Новое дело Софи
Шрифт:
Ага-ага, сам Грон, расскажи мне об этом. Вслух я, разумеется, этого не сказала, лишь зашарила руками по своему необъятному рубищу в поисках мешочка с камнями. Высыпав драгоценности на ладонь, протянула ее монаху. Тот даже головы не наклонил, бросил взгляд на кабошоны, задержал его на пару секунд, а затем кивнул.
— Пойдемте, — сказал мужчина и, развернувшись в сторону ворот, неспешно пошел.
— А с камнями-то что делать? — спросила я вдогонку, так и застыв с протянутой рукой.
— Сберегите до вечера, там пройдет посвящение.
Похватав пледы, мы двинулись вслед за нашим провожатым и, шагнув за ворота, словно в другой мир
— Над монастырем купол неслышимости, — шепнул мне Винтерс, в ответ на мой красноречивый взгляд.
Внутренний двор представлял собой огромную территорию, отделанную брусчаткой, на которой стояло крепкое, высокое, каменное здание белого цвета с куполами. Именно их мы и видели на фотографиях. Вокруг главного храма расположились длинные деревянные сооружения казарменного типа. Несмотря на раннее время, туда-сюда сновали мужчины всех возрастов в одинаковых черных холщовых рубахах с зеленой вышивкой и черных просторных штанах, в воздухе витал запах еды и какой-то травы. Оглядевшись, я заметила огромный котел на треноге над костром, вокруг которого суетился мощный мужик в белом поварском колпаке.
— Меня зовут отец Никола, я настоятель Святогронского монастыря, — мужчина, что нас привел, повернулся к нам. — У нас никто не сидит без дела, все приносят пользу: строят, шьют, готовят, следят за огородом, вырезают по дереву, пишут картины. Одаренных среди нас немного, а работу выполнять надо, так что труд тяжелый, ручной, но послушание надо выполнять безропотно, с усердием и любовью к окружающим и Грону Могучему.
Отец Никола махнул кому-то рукой, и к нам тут же подбежал какой-то рыжий юнец.
— Это монах Евдоким, он покажет вам келью, выдаст одеяние и поможет определиться с делом. Вечером на богослужении поднесете свое подаяние Грону, он решит, можно ли вам тут остаться. Евдоким, помоги послушникам.
И настоятель удалился. Рыжий парнишка быстро спросил наши имена и повел нас в сторону казарм. Проходящие мимо монахи смотрели на нас с любопытством, кивали, однако в разговоры не вступали — все спешили по своим делам. Что странно, многие из них были с палками, цепями и кнутами, прилаженными к поясу или за спину.
— А, это для тренировки, — пояснил Евдоким, доставая из сапога плеть. — После посвящения сможете сделать себе инструмент. Грон Могучий уважает хорошую драку, все монахи должны уметь постоять за себя.
Ну, это мы можем. Уроки с Алексом не прошли даром, так что занятия по боевым искусствам мне не нужны.
В качестве жилища нам выделили крохотную комнатушку на четыре кровати. Собственно, из мебели тут кроме коек, двух старых стульев, стола и узкого шкафа с полками ничего и не было. Разве что, еще лампочка под абажуром висела. Приглядевшись к последнему, я едва не взвизгнула от восторга — тот самый плафон! Вот это удача!
Пока рыжий что-то там говорил про быт, я ткнула Вана и Винтерса и глазами указала на потолок. Судя по тому, как блеснули их глаза, я была права. Вот только сделав круг вокруг плафона, улыбка на лице Грегори померкла. Что, что такое?! Секретарь мрачно покачал головой. Неужели не тот?
А Евдоким уже вел нас из казарм в небольшой домик по соседству. Там была прачечная, и по совместительству швейная
— Переоденьтесь в келье, я буду ждать вас на крыльце через десять минут, — сказал нам рыжий и куда-то убежал.
— Да тут везде эти плафоны! — прошипела я, как только мы остались одни.
Мы снова вернулись в казарму и теперь, не торопясь, шли в свою келью, заглядывая в комнатки в коридоре. Двери тут запирать, видимо, было не принято, и везде на лампочках были пристроены эти плафоны! Несколько раз мы сделали вид, что ошиблись комнатами, благо народу в этот час здесь не было, и успели осмотреть около шести плафонов.
— Это не они, — выдохнул Винтерс, когда мы, наконец, добрались до своей кельи и заперли дверь.
— Да, орнамент не тот и скола нет, — поддержал его Ван, а я разразилась ругательствами.
Правда, тихо, чтобы никто не услышал. Сложив на полку второй комплект одежды, спрятав часть вещей из своего живота за шкаф и быстро переодевшись в выданные вещи, оказавшуюся точно по размеру, даже для большой меня, мы еще раз осмотрели злосчастный плафон. Теперь уж и я увидела, что рисунок не тот.
— И что теперь делать? — задала я важный вопрос. — Ломиться в кельи и осматривать каждую?
— Видимо, да, — кивнул Эрик. — И другие помещения надо тоже осмотреть. Герере нужна особенная вещь, думаю, с этим плафоном не все так просто, и в обычной келье его не найти.
— Пойдем в покои настоятеля? — выгнул бровь Винтерс.
— Если потребуется, — усмехнулся Ван. — Пойдемте, Евдоким ждет.
Рыжий действительно ждал на крыльце. Подробно выспросив, что мы умеем, предложил выбрать себе занятие «по душе». Поскольку никаких особых бытовых талантов у меня не было, и ничего строить я не умела, меня отправили в огород. Ван с Винтерсом подписались на стройку. Оказывается, здесь постоянно возводили какие-то новые полезные сооружения: бани, беседки, теплицы, часовни — раздолье для двух здоровых мужиков, пусть упражняются, пока я отдохну в теньке! Посмеиваясь про себя, я отправилась в сторону цветущего сада, который заприметила еще раньше.
Уже совсем скоро я готова была взвыть. Монах Питирим, который командовал садовыми работами, скептически оглядел мое пузо и пристроил меня полоть сорняки на огромной грядке с морковью. Помнится, в приюте в детстве я легко справлялась с этой задачей, но в теле дородного мужика с огромным животом это монотонное занятие оказалось сущей пыткой. Уже через пятнадцать минут работы в наклон дико заболела спина, руки изранились о сорняки и зачесались. Я было попробовала выпросить себе другое занятие, но Питирим неумолимо отправил меня обратно «исполнять послушание безропотно». Усевшись прямо на тропинку между грядками, я постаралась максимально незаметно уменьшить живот, чтоб не мешал, но это не сильно помогло. Плюсом ко всему, хотелось есть, а на кормежку никто так и не звал, можно было лишь попить воды из медной лохани на деревянном столе. Чем выше поднималось солнце, тем жарче становилось, и тем чаще потной мне приходилось прикладываться к ковшу. Надеюсь, не пронесет.