Новогоднее кафе
Шрифт:
– Всенепременно.
Вера оглядела елку и отрапортовала:
– Сама елка прекрасна, добротная, я бы даже сказала: практически идеальная, но чего-то ей все-таки не хватает.
– Я же говорил. Чего же?
Вера впервые пристально взглянула в глаза мужчине и застыла на мгновенье, пытаясь понять, что же он от нее хочет, чего пристал. Может, понравилась, или ему скучно, а может, его задел ее первоначальный комментарий, ведь она влезла туда, куда не просили. Нет. Все не то. Так что же? Ее тянуло к этому незнакомцу. Она продолжила всматриваться в него. Мужчина как мужчина – не красавец и не урод. С неизменной легкой щетиной. Вроде средних лет или чуть старше, сложно сказать при таком освещении. Его глаза блестели от огней гирлянд, и не было возможности понять, какого они цвета, однако с уверенностью можно было сказать, что в них смешались
– Так чего же не хватает? – по-прежнему не сводя с нее глаз, с хитрым прищуром переспросил он.
– Даже не знаю. Наверное, внимания к деталям. Игрушки слишком систематично расположены на ветках. Нет чувства уюта. Понимания того, как сделать ее более привлекательной для окружающих.
– Вы можете поучаствовать, – мужчина немного наклонил голову вбок, указывая таким образом в сторону елки. – Исправить можно все.
– Я не знаю как.
– Попробуйте. Рискните. Я вам подскажу, если что. Я рядом. У нас сегодня стартует первая акция.
– До этого разве не было? – брови охранника сделались домиками.
– Та была пробная.
– А-а-а.
– Прошу, – мужчина со щетиной перевел взгляд на новую знакомую и указал на елку.
Вера было приподнялась с кресла, но тут же вернулась на место.
– В другой раз. Тем более вокруг елки уже образовалась группа желающих.
– Значит, в другой раз, – наконец мужчина со щетиной оставил ее в покое на какое-то время и продолжил что-то обсуждать с охранником, стоявшим слева от него. Музыка стала громче. О чем говорили эти двое, было не разобрать. Да и все равно. Вера пожурила себя за чрезмерную открытость. Непонятно, что это за человек. Она опять напридумывает себе небылицы, поверит в мечту. А потом что? Долго и больно будет с ней расставаться. «Рискни, говоришь?..» – затосковала Вера. Ни о каких попытках речи и не шло, ведь там и вправду образовалась небольшая кучка людей, одетых в костюмы и жадно рассматривающих шарики из первой коробки. Охраннику нравились увлеченность и вовлеченность этих людей, но на его лице прослеживались определенные опасения – не уроните, не разбейте.
«Не переживай. Они все выглядят презентабельными, с крепкой хваткой. У меня на работе есть парочка коллег в таких же костюмчиках. Такие же важные. – мысленный кульбит увел ее внутренний диалог в мир воспоминаний о работе. – Люблю ли я свою работу? Да. Своих коллег. Некоторых, наверное… не особо… Но я больше не могу терпеть хамство к себе. Тянуть всех. Так тоже нельзя. Позволила им сесть себе на шею. Может, проглотить и забить? Ну уйду я, найду другое место. А что, если… Да нет. Вдруг не нужна нигде?»
После страдальческого вздоха Вера покачала головой. «Не думать», – опять промелькнуло в ее голове. Просидев неподвижно минут пять, она краем глаза уловила компанию, состоящую из трех очень деловых людей – мужчины и женщины среднего возраста, а также молоденькой девушки – длинноволосой брюнетки лет двадцати. По поведению и манерам было видно, что девушка была не по годам умная, самородок, но жутко неопытная в отстаивании своих интересов. Она явно боялась высказывать свои предположения, но когда все-таки решалась, то сопровождающие ее коллеги снисходительно и умиленно смотрели на нее как на дурочку и предлагали свои варианты решения проблемы, которые были именно тем, о чем говорила девушка, но сформулированы другими словами. Ей явно было обидно, но ничего поделать с собой она не могла – характер еще не выработался. Не было того стержня, который помогает выжить в этом непростом мире.
Вера вперилась взглядом в эту молоденькую брюнетку. Возникло жгучее желание подойти и прижать эту девушку к груди, как маленькую саму себя, поддержать ее словами: «Не переживай. Я тоже когда-то такой была. Умная, но глупенькая. Храбрая, но трусиха. Все будет. Всенепременно. Набьешь шишки и поймешь, осознаешь свою силу. Превратишься в мастера своего дела. Только потерпи». Бесцеремонные коллеги продолжали
– Давай же, – на полкорпуса наклонившись вперед, Вера, сама того не замечая, мысленно посылала брюнетке телепатический приказ действовать, взять себя в руки и показать, чего она стоит. Коллеги девушки повели себя в тот момент до неприличия по-хамски – мало того что они ее перебивали, так и вообще перестали слушать. Ее просто там не было. Пустое место. Глупая девчонка.
И тут Вера вспомнила себя, как ей приходилось отстаивать свои права, свою веру в себя. Она четко помнила момент становления себя как профессионала в своем деле. Ей нужен был волшебный пендель, так необходимый и той девчушке. И Вера его получила. Болезненный опыт тоже опыт. Его нельзя обесценивать. С другой стороны, что ей еще оставалось тогда – либо ты, либо тебя. Слава богу, Верино чувство самосохранение не подвело тогда. Внезапно мужчина за тем столиком потянулся и встал. Он подошел вальяжно к коробке с игрушками, взял шарик, покрутил его в руках, попытался пожонглировать им, но неудачно – тот упал и разбился вдребезги. Мужчина метнулся обратно на свое место. В ту же секунду вернулся из подсобки охранник, увидел осколки и проворчал: «Ну? Что я говорил?» Затем пристально оглядел всех посетителей, которые не обращали ни на что внимания, занимаясь каждый своим делом. Его опытному глазу не составило труда заприметить виновного. Скорее всего, он определил его по тому, что тот немного запыхался и не успел восстановить дыхание после своей небольшой пробежки. Охранник хладнокровно направился к компании.
– Это вы? – сердито начал он свой допрос.
– Понимаете, тут такое дело, – немного подумав, женщина решила прикрыть своего друга и резко повернулась в сторону девушки, указывая на нее пальцем. – Наша коллега решила помочь вам нарядить елку, ну и не рассчитала. Ну вы знаете, мы, женщины, такие прекрасные, но такие порой неуклюжие. Разве можно на нас сердиться? – Она подмигнула молоденькой коллеге, прося поддержать и подтвердить ее слова.
«Ну это уже ни в какие рамки не лезет. Только не мямли. Не давай этому сброду себя обижать», – начала накручивать себя Вера. Пуще прежнего она молила про себя, чтобы девушка проснулась и встала на свою защиту. Как когда-то она.
Глава 5
Воспоминания о том, как и Вере пришлось в мгновенье ока стать сильной, знающей себе цену в профессиональном плане, нахлынули с неимоверной силой, будто это только что произошло. Как короткометражное кино, перед глазами промелькнули отрывки событий того знаменательного дня. Картинка в ее голове была настолько четкой, что ни одна мельчайшая деталь не смогла бы ускользнуть из поля внутреннего зрения – лица, движения рук, слова, ее собственная реакция, эмоции, включая отчаяние от безысходности. Боже, как она нуждалась в добром слове тогда. Вместо этого – сплошное давление. Осуждение. Насмешки. В очередной раз, получив колкий комментарий в свой адрес, Вера встала со стула, развернулась к своим коллегам спиной, приподняла с пола сумку, чтобы в слезах выбежать за дверь. Но какие-то неведомые силы остановили ее. С закрытыми глазами она задержала дыхание на вдохе, досчитала до трех, после чего ее диафрагма вернулась в свое привычное расслабленное состояние, помогая легким избавиться от ненужного напряжения. Вера плавно развернулась к нерадивым коллегам, окинула их оценивающим взглядом и четко, с расстановкой произнесла небольшую, но доходчивую мысль о том, что им придется с ней считаться. Не хотите? Значит, не рассчитывайте на помощь. Конечно, это не привело к абсолютному уважению на рабочем месте, но ее перестали терроризировать и принижать. Да и эксплуатировать-то Веру начали в полной мере всего лишь пару лет назад. Пора было признаться самой себе, что она так захотела сама. Так называемый добровольный шаг, выполнявший функцию ширмы от постылой реальности. В тот период Вера втихомолку умывалась слезами, повергнув себя в пучину безумия от происходящего. Охотно отдав себя на милость коллегам, она временно спаслась. Но это было потом, а тогда она победила, так как поняла, каково это – бороться за себя. Не будь той ситуации, ее бы поглотили на месте, не пережевывая. Какой бы она была сейчас? И была бы она вообще сейчас без своей суматошной работы?
Конец ознакомительного фрагмента.