Новобрачная
Шрифт:
– Еще не встала? Мы прибываем через пару минут, господин Антуан. Вы не изменили решение взять ее с собой?
– Ни за что на свете! – отвечал Антуан, поднимаясь. – Тебе только надо сходить за ее ручной кладью.
– Уже сделано. Она тут, у двери.
От шума их голосов Мелани проснулась и тревожно смотрела то на одного, то на другого своими огромными глазами.
– Если хотите выйти со мной в Авиньоне, приведите быстренько себя в порядок, – посоветовал Антуан. – Бог с ним, с корсетом. У нас нет времени, сверните его и возьмите под мышку.
Ему не пришлось повторять дважды. Пока она одевалась с грехом пополам, ее ангелы-хранители завершили разработку
– Вообще-то, – сказал Пьер, – могут подумать, что она вышла в Лионе. Но, – добавил он для очистки совести, – вы действительно хотите покинуть поезд? – Конечно. Одна мысль опять увидеть господина де Варенна приводит меня в ужас. Надеюсь, у вас из-за меня не будет неприятностей?
– Будьте спокойны, – отвечал, улыбаясь, проводник. – Я ничем не рискую, ведь за каждым пассажиром не уследишь. К тому же я знаю, что с господином Лораном вы ничем не рискуете.
– Спасибо!.. От всего сердца спасибо. Я никогда не забуду, что вы сделали для меня сегодня!
Он и пошевелиться не успел, как Мелани запечатлела на его щеках два звонких девчоночьих поцелуя. Потом подошла к той двери, через которую ей предстояло выйти, в то время как Антуан встал у выхода со стороны перрона. Чтобы облегчить задачу Мелани, он взял ее несессер, оставив ей лишь сундучок с драгоценностями.
Самое время: Средиземноморский экспресс подходил к авиньонскому вокзалу, выпустив клубы дыма, как бы вздыхая от облегчения. Заскрипели тормоза, и состав замер. Вокруг установилась тишина. Пассажиры мирно спали за задернутыми занавесками купе, на перроне тоже никого не было. Только у последнего вагона размахивал фонарем дежурный. С помощью Пьера Мелани выскользнула на гравий с противоположной стороны вагона, пока Антуан выходил на перрон, производя как можно больше шума. Она услышала как он громогласно и жизнерадостно прощался с проводником, ответившим ему:
– До скорого, господин Лоран!
Стараясь не спотыкаться о шпалы, Мелани добрела до указанного места и пошла вдоль зеленой изгороди. Дойдя до места встречи, она принялась ждать отхода поезда.
Сердце у нее, правда, стучало немного громче обычного, но она не испытывала ни одного из тех ощущений, которых боялась, решившись на эту авантюру, главное, ей совсем не было страшно оставить поезд и Франсиса. Напротив, она торопилась как можно скорее и дальше уйти от этого человека, так жестоко надсмеявшегося над ее чувствами… Однако, когда прозвучал свисток кондуктора, волнение все-таки сжало ей сердце. Вагоны закрывали от нее огни зала ожидания, холла и вокзальных служб. К тому же ее широкое манто полностью маскировало светлый костюм. Она была просто тенью среди других теней, может быть, чуть более темной. Мелани стояла, не шелохнувшись, дожидаясь отхода поезда, чтобы потом отправиться навстречу новой судьбе.
Наконец немногие открытые двери захлопнулись, и длинные вагоны из полированного тиса скрылись один за другим во тьме ночи. Наконец промелькнул
Он уже ждал ее. Увидев Мелани, он с облегчением вздохнул.
– Я вас не заметил и уже начал волноваться…
– Зачем же? Я дожидалась, пока поезд уйдет, чтобы пойти через рельсы. Я немного боялась…
– Чего? Прихода другого поезда?
– Нет… Вдруг меня бы захотели силой удержать в этом поезде.
– Что за мысль? Это всего лишь отель на колесах, а в отелях не задерживают путешественников…
Длинная юбка не помешала Мелани легко перелезть через калитку, запертую на большой висячий замок, отказавшись от помощи спутника.
– Еще недавно я лазала по деревьям, – ответила она в ответ на комплименты Антуана, восхищавшегося ее ловкостью.
– Вы можете продолжить это занятие. У меня много прекрасных деревьев…
Автомобиль, окрашенный в черный и желтый цвета, дожидался чуть поодаль. Человек в широкой фуражке, из-под которой выбивались пряди волос, стоял рядом. Но было слишком темно, чтобы можно было разглядеть его черты. Видны были только огромные усищи.
– Вы его разглядите, когда станет светло, – пояснил Антуан. – Это Прюдан, один в трех лицах: мой механик, интендант и муж моей кухарки. Садитесь живей! Нам еще ехать целых тридцать километров!
– А разве вы не отвезете меня в какой-нибудь отель, как договаривались? А потом к ростовщику?
– А почему бы не к скупщику краденого? Моя юная барышня, если вы не желаете, чтобы вас тут же обнаружили, не надо ехать в отель. Через два-три дня все отели в самом Авиньоне и в его окрестностях будут обысканы. У меня же, на лоне природы, вам нечего бояться, вы спокойно сможете обдумать, что вам делать дальше.
– Вы женаты?
– Вы с некоторым опозданием задали этот вопрос, но успокойтесь, я никогда не собирался обзаводиться женой. Это не значит, что в доме вообще нет женщин. Вами будет заниматься Виктория, жена Прюдана. Так что, едем? Что-то мне подсказывает, что погода изменится, и мне бы хотелось поскорее влезть в свои домашние тапочки!
Мелани подумалось, что упоминание о тапочках несколько нарушает романтический ореол ее похищения художником, к тому же талантливым, судя по его образу жизни. А может, он вовсе и не художник? Впрочем, если дело пойдет плохо, этот господин Лоран просто посадит ее в другой поезд, только направляющийся в Париж, вот и все дела! Так или иначе у нее в запасе несколько спокойных дней, которые дадут ей возможность самой решить, что делать.
– Ложитесь на заднее сиденье, – посоветовал Антуан, – я укрою вас пледом, так что вас вообще не будет видно.
Он сунул ей под голову свой спальный мешок вместо подушки, устроил ее со всеми возможными удобствами и сел за руль. Прюдан принялся вертеть ручку завода. Машина слегка затряслась, потом после оглушительного выхлопа сдвинулась с места. Мелани с легким разочарованием смирилась с тем, что не увидит Авиньона, только темно-синее глубокое небо с несущимися по нему тучами. Воздух был свеж, но это ничуть не походило на тот пронизывающий ветер, под которым она дрожала, выходя из дому и направляясь в церковь. Ветерок здесь был почти нежным, напоенным ароматом сирени. Мысль о том, что только сегодня утром она венчалась, показалась ей нереальной. Это событие уже растворялось во времени и пространстве. Ей хотелось спать, она натянула плед до ушей и заснула. Последней ее мыслью было приятное сожаление, что она не сможет увидеть лицо Франсиса, когда он обнаружит ее исчезновение.