Новейшая история России

Шестаков Владимир Алексеевич

Начало войны способствовало консолидации общества. Волна патриотизма заставила большую часть депутатов от крайне правых до кадетов поклясться 26 июня 1914 года на однодневной сессии Думы в полной и безоговорочной поддержке правительства, дать власти возможность «организации победы». Великий патриотический подъем, охвативший империю с началом мировой войны, был признан верховной властью как «победа в душе народа идеи традиционного самодержавия над всякими политическими выдумками профессиональных политиканов». До тяжелого поражения в Галиции власть не сделала ни одного шага навстречу пока еще скромным общественным требованиям. Более того, правительство подозревало цензовое общество в революционных замыслах и продолжало борьбу с ними.

Уход из Галиции и Польши, сдача части Прибалтики и Белоруссии привели к очевидному внутриполитическому кризису. Верховная власть вынуждена была пожертвовать четырьмя крайне правыми министрами, скомпрометировавшими себя в глазах общественности. 5(18)

июня 1915 г. в отставку был отправлен министр внутренних дел Н. А. Маклаков. На следующий день с поста военного министра был снят В. А. Сухомлинов. Он был обвинен в государственной измене, арестован и заключен в Петропавловскую крепость. Для расследования этого дела была создана следственная комиссия, в состав которой вошли представители Думы и Государственного совета. Новым военным министром стал генерал А. Поливанов. В конце августа 1915 года, когда оппозиция открыто заявила о своих претензиях на власть, Николай II вступил в должность Верховного главнокомандующего, сместив с поста великого князя Николая Николаевича, назначив его главкомом Кавказского фронта вместо престарелого графа Л. Воронцова-Дашкова. Царь рассчитывал своим поступком вселить в армию и народ уверенность в конечной победе и сплотить вокруг себя своих подданных. Это был крупный политический просчет. Успех или неуспех в войне отныне определял судьбу трона. Решение самодержца вызвало противодействие не только со стороны оппозиции, но и в ближайшем окружении царя.

Решение Николая II взять на себя Верховное главнокомандование существенно повлияло на качество государственного управления. Став Верховным главнокомандующим, царь проводил много времени в Ставке, пренебрегая внутренними делами. Постепенно все государственные дела оказались в руках царицы, которая почти ежедневно совещалась с Распутиным, давила на царя, торопила с принятием тех или иных решений. «Не уступай – будь властелином, – наставляла она царя в одном из писем, – слушайся своей стойкой женушки и Нашего Друга (Григория Распутина), доверься нам!» Последствия нового двоевластия негативно сказывались на многих делах. Сфера влияния Распутина становилась все шире. В различные учреждения постоянно обращались просители с безграмотными, нацарапанными карандашом записками от старца. Царь слепо следовал советам супруги, подписывая свои письма: «Неизменно твой бедный, маленький, слабовольный муженек». 3 сентября 1915 Николай II, пойдя навстречу премьеру Горемыкину, распустил Думу до февраля 1916 г. Увещания М. В. Родзянко о том, что Дума является предохранительным клапаном от революции, царем не были приняты во внимание. Так был совершен крутой скачек вправо. Горемыкин остался у власти. На этот раз были удалены «левые» министры: Н. Б. Щербатов, А. Д. Самарин, А. В. Кривошеин. При содействии Распутина министром внутренних дел стал А. Н. Хвостов. Закрытие Думы и отставка либеральных министров означали крах наметившегося было сближения верховной власти с народными представителями. Осенью по предложению предпринимательских кругов были созданы четыре Особых совещания (по обороне, продовольствию, транспорту и топливу). По своему положению Особые совещания представляли собой «высшие государственные установления», подчиненные непосредственно «верховной власти». Тем самым возросло влияние ведущих финансово-промышленных групп на экономическую политику правительства, но одновременно структура исполнительной власти резко усложнилась. Правительство Горемыкина почти прекратило работу. Министры избегали или просто игнорировали его. «Я ломаю голову над вопросом о преемнике „старика“, – писал Николай жене. 19 января 1916 г. Горемыкина на посту председателя правительства сменил Б. В. Штюрмер, внук австрийского генерала, человек с сомнительной репутацией. Штюрмер, которому было 67 лет, был поставлен также во главе Особого совещания для объединения всех мероприятий по снабжению армии и флота. Новая структура была создана исключительно для того, чтобы координировать деятельность председателей Особых совещаний и вновь созданного при МВД Комитета по борьбе с дороговизной. Попытка Штюрмера регулярно рассматривать вопросы деятельности других Особых совещаний не привела к замене многовластия в тылу единовластием, а лишь усугубило положение.

С лета 1916 г. развал власти становится все очевиднее. Чем острее становилось положение в стране, тем чаще менялись министры. 10(23) ноября Штюрмер был отправлен в отставку. Новым председателем Совета министров был назначен А. Ф. Трепов. Однако и он не долго оставался на этом посту. Накануне нового 1917 г. он был заменен Н. Д. Голицыным. С начала нового курса в последующие 16 месяцев до февраля 1917 г. в России сменилось 4 премьер-министра, 5 министров внутренних дел, 4 министра сельского хозяйства и 3 военных министра. «Министерская чехарда» стала одним из важнейших признаков углубляющегося кризиса власти.

Национальные движения и война. Мировая война, втянув в свою орбиту многие народы Российской империи, не только усилила многие старые очаги национальной напряженности, но и способствовала возникновению национализма, превратив к 1917 г. национальный вопрос в «жгучий

вопрос текущего момента». В канун войны даже в программных установках национальных партий преобладали требования культурно-национальной или национально-персональной независимости в федеративной демократической России. Требования национальной независимости не были широко распространены. Народы России рассчитывали на доверие и понимание со стороны верховной власти. Требование независимости Польши выдвигались лишь Польской партией социалистов (ППС) и Партией народной демократии. Но в годы первой русской революции оно было заменено лозунгом автономии Польши в демократической России. Лишь революционная фракция ППС во главе с Ю. Пилсудским продолжала выступать с идеей национального восстания против России. «Самостийности» Украины добивалась Народная украинская партия. Создание Латышского независимого демократического государства стояло в программе распавшегося еще в 1910 г. Латышского социал-демократического союза.

Что касается общерусских партий, большинство из них недооценивали остроту национального вопроса, отстаивая унитарный принцип государственного устройства России, только в отдельных случаях допуская областную автономию. Но, в отличие от лидеров правых (Союза русского народа, Союза Михаила Архангела), либеральные политики понимали, что грубая русификаторская централистско-бюрократическая политика угрожает единству России. Критикуя национальную политику власти, они пытались ценой отказа от крайностей имперской политики сохранить «единство политического тела России». Намного дальше шли левые партии, требуя права наций на самоопределение и федеральное устройство России.

Начавшуюся мировую войну лидеры и участники национальных движений встретили по-разному, но большинство из них заняло оборонческие позиции. Сторонники украинского национального движения старались подчеркнуть свою российско-патриотическую позицию и публично отмежеваться от экстремистских групп галицких «украинцев» и эмигрантов из российской Украины, вставших на путь поддержки Австро-Венгрии. Бундовские организации, которые вели работу среди еврейского населения западных областей России, официально выступали как сторонники умеренного пацифизма. Вместе с тем в Бунде было открыто оборонческое крыло, а также небольшая группа германофилов. В первые дни войны в Казани состоялась манифестация мусульман, причем свыше 500 человек «пели русский национальный гимн, совершали молебствие за царя». Местная мусульманская элита стремилась подчеркнуть, что выступление Антанты ни в какой степени не может ослабить патриотизма российских мусульман.

Причины обострения национальных противоречий. Обострению национальных противоречий в годы войны, а заодно и активизации и радикализации национальных движений способствовал целый ряд взаимосвязанных обстоятельств. Антанта вела войну во имя самоопределения наций. И хотя пропагандистская риторика союзников была направлена против Габсбургской и Османской империй, она невольно касалась национального вопроса в России, породив у лидеров и участников национальных движений надежду на то, что после войны им удастся достичь национальной независимости. Война против Германии, Австрии и единоверной Турции поставила перед российскими мусульманами сложную проблему выбора: что выгоднее, победа или поражение России? Между тем правительство Горемыкина не имело ясного представления о возможности привлечения мусульманских народов к воинской службе.

Со своей стороны центральноевропейские монархии не только развернули пропагандистскую кампанию по разжиганию антирусских настроений среди национальных меньшинств России, но и финансировали создание антирусских организаций и воинских формирований в Галиции. В первые же дни войны во Львове при поддержке австро-венгерского командования были созданы украинские национальные центры: Главная Украинская рада во главе с К. Левицким и Союз освобождения Украины (СВУ) во главе с Д. Донцовым и А. Жуком. Их лидеры призвали украинцев выступить против России как исторического врага украинской государственности. Видную роль в создании украинских политических центров сыграл А. Л. Гельфанд, более известный как Парвус. Он подготовил и изложил германским властям план организации в России революции и вывода ее из войны. Составной частью этого плана была организация в России национал-сепаратистских выступлений. Одной из задач СВУ была вербовка на службу в украинские подразделения австрийской армии российских военнопленных – малороссов.

С началом военных действий три основные украинские партии Галиции объединились и создали свои подразделения в австрийской армии под названием «Украiнскi Сiчовi Стрiльцi».

Только в 1914 г. в австрийскую армию было призвано 250 тыс. этнических украинцев. Одновременно с украинскими в составе австро-венгерской армии под лозунгом возрождения Польши формировались польские легионы. Командиром одной из пехотных бригад стал Ю. Пилсудский. Украинские и польские легионы не сыграли значительной роли в военном отношении, но они стали катализатором национальных движений, а после войны – ядром национальных армий. Не случайно также, что именно украинские сичевые стрельцы уже в 1916 г. стали инициаторами братаний с солдатами-украинцами русской армии.