрывок)

Предлагаем вашему вниманию самую первую, вступительную главу книги. Следует отметить, что Макгиннис использует подход, требующий от читателей определенного присутствия духа. Основываясь на стенограмме, он демонстрирует нам, как Ричард Никсон в полном объеме повторяет подряд пять дублей одного предвыборного рекламного ролика, пять дублей другого и два

дубля третьего. Как мне кажется, большинство авторов, боясь, что монотонность повествования отпугнет читателя, представили бы два-три дубля, сообщив после этого, что Никсон повторил эту скучную процедуру еще девять или десять раз. Подход Макгинниса, передающего всю процедуру от первого и до последнего слова, напомнил мне уловку, применявшуюся Марком Твеном во время публичных выступлений. Если какая-либо его шутка не вызывала желаемой реакции аудитории, он повторял ее еще раз, и еще, и так до полудюжины, пока публика не разражалась смехом уже не над шуткой, а над абсурдностью ее многократного повторения. Нечто подобное происходит и здесь. Макгиннис рискует потерять интерес читателя при первом повторении, но прием срабатывает, и автор добивается обратного эффекта: повествование захватывает. Соль эпизода в самом процессе производства политической рекламы, в целесообразности повторения, а не просто в иллюстративной анекдотичности. «Как продать президента» — триумф репортажа, особенно что касается передачи диалогов. Макгиннису удалось проникнуть в рекламно-пиаровский штат Никсона — не как шпиону, а в качестве репортера — и остаться там на протяжении всей предвыборной кампании, записав события от первого лица. «Как продать президента», как отметали многие наблюдатели — книга тенденциозная, но этот грех искупается достоверностью и тщательностью проработки материала.

Т.В.

Утром в понедельник, 21 октября, Ричард Никсон записал в отеле «Пьер» несколько роликов продолжительностью в одну и в пять минут. Но Фрэнка Шекспира они не удовлетворили. «Кандидат был обеспокоен, — решил он. — Утомлен и обеспокоен».

На пятницу, 25 октября, Шекспир заполучил закулисное пространство театра на Западной 44-й улице, где шло шоу Мерва Гриффина, и Ричард Никсон согласился эти ролики перезаписать.

Дизайн декораций для записи был поручен Майку Станиславскому, режиссеру киностудии «Телетэйп». Он предложил обычный набор: книжный шкаф, массивный письменный стол, но добавил еще одну деталь: окно. Оно должно было разместиться между двумя битком забитыми книгами книжными шкафами. «Окно добавит света, — утверждал он. — Не физически, но психологически».

Гарри Треливен прибыл в театр в 10.10. Агенты секретной службы уже заняли свои места. День выдался сумрачный и холодный, но все уже привыкли к тому, что погода давно не радовала. Треливен сразу направился к дальнему столу, на котором рядом с кофейником белели стопки бумажных стаканчиков. Без двадцати одиннадцать секретная служба получила сигнал: едет.

Кандидат появился в 10.50 и сразу прошел в гримировочный Зеленый кабинет, где его уже поджидал со своими пудрами и гримами Рэй Видж — спокойный, сдержанный блондин. Из гримерной Никсон вышел ровно в одиннадцать. Он не заметил небольшого, дюйма в четыре, уступа возле двери и споткнулся на нем. Усмехнулся и проследовал за Фрэнком Шекспиром к месту съемки.

Никсон остановился перед тяжелым коричневым столом. Он предпочитал во время съемки опереться на столешницу или даже полуприсесть на нее, чтобы выглядеть неформально, раскованно. Всего присутствовало около двадцати человек — консультантов и техников, сосредоточившихся полукругом за камерами.

Никсон оглядел присутствующих и нахмурился.

— Когда начнем, — сказал он, — пусть в поле зрения у меня не будет никого, кто не участвует в съемке. Чтобы взгляд не метался.

— Ясно, сэр. Все со сцены! Просьба всем, не занятым в съемке, покинуть сцену!

В углу сверкала фотовспышка. Работал фотограф, нанятый избирательным штабом Никсона для составления неофициальной хроники кампании.

— Фотосъемка? — спросил Никсон. — Наша съемка? Не надо, у нас уже и так до черта снимков. — И он махнул рукой фотографу.

После этого Никсон повернулся к камерам.

— Пятнадцатисекундную готовность

дайте прямо от камеры, чтобы мне не косить глазами.

— Хорошо, сэр.

Подошел Лен Гармент с данными о преступности в Буффало. В этом городе Никсон отставал, и возникло опасение, что это отставание от Хэмфри может стоить ему штата Нью-Йорк. Лен Гармент объяснил, что неплохо бы снять одноминутный ролик специально для Буффало, сделав упор на росте преступности. Он показал Никсону цифры.

— Получается, что там все показатели выше? — спросил Никсон. Гармент ответил, что да, причем значительно. Никсон просмотрел бумаги и возвратил их Гарменту. — Ладно, — сказал он.

Когда все приготовились, Никсон присел на край стола, сложил руки перед собой и уставился в объектив камеры.

— За секунду до начала дайте сигнал, чтобы не поймать меня замороженным. — Он скроил выразительную гримасу, поясняя, что имеет в виду.

— Хорошо, сэр. Мы готовы.

— Начинаем?

— Да, сэр. Поехали! — Красная лампа на камере загорелась, а потом зажужжала; звукозапись выдала тройной писк, означающий начало пуска.

— Сейчас, когда мы вступаем в завершающий этап напряженной предвыборной гонки, — начал Никсон, — необходимо отметить, что наибольшие расхождения между кандидатами касаются правопорядка в Соединенных Штатах. Мистер Хэмфри доволен достижениями последних четырех лет. Он защищает генерального прокурора и его политику. В этом вопросе я с ним абсолютно не согласен. Я настаиваю на том, что в обстановке, когда рост преступности в девять раз опережает прирост населения, когда беспорядки в трехстах городах унесли двести жизней при семи тысячах раненых, когда сорок три процента американцев опасаются выходить из дому после наступления темноты, необходимы срочные и чрезвычайные меры. Необходимо сменить генерального прокурора, необходимо объявить войну преступности в Соединенных Штатах. Я настаиваю на этом. Я хочу, чтобы американские граждане без страха могли выходить на улицы городов.

Сказав это, Никсон сразу же повернулся к техникам.

— Надо еще раз. Длинновато.

Фрэнк Шекспир что-то ответил с другого конца сцены.

— Нет, это не пойдет, — заявил Никсон. — У меня есть еще мысль. Немножко урежем начало.

Фрэнк Шекспир сказал что-то еще. Звукозаписывающий блок трижды пискнул.

— Да, конечно, но я хочу чуть-чуть изменить, — возразил Никсон.

Майк Станиславский вышел из-за камеры.

— Когда соберетесь говорить, немножко поднимите голову и на секунду гляньте в объектив…

— Угу, — кивнул Никсон.

— И начинайте говорить,..

— Готово, Майк? — спросил один из техников.

Майк Станиславский повернулся в его сторону.

— На сцене прошу соблюдать тишину. Во время последнего дубля я слышал какое-то шарканье. Приготовились! — Он повернулся к Никсону. — Если вы готовы, начинаем.

— Сейчас, когда мы вступаем в завершающий этап напряженной предвыборной гонки, — начал Никсон, — необходимо отметить одно важное расхождение между кандидатами. Оно заключается в их отношении к состоянию правопорядка в Соединенных Штатах. Мистер Хэмфри доволен достижениями последних четырех лет. Он защищает генерального прокурора и его политику. — Никсон неодобрительно покачал головой. — Я с ним абсолютно не согласен. Я настаиваю на том, что в обстановке, когда рост преступности в девять раз опережает прирост населения, когда беспорядки в трехстах городах унесли двести жизней при семи тысячах раненых, когда сорок три процента американцев опасаются выходить из дому после наступления темноты, необходимы срочные и чрезвычайные меры. Необходимо сменить генерального прокурора, необходимо… — Никсон запнулся о свои срочные меры и замолчал.

— Придется повторить еще раз, — проронил кандидат. — Вы готовы?

Тройной писк звукозаписи.

— Тишина на сцене. Начинаем! — Это Майк Станиславский. — Если вы готовы.

Из режиссерской будки под сценой за происходящим наблюдали Ал Скотт и Гарри Треливен.

— Надо было бы телеподсказку применить, — буркнул Треливен.

— Я давно об этом думаю, — проворчал Скотт. — Все равно народ уверен, что он читает по бумажке.

Никсон никогда не прибегал к помощи телеподсказки. Все цифры в голове: преступность в 9 раз… 300 городов… 200 убитых… 7000 раненых… 43 процента боятся… всё в голове, как дата битвы при Гастингсе.