Новичок
Шрифт:
— Александр Александрович, товарищ главный тренер, вы же там были и сами всё видели. Этот козел первый начал.
— А ты закончил, да. Я видел. Но, Саша, это не твоё собачье дело влезать в такие вот выяснения отношений между пьяным мужиком и его бабой. Тем более что вся эта история началась из-за тебя. Все в Океане видели, что эта Казанцева была готова прям там перед тобой ноги раздвинуть. А тебе, хочу напомнить, всего шестнадцать. И мой тебе совет, как тренера и как мужика, который тебя намного старше. Держись от таких подальше. Ничем хорошим
Второй раз за вечер мне читали нотации как будто я действительно пацан сопливый. Об этом я и думал, когда, наконец оказался в кровати. А ведь на самом деле и Илья, и Асташев правы. Ничем хорошим это не кончится, если будет иметь продолжение, конечно.
А вообще странно, почему я так отреагировал на эту бабу? Вроде бы и сам сейчас всё понимаю. А вечером мало того, что мне самому её захотелось, пока мы танцевали, и она наверняка это поняла. Так еще и драку устроил из-за девки, которую вижу в первый раз в жизни.
Не иначе гормоны молодого организма берут своё, и иногда, вместо взвешенных и правильных решений и поступков, получается чёрт знает что. Что когда я только познакомился с командой и сходу нахамил Кутергину и Каменскому, что на свадьбе Еремина, и вот теперь сейчас.
И странно, подумал я, когда уже засыпал. У меня такой грандиозный залёт, а мне Асташев ничего не сказал по поводу дисциплинарных взысканий. Неужели ничего не будет?
А нет, с утра выяснилось, что будет и еще как. Мне, как проштрафившемуся отменили все выходные и, что самое суровое, припомнили, что я вообще-то школьник, а значит должен учиться.
Так что вместо того, чтобы после матча с рижским Динамо мне поехать домой, я просижу выходные на базе в Курганово, а вместо части тренировок должен буду посещать занятия в спортинтернате, к которому формально приписан.
Как по мне, это полная чушь, но тут ничего не сделаешь. Если только не попробовать одну штуку.
— Александр Александрович, можно к вам? — спросил я после того как постучался в дверь кабинета главного тренера и услышал “войдите”.
Время наступило уже позднее, мы закончили тренировку, и Асташев должен был уже вот-вот уехать домой. Меня, как и всех, это раздражало, то что мы, игроки, должны перед игрой сидеть на базе, а главному тренеру наша завтрашняя игра с рижским “Динамо” не помеха.
— Ага, наш защитник слабых и угнетенных, он же герой-любовник. С чем пожаловал?
— Я насчёт ваших дисциплинарных мер. Мы можем их обсудить?
— Странно, я разве не говорил, что не обсуждаю с игроками как и какими методами мне их тренировать или управлять командой?
— Я такого не помню, да даже если вы и говорили, то всё равно считаю, что нам нужно поговорить.
— Вот как, — откинулся на кресле Асташев, глядя мне прямо в глаза, — ну ладно, Семенов. И что же ты хотел мне сказать?
— Давайте заключим пари, товарищ главный тренер.
— Пари? — удивлённо поднял он бровь, — и какое-же?
—
— Вообще-то, забивать и отдавать — это твоя работа, Семенов, — пожал он плечами, — так что не годится.
— Хорошо, может быть, вы тогда выдвинете свои условия? — не сдавался я.
— Да мне это и не нужно. Я считаю, что тебе будет полезно посидеть на базе и подумать о своем поведении вне льда. Да и про учебу тоже нельзя забывать. У тебя же, как ни крути ,выпускной класс.
— Товарищ главный тренер, ну вы же сами прекрасно знаете, как учатся игроки подобные мне, на нашу успеваемость и посещаемость смотрят сквозь пальцы.
— Да, но я не буду. Раз уж ты так резко решил, что стал взрослым, то надо тебе напомнить об обратном.
— Хорошо, вы правы. Но я тут одну штуку вычитал, вот полюбуйтесь.
С этими словами я подал Асташеву скопированные в центральной библиотеке Свердловска документы. А именно какое-то то ли постановление, то ли указ, от 1985 года, регулирующее и дающее возможность школьникам получить среднее образование не посещая школу, а экстерном.
— Так, сам ты не мог достать эти бумаги, говори кто тебе в этом помог? Кто у меня в команде оппозиционер? — спросил Асташев, вроде бы грозно, но при этом улыбаясь.
— Да как вам сказать, мир не без добрых людей, — улыбаясь развёл руками я.
— Ладно, это пусть остаётся на их совести. То есть, ты хочешь закончить школу экстерном?
— Да, хочу. Раз уж зашёл такой разговор, то у меня есть такая возможность.
— А родители что твои сказали? Ты не можешь принимать подобные решения без них.
— Они меня полностью поддержали и одобрили моё желание. Даже обрадовались.
— Ну конечно, ты же воспользовался тем, что я не стал им звонить и тем, что тот козёл не стал на тебя заявления подавать. И наверняка ты эту идею подал родителям как желание не бросать нормальное образование, а то мало ли что. Я прав?
В ответ на это я только скромно потупил глаза.
— Ну хорошо, Семенов. Тогда у меня такие условия. Я снимаю с тебя дисциплинарные взыскания, но только при условии, что у тебя не будет троек в четвертях. Если хоть одна появится. То ты у меня до конца года просидишь на казарменном режиме.
— Хорошо, договорились, — быстро согласился я, пока Асташев не передумал, и тут же пожал протянутую мне руку.
Когда пари было заключено, главный тренер открыл ящик стола, покопался в нем и достал оттуда свежий номер местной газеты “Вечерний Свердловск”.
И там, на первой полосе я увидел фотографию со вчерашнего матча и название статьи “Уральский самородок”.
— На вот, посмотри, что о тебе пишут в прессе, — ворчливо сказал Асташев, — мне позвонил главный редактор Вечернего Свердловска, о тебе хотят сделать большую статью, а ты из-за баб драки устраиваешь. Что бы сказали товарищи газетчики если бы узнали о вчерашней истории?