Новгород и Ганза
Шрифт:
Особый интерес представляет обнаруженная на раскопе латинская грамота на бересте № 488 (рис. 20). По мнению Д. А. Дрбоглава, расшифровавшего эту сложнейшую надпись, она является черновой записью песнопений, исполнявшихся в один из католических праздников.
Среди предметов, характеризующих быт ганзейских купцов, имеются три десятка клепок деревянных чаш (рис. 21: 1), хорошо известных по раскопкам Любека, Гданьска, Риги, где они обнаружены сотнями экземпляров (ил. 10). Кроме того, на Готском раскопе собрана целая коллекция деревянных предметов, в составе которых имеются плоские пластины, 2 подсвечника, фрагменты посуды с различными знаками геометрического характера (рис. 21: 2–5). Подобные знаки были широко распространены в Западной Европе в качестве знаков собственности, употреблявшихся всеми сословиями. Особый раздел в этой системе составляют купеческие знаки собственности,
Из индивидуальных находок ярко выраженного западноевропейского происхождения обращают на себя внимание металлическая оправа складного зеркала с изображением всадника (рис. 24: 2), счетные жетоны, перстень с изображением сомкнутых рук, костяные фишки, бронзовый переносной подсвечник с фиксирующим устройством (рис. 24: 3), кожаные ножны с растительным орнаментом (рис. 24: 4), деревянная деталь дверной ручки в виде головы зверя (льва?) (рис. 25). Особую группу находок Готского раскопа составляют костяные шахматные фигуры (7 экз.), не имеющие аналогий в многочисленной новгородской коллекции шахматных фигур (рис. 24: 1). При изучении истории шахматных фигур было установлено, что форма шахмат, найденных на Готском раскопе, имеет западноевропейское происхождение.
Таким образом, благодаря раскопкам Готского двора впервые был получен конкретный материал об устройстве частокола и некоторых сооружений иноземного двора, выяснены приемы строительной техники, существенно отличавшейся от новгородской, собрана коллекция находок, характеризующая быт и занятия немецких купцов, проживавших на Готском дворе.
Из разных редакций скры известно о существовании на иноземных дворах разных построек. Жилые помещения назывались клетями, в каждой из которых размещалось не больше 8 купцов, в клети переводчика можно было поместить 6 купцов. В IV скре упоминаются верхние и нижние клети, следовательно, строения, составленные из отдельных клетей (комнат), имели по крайней мере два этажа. Каждая клеть, в свою очередь, имела места для сна внизу и наверху, т. е. была двухъярусной. Как это выглядело в действительности можно представить по аналогичным сооружениям, до сих пор сохранившимся в ганзейской конторе в Бергене (ил. 11). В этих клетях купцы могли хранить небольшое количество товаров: не больше одной стопки сукна и 40 меховых шкурок. Ученикам купцов разрешалось вести в клетях мелкую торговлю.
По постановлению древнейшей скры все помещения
Для молодых людей, обучавшихся торговому делу, была отведена специальная комната, называвшаяся детскою (kinderstube), в которой они обыкновенно обедали и проводили свободное время. Однако если во дворе не хватало места для товаров, то их размещали и в детской комнате, и тогда молодые купцы временно лишались на нее права.
Из V скры известно о существовании специальной комнаты для хранения запаса напитков. По более ранним редакциям скры в XIII—XIV вв. вино хранилось в церкви св. Петра у алтаря и в Морнвеговой комнате. Кроме того, во дворе находились пивоварня, мельница, больничное помещение. Два последних здания могли использоваться в случае необходимости и под жилье для купцов, но не более трех дней. Имелись во дворе баня и пекарня.
Одна из построек Немецкого двора называлась гридница, назначение которой не вполне ясно. Согласно IV скре в ней нельзя было хранить больше одного рулона полотна, а меховой товар держать дольше одной ночи. Вместе с тем только в гриднице можно было выколачивать меха и нигде в другом месте. Шлютер предполагает, что гридница могла служить также местом дворового суда и залом заседаний.
Материалом для строительства дворовых построек, вероятно, являлось дерево, которое немецкие купцы согласно договору 1269 г. имели право рубить по берегам Волхова. Однако имеются сведения о существовании во дворе и кирпичного дома, для возведения которого Дерпт посылал в Новгород своего мастера.
Согласно проекту договора 1269 г. ганзейское купечество имело в Новгороде в своем распоряжении луга, где заготавливалось сено для лошадей.
Приезжать в Новгород и жить во дворах имели право только купцы ганзейских городов, всегда стремившихся к монопольной торговле с русскими. Во всех редакциях скры и в переписке городов настойчиво повторялся запрет вступать в компанию с неганзейцами, особенно с голландцами и фламандцами — главными конкурентами Ганзы, или привозить их товары в Новгород. Нужно сказать, что и ганзейские города не все пользовались одинаковыми правами во дворе. Чаще других посещали Новгород и пользовались преимуществами купцы из ливонских, вендских, вестфальских городов, в то время как купцы из прусских городов, также входивших в Ганзу, были ограничены в торговле в Новгороде. Им запрещалось, например, привозить польские сукна, чтобы не создавать конкуренцию. Купцы ганзейских городов, редко посещавшие Новгород, имели от своих магистратов рекомендательные письма для получения права торговать в Новгороде. Так, в 1437 г. Бреслау (ныне Вроцлав) рекомендовал принять во двор некоего Андреаса, слугу бреславского гражданина, отправленного в Новгород по торговым делам своего господина, «так как наш город Бреслав и мы все принадлежим немецкой Ганзе».
На рубеже XIV—XV вв. в крупных городах Германии стали появляться объединения купцов, специализировавшихся на торговле с тем или иным городом или с той или иной страной. В одном только Любеке в начале XV в. насчитывалось около 10 таких объединений, среди которых было и новгородское. Купцы, ведшие торговлю с Новгородом, назывались Nowgorodfahrer (буквально — те, кто ездят в Новгород). В Штральзунде в церкви Николая сохранился резной деревянный фриз, укрепленный над скамьями купцов — «новгородцев» из Штральзунда (ил. 8). На этом фризе, изготовленном немецким мастером на рубеже XIV—XV вв., изображены новгородцы, охотящиеся на белок и добывающие мед и несущие затем эти товары на Немецкий двор. В руках охотников деревянные луки и стрелы, аналогичные тем, что обнаруживаются при археологических раскопках. При отсутствии в русских источниках подобных изобразительных материалов данное изображение содержит важную информацию не только о внешнем виде новгородцев, но и о способах добычи пушного зверя, в частности белок. Сохранились и другие изображения новгородских купцов в Любеке (ил. 12).
Купцы подразделялись на зимних и летних гостей, из которых первые прибывали в Новгород осенью во время последней навигации или с первым санным «поездом», а покидали город весной. Им на смену приезжали летние гости. Поначалу существовал только морской путь из Балтики по Неве в Ладожское озеро, затем по Волхову в Новгород, но уже в начале XIII столетия упоминается «горний» путь, т. е. по суше. Поначалу морские гости имели преимущества перед сухопутными, что зафиксировано в первых редакциях скры. Однако постепенно разница между морскими и сухопутными гостями стерлась, тем более что с начала XIV в. немецким купцам обеспечивались «чистые» пути по суше.