Новогодние неприятности, или Семья напрокат
Шрифт:
— А меня папа пообещал на танцы записать и в театральный кружок, представляешь?
— Здорово.
Улыбаюсь сияющей, как начищенный медяк, Алиске и ровно пять минут провожу в гармонии. Внимательно слушаю, как малышка рассуждает о форме, которую нужно будет купить, и дергаюсь, когда она снова возвращается к незакрытой теме.
— У нас родительское собрание на следующей неделе. А папа не может. У него какое-то ва-а-ажное голосование. Сходишь со мной?
— Схожу.
Поддавшись обаянию юной лисы, я сдаю позиции и соглашаюсь.
И это становится последней каплей, переполняющей чашу моего терпения.
— Я на минутку.
Из кухни я вылетаю пунцовая, как вареный рак. Едва не сшибаю на пол пиалу с зефиром, задеваю бедром угол тумбочки, на третьей космической заскакиваю в ванную и цепенею перед зеркалом.
В отражении все очень и очень печально. Собранные в аккуратный пучок волосы растрепались, лямка белой трикотажной майки съехала, оголив плечо, неровные малиновые пятна проступили на щеках. Я бы такую «красавицу» и близко не подпустила к собственному ребенку, Демьян же, напротив, считает меня единственной подходящей кандидатурой.
И, самое главное, я почти готова поддаться на его уговоры.
— И незачем так волноваться, Юль. Стать моей невестой — вовсе не страшно. И совсем не больно. Попробуй! Я не кусаюсь.
Конечно же, Ларин меня догоняет. Проскальзывает в небольшое помещение, которое с его появлением кажется еще более тесным, и заполняет все пространство своим запахом. Древесный парфюм приятно щекочет ноздри, горячее дыхание опаляет затылок, и я невольно прикрываю трепещущие веки.
Застываю на грани пропасти. Демьян, подаривший мне на восемнадцатилетие плюшевого медведя, опять это делает. Нагло пользуется моей симпатией к нему и к его дочке.
— Демьян…
Глава 2
Юля
— Ларин, это запрещенный прием.
Выдыхаю тонко, когда теплые мужские ладони ложатся на мои голые предплечья, и резко распахиваю ресницы. Краснею еще больше, хотя куда уж больше? Сердце испуганно колотится в ребра, волнение тугим жгутом скручивается внизу живота, зрачки расширяются и темнеют.
Сумасшествие какое-то.
Демьян, без сомнения, харизматичен и атлетически сложен, но это совсем не значит, что я должна забыть о том, что он политик, умеющий прекрасно манипулировать людьми.
— Не думаю, что моему парню понравится твоя идея.
— Твоему кому? Парню? Да у тебя с этим Севой, Петей, как его там, ничего не было. Два раза в кино сгоняли, один раз на колесе обозрения прокатились? Это смешно, Сладкова.
Продолжая бережно гладить мои руки, с издевкой шепчет несносный депутат, а я вопреки всему млею от его прикосновений. Плыву по волнам неги, превращаюсь в безвольное желе и даю себе несколько секунд прежде, чем избавиться
— Прекрати лезть в мою личную жизнь, Демьян!
— Я не виноват в том, что наши мамы дружат…
— И моя совершенно не умеет держать язык за зубами. Ага.
Согласно кивнув, Ларин мягко мажет губами по моему затылку и покидает ванную комнату, оставляя меня наедине с несмываемым румянцем и диким смущением. И я бегу за ним следом, намереваясь сказать, чтобы он заканчивал поздний ужин, забирал дочку и ехал домой.
Только вот Алиска сладко сопит на кухне, уронив голову на руки и уснув прямо за столом. И я отчетливо ощущаю, что больше ничего не контролирую в этом доме.
— Ты же не выгонишь нас на улицу, Юль?
Поймав меня за запястье, спрашивает Демьян, вырисовывая на коже какие-то странные жгучие узоры, и я без промедления ему уступаю.
— Конечно, нет. Отнеси Алису в спальню и перебирайся в зал. Там тебе постелю.
Разорвав наш контакт, я первой устремляюсь по указанному мной маршруту, достаю новое постельное белье и стараюсь по максимуму использовать передышку. Кровь постепенно отливает от лица, пульс стабилизируется, конечности не дрожат.
И я гораздо спокойнее встречаю вплывающего в комнату Ларина, который судя по всему, задался целью окончательно расшатать мое душевное равновесие. Стянув галстук через голову, он переключается на рубашку. Методично расстегивает пуговицу за пуговицей, я же прилипаю взглядом к его рельефному телу.
Внимательно изучаю, как бугрятся мышцы под загорелой кожей. Исследую каждый кубик идеального пресса. И гулко сглатываю, когда ловкие пальцы Демьяна добираются до пряжки кожаного ремня.
Со мной опять творится какая-то чертовщина. Краснею, как глупая школьница.
— Составишь компанию? — ухмыльнувшись, Ларин безошибочно расшифровывает мое молчание. Ну, а я фыркаю и пытаюсь сохранить остатки собственного достоинства.
— Ты какой-то непоследовательный. То невестой предлагаешь стать, то любовницей. Определись уже.
Вылетев из зала, как пробка, я торопливо захлопываю за собой дверь и на цыпочках крадусь в сторону спальни, не слыша, что там еще говорит Демьян. Без лишнего шума устраиваюсь на кровати рядом с Алиской и почти моментально проваливаюсь в сон, чтобы на утро обнаружить себя в кольце детских рук.
Малышке очень не хватает материнского тепла, ведь Ларин совсем недавно развелся с супругой. И это одна из многочисленных причин, по которым я не готова к нему приближаться. Не хочу, чтобы мое сердце разбили.
Несмотря на мои метания, завтрак проходит, на удивление, комфортно и без происшествий. Лиска за обе щеки уплетает хлопья с молоком, Демьян с таким же аппетитом уничтожает глазунью с помидорами. Никто не касается вчерашней опасной темы, и я расслабляюсь. Блаженно потягиваюсь и теряю бдительность, позволяя Ларину командовать.