Новогодний P.S.

Монакова Юлия

— А рука, что с рукой? — кивнув на фиксирующую повязку на левом плече мужа, спросила она. — Это опасно?

— Перелом ключицы. Несложный. Заживёт, как на собаке, я обещаю.

— Простите, я забыла, как вас зовут? — обратилась Светлана к молоденькому доктору.

— Сергей… Борисович, — с достоинством отрекомендовался он.

— Сергей Борисович, могу я забрать Даниэля домой?

Тот с сомнением покачал головой.

— Давайте хотя бы на сутки оставим его у нас, понаблюдаем…

— А что? Есть подозрение на что-то плохое? — быстро спросила она.

— Нет,

расслабьтесь. Просто ваш муж и так пережил стресс, а вы сейчас намереваетесь срывать его с места, везти в ночи домой… пусть отдохнёт, поспит спокойно. А завтра поговорим, обсудим выписку.

— Мама, он прав, — вмешалась Наташка, уловившая основную мысль разговора.

— Да, наверное, но… — неуверенно возразила Светлана.

— Поезжайте домой, девочки, — Даниэль устало улыбнулся жене и Наташке. — Ложитесь спать, утро вечера мудренее. А со мной и правда всё хорошо.

— Я сейчас отвезу Наташу, — приняла решение Светлана, — а потом вернусь к тебе. Не хочу оставлять тебя здесь одного до утра… Привезу, во что переодеться, зубную щётку, бритву… и другие важные мелочи.

— Ты собираешься провести ночь в больнице? — Даниэль нахмурился. — Не стоит, Веточка. Ну к чему эти бесмысленные жертвы? Не выспишься толком, не отдохнёшь…

— А если тебя не будет рядом, я вообще не смогу заснуть, — категорически возразила она.

— Вообще-то, это не положено… — вмешался и врач, но, перехватив умоляющий взгляд Светланы, смягчился.

— Хотя ради вас, разумеется, мы сделаем исключение. Можем даже кушетку в палату поставить, чтобы вы могли немного поспать.

— Это было бы прекрасно. Спасибо большое, Сергей Борисович, — кивнула Светлана. — Я, разумеется, в долгу не останусь.

— Ну что, вы, что вы! — испуганно замахал руками тот. — Никакого “в долгу”! Для нас это огромная честь — помочь вашей замечательной семье…

— Ты не обидишься, что я оставлю тебя ночью одну? — спросила Светлана у дочери в раскаянии, когда они ехали в такси.

Наташка изумлённо уставилась на неё.

— Обижаться?! Ты что, смеёшься?

— Ну, всё-таки, получается, мы испортили тебе поездку. Ты хотела веселиться и развлекаться, а тут…

— Мам, если ты не перестанешь нести эту чушь, обижусь уже я, — серьёзно произнесла дочь. — Поверь, я прекрасно всё понимаю. Ты должна сейчас быть рядом с Дэнни — а как иначе? Предлагаешь мне закатить истерику, если из-за этой аварии вокруг меня вдруг перестанут водить хороводы? И вообще, мне не десять лет, чтобы я боялась спать одна, без взрослых в доме. Включу себе какую-нибудь старую рождественскую комедию, выпью немного глинтвейна, опустошу ваш холодильник, а может, устрою вечеринку со стриптизёрами… — она улыбнулась, давая понять, что шутит, и прикоснулась губами к материнской щеке. — Я просто буду ждать вашего возвращения завтра. Вдвоём.

Галинка

Она ужасно нервничала — ей впервые предстояло выйти в свет, оставив кроху Алину так надолго.

Нянькой на вечер вызвали Дашу, дочь Белецкого от первого брака. Она нормально ладила с сестрёнкой, на неё можно было положиться:

взрослая девица, глупостей наделать не должна… И всё-таки Галинке было не по себе.

Уже полностью одетая и готовая к выходу из дома, она всё давала Даше последние указания: чем кормить, как переодевать, во сколько укладывать спать, что делать, если малышка будет плакать…

— При любых вопросах или сложностях сразу же звони, — в завершение дал своё отцовское наставление Белецкий. Дашка выразительно закатила глаза и вздохнула.

— Родители-фанатики… смотреть противно. Валите уже на свою премию, а то все награды захапает кто-нибудь другой! Мы с Алинеусом прекрасно проведём время вдвоём, уверяю вас. И я даже не научу её плохому, обещаю. Хотя стоило бы… интуиция подсказывает мне, что в вашей скучной семейке даже не матерятся! — она засмеялась.

— Может, мы и в самом деле слегка перегибаем палку? — неуверенно предположил Белецкий уже в машине. — Слишком оберегаем Алину от любых контактов с внешним миром и никогда не оставляем её с посторонними людьми…

— Отлично, — кивнула Галинка, — с завтрашнего дня заводим ей аккаунт в инсте, приглашаем фотографов для съёмки на обложку какого-нибудь популярного журнала и начинаем таскать её по всем тусовкам, чтобы сделать из неё звезду шоу-бизнеса.

— Передёргиваешь, — он покачал головой. — Ты прекрасно поняла, что я имею в виду. Тебе тоже пора как-то… встряхнуться. Никто не требует от тебя, чтобы ты добровольно запиралась с ребёнком в четырёх стенах… Или ты претендуешь на звание “мать года”?

Он, конечно, был прав. Но из-за того, что он был прав, Галинка ещё больше рассердилась. Она и так была на взводе, а тут ещё эти, будоражащие душу, нелёгкие разговоры…

— Ну, раз звание “жены года” я с треском провалила, что мне ещё остаётся делать?

Муж нахмурился, с тревогой вглядываясь в её лицо.

— Я вовсе не это хотел сказать. Галюша, да что с тобой происходит?

— Ничего, — отозвалась она, потому что не знала, что могла на это возразить.

“Ничего, кроме того, что я уродина”.

“Ничего, кроме того, что вся моя жизнь вертится сейчас вокруг ребёнка, и тебе скучно со мной”.

“Ничего, кроме того, что я ужасно боюсь ехать на эту дебильную премию, потому что все будут надо мной смеяться”.

— Я тебя не узнаю… — тихо произнёс он. — Где та солнечная и жизнерадостная девушка, которой ты была когда-то?

— Была, да вся вышла, — буркнула Галинка, понимая, что сейчас просто по-глупому расплачется. Муж не договорил, но окончание фразы так и повисло в воздухе: “Где та, которую я когда-то любил?” — Смотри лучше на дорогу, не отвлекайся.

Церемония вручения премии “Московский театрал” проходила в одном из самых красивых и просторных концертных залов столицы. На входе к Белецкому и Галинке тут же подскочило несколько ушлых журналистов, тыча звёздной паре в лицо микрофонами и наперебой выкрикивая вопросы. Белецкий отвлёкся на ответ для одного из центральных каналов, а на Галинку тотчас насела ведущая передачи, посвящённой красоте, моде и стилю.