Новгород и Ганза
Шрифт:
Таким образом, деловая письменность, связанная с новгородскими делами Ганзы, занимает ведущее положение в процессе перехода канцелярий с латыни на родной язык. Причины такого раннего перехода также можно увидеть в особой культурной ситуации в Новгороде XIII в. Здесь имело значение то обстоятельство, что латынь не могла играть никакой существенной роли в общении ганзейцев с новгородскими партнерами и властями. Более того, Новгород являл своим западным гостям пример того, как родной язык может функционировать и в повседневном устном общении, и на письме, и при составлении документов самого высокого официального ранга. Эти особенности языковой культуры Новгорода не могли пройти мимо внимания немецких гостей, которые, как мы видели, даже перенимали элементы этой культуры в своей частной практике, делая записи
Таковы предпосылки, в которых развивается деловая письменность торгово-дипломатических взаимоотношений между купеческими городами Ганзы и Новгородом Великим.
4. Язык как двигатель торговли
Знание русского языка считалось у ганзейцев очень важным и ценным качеством для купца, ведущего торговые дела с Русью, однако его изучение рассматривалось как большое и трудное дело, которое не должно было мешать основной деятельности купца. Поэтому людям старше 20 лет считалось нецелесообразным начинать поприще, связанное с изучением такого сложного языка, как русский. Более того, столь бесперспективное занятие строго воспрещалось уставом ганзейской общины в Новгороде: Nen lerekint boven twintich jar olt seal leren de sprake in deme Nougardeschen richte noch to Nougarden enbinnen, he se we he si, de in des kopmannes rechte wesen wille («Ни один ученик старше 20 лет не должен заниматься изучением языка ни в самом Новгороде, ни в землях, на которые распространяется новгородское право, кто бы он ни был, если он хочет пользоваться правами [ганзейского] купца»).
Овладение русским языком было делом купеческих сыновей, так называемых sprakelerers, то есть «изучающих [русский] язык». Немецкие юноши из коренных немецких купеческих семей, причем не только ближних ливонских, а даже крайних западных областей Германии, активно изучали русский язык и помещались с этой целью на жительство в семьи новгородцев. О таких молодых полиглотах магистр Ливонского ордена подробно сообщает Ревелю, что «наш толк (то есть толмач) [с русского языка] по имени Хартлеф Пепперзак добился у новгородского князя освобождения восьми немцев, изучавших в Новгороде русский язык: из них двое из Любека, другой из Гамбурга, третий из Дортмунда, четвертый из Ревеля, остальные из других городов».
Молодые люди, овладевшие русским языком, могли, очевидно, в случае надобности выступать в качестве толмачей или переводчиков, но главная их задача состояла в том, чтобы научиться разговаривать по-русски с новгородцами в быту и в различных ситуациях, связанных с продажей и покупкой товаров. Очевидно, для этих целей у них были учебные пособия-руководства по ведению разговора на русском языке, похожие на сегодняшние разговорники для туристов, в которых дан необходимый в чужой стране языковой минимум: полезная лексика, разговорные фразы, примерные диалоги на различные темы. Известные русско-немецкие разговорники Томаса Шрове 1546 г., Тонниса Фенне 1607 г. и анонимный разговорник 1568 года, как видно из времени их создания, не могли помочь купцам, находившимся со своим товаром в Новгороде в эпоху расцвета Ганзы в XIV—XV вв. Однако анализ их содержания и языка немецкой и русской частей показывает, что, скорее всего, они не были единичными трудами этого типа, а представляли целую традицию, имевшую свою историю и на ранних этапах связанную с Новгородом.
По разговорникам купцы могли научиться вести беседы на повседневные темы, торговаться, обсуждать качество и цену товара, заключать устные сделки.
Из тематики этих разговорников ясна их повседневная необходимость. Поэтому можно предположить, что, хотя для ведения официальных переговоров и перевода грамот привлекались профессиональные переводчики и толмачи, в какой-то степени с русским языком сталкивались и другие члены общины. Когда в 1406 году имущество новгородской ганзейской конторы передавалось на хранение в Ревель, в его описи значится книга записей на русском языке — rusch denkebok.
В деле обучения русскому языку существовали не только возрастные ограничения. Столь же строго заботились и о том, чтобы стратегически важные лингвистические навыки не распространились среди конкурентов. Ганза закрыла нидерландцам, англичанам и другим западным конкурентам не
Таким образом, ганзейцами делалось все, чтобы информация из Руси могла проходить только через их руки. Главной и сознательно преследуемой целью этой языковой политики был контроль над русской торговлей. Располагая к тому же наиболее совершенными торговыми кораблями, Ганза и в транспортном отношении монополизировала русско-европейские связи. Ее стараниями все контакты происходили на русской почве, попытки же русских купцов снарядить свои караваны на запад решительно ею пресекались. Так произошло, например, в 1567 году, когда русские купцы попытались снарядить в Ревеле корабль в ганзейский порт Висмар.
С другой стороны, и Русь была заинтересована в торговле с Ганзой. Ключевое положение в ней занимал Новгород, который не только собирал необходимый товар из северных русских земель (меха), но держал контроль над товарами, идущими из центральных владимиро-суздальских земель. Так создалось положение, когда с одной стороны Ганза, представлявшая собой разветвленную структуру, охватывавшую свыше 70 городов, за которой стояла западноевропейская торговля, а с другой стороны Новгород, на котором замыкалась западная торговля больших русских территорий, образовали точку соединения крупных интересов, в которой обе стороны были максимально заинтересованы в установлении взаимопонимания и благоприятного контакта. Язык играл двоякую роль в успехе этих контактов: он был средством установления этого взаимопонимания, но он мог служить и эффективным заслоном против проникновения сюда западноевропейских конкурентов.
Географическая близость к пределам Руси давала Ганзе сильное преимущество, которое она эффективно использовала, перекрыв своим западным соседям путь на Русь. Однако к традиционным мерам борьбы с конкуренцией Ганза сумела добавить необычное новое средство — языковую блокаду. Ганзейское купечество вовремя осознало, что ключом к новгородской торговле сможет завладеть тот, кто захватит монополию на перевод между русской и западной сторонами. Именно этой монополией и завладела Ганза, наладив обучение русскому языку и подготовку переводчиков, а затем взяв на себя обязанность переводить всю русско-ганзейскую корреспонденцию на русский и с русского языка. Новгородцы, не склонные отступать от своих языковых традиций, невольно способствовали тому, что информационный контроль над их западной торговлей ускользнул от них и оказался в руках Ганзы. Таким образом, язык стал одновременно и средством общения, и средством контроля над североевропейской торговлей со стороны немецких городов.
5. Профессиональные переводчики
Западноевропейским соседям Ганзы, не знавшим русского языка, информация о новгородских делах могла стать доступной только через посредничество немецких инстанций, которые полностью сосредоточили в своих руках перевод всех исходящих документов новгородской стороны. При этом Ганза была заинтересована в использовании нижненемецкого (а не латинского) языка, так как переводы рассылались по ганзейским городам, которых касалось их содержание. Кроме того, экземпляры документов общеганзейского значения (протоколы и постановления съездов, тексты двусторонних или многосторонних договоров и др.) хранились в ратуше Любека, а позднее Ревеля. Этот путь от дипломатических переговоров на древнерусском языке до ознакомления граждан немецких городов с содержанием достигнутых соглашений можно проследить по историческим источникам, в которых описывается процесс заключения и составления договоров.