Новенькая
Шрифт:
Мы лежали на крыше – теперь вдвоем… – рассказывали друг другу истории и смеялись. Освободить пленника от веревок я так и не удосужилась, но это совсем не мешало. Да и он не жаловался (только попробовал бы!)
Лежа на спине, мы долго, долго разглядывали небо. Мой спутник оказался таким же любителем неба, как и я. А еще – писателем (но рассказать ему про свои сожженные рукописи я так и не решилась). Я так разволновалась, что я говорила обо всем, что вижу и думаю.
Я сказала, что каждый уважающий себя человек обязан вглядываться в черноту неба,
– Ты чувствуешь, что внутри тебя черный огонь? Это огонь из космоса, который горит во всем. Это разум. И сгорать изнутри с радостью значит дарить любовь самой вечности.
– Ты знаешь, – не унималась я, – если долго-долго наблюдать эту черную бесконечность, то однажды между ней и тобой не останется никакой разницы!
Мой друг взглянул на меня, потом обратно на небо, будто сравнивая. Глаза прищурены, лицо серьезное, как у обезьяны.
– А ну прекратил издеваться! – завопила я и начала драться.
– Я и не издева-а-а-а… – начал было Валера, но договорить не смог по причине нападения.
– А НУ-КА НЕМЕДЛЕННО СМОТРИ НА НЕБО, Я СКАЗАЛА! И НЕ СМЕЙ ДАЖЕ КРАЕМ ГЛАЗА ОТВЛЕКАТЬСЯ ОТ ЧЕРНОТЫ, ЭТО ПРИКА-А-АЗ!!! Я ТЕБЕ НЕ ПОЗВОЛЮ СОРВАТЬ МОЙ ЭКСПЕРИМЕНТ, АХ ТЫ ЖАЛКИЙ СМЕРТНЫЙ!!!
Наверное, нечестно драться со связанным человеком, но я никогда не считала себя честной. Да и другим такого повода не давала. Мои пальцы вонзились ему под ребра.
– А-А-А-А-А-а-а-а-а-а!
– Тьфу! – заключила я плевком все самое важное, что было сказано.
Его вопль вынужденно прервался. Он стал убеждать меня, что плевать в людей нехорошо, но я только хохотала и продолжала забавляться, из-за чего его аргументы превращались в очередные вопли…
Мы проболтали до рассвета, окончательно замерзнув. Забрав веревку, я не позволила проводить меня до дома и сбежала, даже не попрощавшись. Вот такая я невежливая.
Придя в пустую квартиру, я стянула праздничное платье и начала новый дневник. Моя память может без спросу стереть что угодно, но эти события я хотела сохранить.
***
Дорогой дневник, сегодня вечером я хотела совершить суицид. Я (не долго думая) решилась наконец заглянуть за грань явного, и попрощаться с жизнью в человеческом теле (все равно скучно), и отдаться в объятия Великого Неизвестного! Я назначила ему первое свидание… И хотела узнать у Него ответы на все терзающие меня вопросы. Я даже купила любимый торт и хотела съесть его перед Неизвестным. Потому что это была моя мечта. Но потом появился некий негодяй и все испортил... Но это было весело. Наверное Неизвестное решило что отвечать на мои вопросы оно сегодня не собирается.
За то я устроила клевую драку и унижала своего нового друга целую ночь! (Может теперь он и перехотел быть моим другом, но тогда ему то точно не поздоровится...)
Беги,
После истории на крыше я простудился и не мог нормально говорить, хотя душа моя пела. Хотелось несмотря ни на что пойти в школу, чтобы увидеть Новенькую, но температура и сопли усмирили меня. Я валялся в постели, читая книжки, не в силах даже сидеть за компом (хотя там ждала игра Vampire: The Masquerade – Bloodlines с моей любимой Жанетт Воерман).
Болело не только горло... События на крыше произвели на меня такое впечатление, что я постоянно прокручивал их в голове, а когда засыпал, то снова оказывался на крыше и снились мне новые подробности и всякие продолжения. Все это время меня одолевало дикое возбуждение, которое не удавалось унять известным способом. Оно возвращалось снова и снова вместе с горько-сладким ароматом ее духов, вместе с ощущением тяжести ее тела на моем животе. Едва я закрывал глаза, как длинный влажный язык с вишенкой на кончике тянулся ко мне на фоне блестящих глаз. Теперь от одного лишь вида чего-либо вишневого я падал в обморок!
Я даже сочинял стихи, пытаясь развить метафору, что на крыше высотки мы были чуть ближе к небу и всякое такое. Рифма ограничивала мои слова, словно кляп, я же хотел кричать, поэтому свои убогие наброски я засунул вглубь мусорного мешка на кухне, разорвав на мелкие кусочки, чтобы бомжи на помойке не прочли и не преисполнились презрения. Ненавижу стихи.
За окном тем временем цвела весна. Настал день, когда я распахнул балкон, впустил теплый свежий воздух и понял, что здоров как никогда. Яблони едва начали цвести, но даже с четвертого этажа я слышал их аромат, словно чуткий зверь – нет! – как благородный дикарь из литературы эпохи Просвещения! Эдакий худенький и бледный дикарь каменных джунглей… зато высокий!
Мне казалось, что прошла целая вечность, хотя я провалялся только выходные и пару учебных дней. После столь долгой разлуки я твердо решил перейти к серьезным поступкам: сегодня сяду с Новенькой за одну парту! Как я раньше об этом не подумал? Это превратило бы учебу из каторги в сладостный курорт!
Я пришел в школу первым из класса и сразу устремился к последней парте, вокруг которой сгущалась особая атмосфера. Я уселся справа от места Новенькой, бросил рюкзак под ноги и стал ждать.
Сердце стучало как поезд, несущий меня в чудесные края. Я ерзал на стуле, не зная, чем заняться. Начали приходить одноклассники, на меня бросали любопытствующие взгляды – еще бы, ведь я вошел на территорию заповедника, где обитает хищный зверь. Несчастные, они и помыслить не могут, что у нас с Новенькой было свидание!
Ну, формально это ведь свидание? Не знаю, наверное, так и есть. Мы ведь были наедине и так близко. Хотя обстановка была, мягко говоря, странная. Может, никто из одноклассников и не захотел бы провести время таким образом? Да пофиг! Главное – нравится ли мне самому! А мне понравилось?.. А это нормально?