Новое оружие
Шрифт:
— Ах, какой он умный! — восхитилась Джонатаном Надя.
Протянула руку и погладила чайку по голове.
— Ура, — блаженно мурлыкнул Джонатан. — Государю… императору…
— Найдите антрепренёра, — сказал я, сидя в буфете.
Буфет был, разумеется, пуст. Зато чайник я узнал — Вова приволок его сюда из автомастерской. Да и бутерброды явно принёс он же. От Нади ждать хозяйственности не приходилось, она не там воспитывалась.
А Вове явно пошло на пользу вращение в высших кругах. По крайней мере, бутерброды
— Я сама хочу быть антрепренёром, — заявила Надя, и в её голосе прозвучала самая настоящая ревность.
— Подумай хорошо, чего ты больше хочешь: играть на сцене или всем руководить, — предложил я. — И просто поверь мне на слово: и с тем и с другим ты не справишься. Не потому что ты какая-то не такая. Просто одновременно с этими двумя задачами никто не справится.
Надя глубоко задумалась, даже жевать перестала.
— Ишь, — усмехнулся Вова. — А когда, значит, я ей то же самое говорю — ноль внимания.
Подарочек, конечно, императорская чета преподнесла непростой. Я буквально чувствовал, как Надю рвут на части противоречивые чувства и эмоции.
С одной стороны, она хотела играть на сцене. С другой стороны, ей хотелось управлять театром, коли уж он принадлежал ей. Разорваться Надя не могла. И тут где-то на горизонте появлялась фигура антрепренёра. Человека, который будет всем заправлять, в том числе — актёрами. И вот тут-то и возникал сложный иерархический конфликт: Надя должна будет подчиняться ему, в то время как он должен будет подчиняться ей.
Ничуть не легче, видимо, сложится работа с режиссёром. Который будет нанят Надей и ею же будет руководить в хвост и в гриву… В общем, сплошные сложности.
— Это какой-то кошмар! — объявила Надя, положив недоеденный бутерброд на тарелку. Отодвинула её и уронила голову на стол — не забыв, впрочем, подложить руки. — Мне уже кажется, что я была бы счастливее, если бы просто работала в этом театре актрисой! Зачем мне такой сложный подарок, который меня просто убивает?
— Государю императору — ура! — непререкаемо объявил Джонатан с люстры.
— Ура, — грустно согласилась Надя.
Я молчал, не зная, что тут предложить. Но Вова в этот момент, кажется, принял важное решение.
— Так, — сказал он, промокнув губы салфеткой. — Ладно, поигрались — и будет. А теперь о делах.
Надя подняла голову и со сдержанным удивлением посмотрела на своего жениха.
— Театр, вообще-то, подарили мне, — напомнил Вова, сложив руки на груди.
Ни словом при этом не солгав — формально, по документам, театр действительно принадлежал ему. Надя, чей род входил в Ближний Круг, не имела права обладать никакими предприятиями, да к тому же была несовершеннолетней.
— А тебя, дорогая, я пока даже актрисой не нанял, — продолжил Вова. — Так что пока, значится, этим самым пренёром буду я. А там посмотрим.
— Но ведь… Но… —
— Правильно, — от души поддержал я. — Вова дела вести умеет, даже не сомневаюсь. А ты — играй себе Корделию с Офелией и не забивай голову всякой ерундой. Например, тем, где взять деньги на зарплаты актёрам и рабочим, на оплату электричества, — я со значением посмотрел на люстру, которая, вероятно, за час сжирала столько же, сколько какой-нибудь поденщик из Чёрного города тратил за месяц, — воды, прочистку канализации и замену утерянных номерков.
— Канализации?.. — помрачнела Надя.
— А ты думала! — воскликнул Вова. — Я ж тебе о чём уже неделю талдычу? Это — не кукольный домик! Здесь, чтобы всё организовать, столько работы нужно, что голова кругом… — он махнул рукой. — А из дворца, между прочим, уже письмо прислали — когда, мол, первое представление. Очень бы хотелось посмотреть.
— Купила баба порося, — пробормотал я.
Допил чай и встал.
— Ладно, спасибо вашему дому. Однако мы с Джонатаном тут проездом, заскочили с внезапным визитом. Нас ждут великие дела в другом месте. Если что — обращайтесь, может, чем и помогу. Хотя и не представляю, чем тут можно помочь… — Я окинул взглядом огромный зал буфета.
Попрощавшись с Надей и Вовой, я поехал дальше, на этот раз — в Чёрный город. Но стоило мне свернуть на нужную улицу, как Джонатан Ливингстон начал исполнять нечто несусветное. Он метался перед лобовым стеклом, издавая истошные вопли, несколько раз даже задел стекло крылом.
Я, ругаясь, давил на тормоз. Сзади неистово сигналили. Однако чайка не унималась.
Наконец, увидев заправку, которая выглядела так, словно вместо бензина там заливали в баки мочу, я включил поворотник и съехал с дороги. Остановившись сбоку, заглушил движок и выбрался из машины. Джонатан тут же спланировал мне на плечо.
— Так! — рявкнул я. — Это что за выкрутасы, а?
Джонатан в ответ издал протяжный чаячий вопль, от которого у меня заложило левое ухо. Вообще, ругаться на чайку, которая сидит у тебя на плече, это как-то нелепо.
— Давай-ка договоримся с тобой раз и навсегда: ты не лезешь ко мне, когда я веду машину! Иначе я могу просто разбиться насмерть, понял? Ты же вроде умная птица, всё понимаешь.
— Государю императору — ура! — подтвердил Джонатан.
— Ну вот. Давай придерживаться этой продуктивной линии, договорились?
Джонатан нагло, как кот, ткнулся лбом мне в щёку и потёрся.
— Ну вот и что с тобой делать, а?.. — вздохнул я. — Птица-дегенерат — горе в семье… Ладно, поехали. Полезай в салон, может?
Джонатан не стал возражать. Как только я открыл дверь, он ловко порхнул на пассажирское сиденье и замер там, как изваяние. Загляни кто — подумает, что я везу игрушку в подарок ребёнку.
— Взялся же ты на мою голову, — ворчал я, выруливая обратно на дорогу. — Фамильяр… Можно подумать, я просил себе фамильяра! Я б, знаешь, если уж заводить зверюгу — так собаку бы завёл. От той хоть польза есть. Охрана, там. Защи…