Новобранцы
Шрифт:
Охранник проснулся в своей будке, но не успел протереть глаза, как машина уже была на дороге. Юрген развернулся в сторону деревни.
— Нас убьют. Я видел, трупы носили, головы поотрубали — плакал мальчик.
— Что там случилось, черт возьми? Как партизаны могли убить пятьдесят эсесовцев? Это невозможно! Ведь наши должны были выставить охрану!
— Под хатами на Уханьской были выкопаны укрытия— выкрикнул ребенок. — Ночью эти убийцы выбрались из подпола и зарезали спящих…
— Проклятье! —
— Нас тоже убьют… — Слезы капали на форму. — Они не простят нам…
— Спокойно, поедем в Хелм, пришлем сюда солдат, эти поляки нам дорого запла…
Он сумел выкрутить руль в последний момент. Партизаны, перелазившие через забор, увидев автомобиль, начали беспорядочную стрельбу в его сторону. Юрген включил задний ход и проехал несколько десятков метров. Около дворца тоже поднялась пальба, видимо, партизаны столкнулись с охранниками.
Унтерштурмфюрер развернулся и погнал вперед, мимо усадьбы и дальше по полям.
— Тут болото — плакал Клаус. — А дамба узкая…
— Держись.
Он гнал по полной выбоин полевой дороге, чуть не срывая подвеску. Свернули на Грабовецкую и поехали через ту часть села. На перекрестке они снова чуть не погибли, когда какой-то мужик начал в них стрелять из своей хаты.
Рассветало. По небу пролетело несколько советских самолетов.
Выехали на шоссе в Хелм. Они были уже возле кладбища, когда за лесом, где-то над Сельцом, на бледном небе появилось большое облако дыма. Даже здесь было слышно эхо частой ружейной пальбы.
— Гарнизон, кто-то напал на гарнизон в Сельце — воскликнул мальчик. — Надо поворачивать и удирать на Красныстав!
Юрген послушался. Он хотел затормозить и развернуться. В эту минуту двигатель чихнул несколько раз и заглох.
Унтерштурмфюрер нервно повернул ключ зажигания. Безрезультатно. Он выскочил из машины, чтобы поднять капот и тогда понял. Какая-то пуля пробила бак. Все это время они теряли драгоценное топливо.
Вдали раздался шум моторов. Большой отряд мотоциклистов выскочил из леса и несся в сторону Войславиц.
— Поедем с солдатами — решил Юрген.
— А если не захотят нас взять? — Клаус снова шмыгнул носом.
— Захотят — Из свертка Юрген достал золотую двадцатидолларовую монету. — Заплатим…
Мотоциклы приближались, и командир вдруг понял свою ошибку. По шоссе мчались мощные американские мотоциклы. Советы!
Оба без слов бросились на заросшее деревьями кладбище. Какой-то солдат выстрелил в них очередь из ППШ, но останавливаться не стал..
Со стороны Войславиц долетал стук гусениц и равномерный гул едущих танков.
— Что дальше? — спросил мальчик беспомощно.
— В лес! — Унтерштурмфюрер смерил взглядом широко раскинувшиеся поля, отделяющие их
Якуб Вендрович со злости расстрелял диван. Перья разлетелись во все стороны.
— Кто-то его предупредил — сказал Семен.
— Скрылся на машине только что. Может еще попадется — он попробовал утешить товарищей.
— Советы заняли Селец, наступают на Хелм и Замостье.
— Уходим в глубокое подполье, посмотрим, что новая власть готовит.
— Наверняка то же, что и в 1918 — пробурчал Семен, — но и мы помним, что в таком случае делать. — Он взялся за ремень и слегка вытащил шашку из ножен.
— Нам тут делать нечего — велел командир. — Возвращайтесь по домам и ждите сигнала. Якуб, ты кажется умеешь гнать самогон?
— Ну да…
— Сделай литров сто. Угостим русских, если слишком обнаглеют.
— Делать такой, чтобы сразу умирали, или пусть денька три помучаются? — решил уточнить Якуб.
— Делай и тот и другой. Будем применять в зависимости от обстоятельств. В кухне на первом этаже есть тачка и бочка мелассы, бери, на брагу пойдет. Семен, поможешь ему?
— Конечно.
Вскоре приятели, толкая поскрипывающую тачку, тащились сельскими дорогами на Старый Майдан. Рассветало. С запада, от Боньчи доносились одиночные выстрелы. Наверное, русские наконец наткнулись на более решительный отпор. По небу летела эскадрилья кукурузников.
Бочка была тяжелая, приятели остановились отдохнуть.
— Эх, кажется, войне конец — вздохнул Вендрович. — Как раз, когда стало так хорошо…
— Может и не конец, теперь будем коммунистов бить — успокоил его Семен.
— Так сколько фрицев этой ночью я прикончил? — Якуб начал считать на пальцах. Потом снял ружье и украсил приклад четырьмя зарубками.
— Ну, неплохо — поглядел на коллекцию зарубок. — Еще примерно тридцать миллионов сукиных сынов осталось, но все-таки на несколько десятков меньше…
Издалека послышался волчий вой.
— Развелось дряни из-за этой войны.
Семен кивнул.
— Потом годами будем их отстреливать… Проклятье…
За поворотом несколько волков рвали свежезагрызенную серну.
Вендрович схватил ружье и не целясь выстрелил. Один зверь полетел кувырком, остальные рассыпались по кустам.
Якуб наклонился над серной.
— Одну ногу еще не погрызли.
Он достал штык и начал отрезать ее от туши.
— Только прожарь хорошо — буркнул его товарищ. — Сам знаешь, что бывает, если съесть сырого мяса с туши, загрызенной волками…
— Знаю. Не бойся, засолю и запеку, опасности не будет… — Якуб бросил несколько увесистых огрызков на тачку и они отправились дальше.