Новик
Шрифт:
– Опасно. Если скажешь – пойду за тобой. Но я не советую. Мы не знаем, сколько их подошло, где они и какие у них цели.
Андрей поиграл желваками и согласился со своим собеседником. Тот был прав. И этот отряд выглядел слишком подозрительно слабым для тех, кто действительно пытался брать штурмом эту крепость.
В принципе – не беда. Долго они все равно сидеть здесь не смогли бы. И запасов еды, скорее всего, у них не было подходящих, и опасно. На дворе стояло лето и сюда могли заглянуть поместные дворяне. Ну, не сюда, конкретно, а вон по тому
Но была сложность – вода.
Парень поначалу ей особого значения не придавал. Считал, что достаточно будет поставить в какой-нибудь подсобке горшки с водой про запас. Оказалось, что этого совершенно недостаточно. И нужно было либо колодец копать, либо цистерну. И центр импровизированной площади для этих целей прекрасно подходил.
Вода – это основа выживания в осаде. И если уже сейчас из-за нее стало волнительно, то что будет, если подойдут к крепости более серьезные ребята? А это, без всякого сомнения произойдет. Причем не факт, что не в этом году…
Наконец, устав вещать в сторону молчащей крепости, этот относительно богато одетый мужчина заткнулся и начал отдавать какие-то приказы. Весь этот десяток, что сидел на солнышке на виду у защитников, поднялся и посеменил за ним к лесу. Туда, где укрылись ранее ушедшие.
Два часа прошло в тишине.
Андрей запретил всем разговаривать иначе, как шепотом и на ушко. Чтобы не пропустить гостей. А детей всех загнал на «скворечники» - бдеть. Он был уверен – никуда враги не ушли. И то, чего он опасался, то, к чему он готовился весь июнь и добрую половину июля таки началось.
Сам же молодой помещик снарядился в доспехи. Нацепил пояс с саблей. Достал все необходимое оружие. Проследил за тем, чтобы Устинка с Егоркой правильно надели тегиляй и вооружись, как и остальные мужчины. После чего сел в тени на лавочку и вроде как задремал.
Нервы у него шалили. Гудели. Вот он и попытался их так успокоить.
На самом деле он не заснул, а просто закрыл глаза и попытался максимально успокоиться, стабилизировав дыхание. Но всем вокруг показалось, будто бы он именно что заснул.
– Идут! Идут! – сдавленно пискнула девчуля, наблюдавшая за лесом, что рос совсем с другой стороны, нежели тот, в котором неприятель скрылся. Видимо обошли.
Петр хотел толкнуть Андрея, чтобы разбудить. Но тот уже открыл глаза. И мгновение спустя стоял на ногах.
Быстрым шагом пройдя к «скворечнику», откуда заметили врага, он выглянул в небольшую щель над щитком. Так и есть. Идут. Те же самые. И тот ухарь, на которого указала Марфа тоже тут. Только богато одетого не наблюдалось.
Они обошли и вышли с той стороны, откуда из леса идти всего сотни полторы шагов. А не от поля. Причем не просто шли. А бежали. Молча. Видимо желая воспользоваться преимуществом внезапности. В руках они тащили вязанки хвороста и небольшой таран из бревна.
Андрей отреагировал быстро
– Петр, хватай сулицы. И дуй – туда, - указал он. А сам, также прихватив с десяток этих легкий метательных копий побежал на соседнюю боевую площадку.
Выглянул.
Бегут.
Нажал педаль. Щиток отъехал. И он метнул сулицу.
– А-а-а-а! – раздался истошный крик и один из разбойников, схватившись за древко сулицы, свалился в сухой ров.
И тут же нападающие заорали, поняв, что их заметили. Ускорившись.
Бросок сулицы. Еще.
Что-то свиснуло.
Андрей только чудом успел увернуться. А в «скворечнике» прямо напротив бойницы, спешно прикрытой щитком, завибрировала стрела. Нормальная стрела. Глянул. Так и есть. Парочка уважаемых людей все-таки заглянули на огонек. Оба в кольчугах, с саблями на поясе, в легких шлемах и с луками. Только пешком. Странно.
Но бой продолжался.
– А-а-а-а! – раздался вопль за его спиной. Это Петр угостил одного из нападающих сулицами. Кидал он их плохо. Вон – три метнул, а попал только одной.
Андрей же медлил. Он лихорадочно соображал.
– Эй! – наконец тихо крикнул он парнишке, стоящего рядом. – Тащи мой лук и стрелы.
– Я мигом! – выпалил он и улетел так, что пятки засверкали.
И верно. Вернулся он очень быстро.
Схватив лук, Андрей вручил пареньку сулицы и, скомандовав: - За мной! – ринулся в обход. Да так, чтобы зайти эти ребятам с другого ракурса. Чтобы выгадать хотя бы несколько секунд.
Обежал.
Заскочил в другой «скворечник». Осмотрелся.
Вот они. Идут – озираются.
Наконец один из них рукой указал на позицию Петра, и они начали чуть отклоняться. Так, чтобы иметь и прострел активной позиции, и той, где совсем недавно находился Андрей.
Время.
Парень натянул тетиву. Нажал на педаль. И в открытую бойницу выпустил стрелу. Дистанция была небольшая – метров пятнадцать, может двадцать. Почти что прямой выстрел.
С такой дистанции стрела била уже достаточно сильно. Но недостаточно для того, чтобы пробить кольчугу, надетую на стеганный халат. Воткнулась в район груди. И завибрировала, а пораженный ей противник споткнулся, видимо от неожиданности, и полетел на траву.
Немедля Андрей схватил вторую стрелу и выстрелил снова. Уже в соседа. Тот заметил первый выстрел очень оперативно. И успел развернуться, определив направление угрозы. И даже выстрелил. Но слишком поспешно. Поэтому его стрела вонзилась в дерево рядом с бойницей. А вот стрела Андрея влетела ему прямо в лицо. Не то в глаз, не то в рот. В любом случае, с таким ранением – не боец в ближайшее время.
И тут «убитый» ранее начал вставать.
– Твою дивизию! – воскликнул Андрей.
И, схватив у паренька три сулицы, вручив тому лук со стрелами, и побежал к соседнему «скворечнику», откуда можно было достать супостата. Тот же, видимо сообразив, откуда стреляют, прямо на карачках, как песик припустился вперед. Пытаясь скрыться за изломом стены.