Новогодний P.S.
Шрифт:
— Как это? — не поняла Свелана. — Ведь было фронтальное столкновение?
— Не совсем… — Сергей Борисович замялся. — Насколько меня ввели в курс дела, там было немного иначе.
— То есть? — с нажимом произнесла она. — Что вы от меня скрываете?
— Это не я, — смущённо признался он. — Вообще-то, если честно, ваш муж просил не пугать вас…
— Господи, — она побледнела. — Что там на самом деле произошло? Говорите немедленно!
— На самом деле, ничего страшного, в том плане, что всё равно ведь в итоге обошлось, — торопливо заверил
— Боже мой, — Светлана в отчаянии зажмурилась. — Я так и знала, что этот упрямец что-то недоговаривает! Он ведь был на волоске от… — и она суеверно прикрыла рот ладонью.
— Не будьте к нему так строги, — мягко заметил врач. — Он умолчал об этом только ради вас, ради вашего спокойствия. Главное — что сейчас всё хорошо. Даже прекрасно, если учесть, что могло бы случиться в подобных обстоятельствах…
Однако потребовалось ещё немало доводов, чтобы Светлану, наконец, отпустило.
— Живите здесь и сейчас, — сказал в заключение доктор. — Радуйтесь, что вы вместе. Цените каждый миг, дорожите им. Жизнь непредсказуема… к этому невозможно привыкнуть, но надо принять. И уметь наслаждаться моментом.
— Спасибо вам, — Светлана допила кофе и неуверенно улыбнулась. — Наверное, я страшно вас задерживаю? Вам пора идти?
— Да, пора, — согласился он со вздохом. — А вы отправляйтесь в палату и постарайтесь хоть немного поспать. Завтра на утреннем обходе меня уже не будет, придёт другой врач, но все необходимые документы к выписке я вашему мужу подготовлю.
Они оба одновременно выбросили свои пустые стаканчики в урну и улыбнулись друг другу, прежде чем разойтись.
— Спокойной вам ночи, Сергей Борисович. Во всех смыслах, — пожелала она.
— И вам спокойной ночи, Светлана.
Обычно Даниэль справлялся со своим протезом самостоятельно, но нынешним утром ему волей-неволей пришлось прибегнуть к помощи Светланы, поскольку сломанная ключица не предполагала активных движений рукой. Она видела, что ему ужасно неловко от своей беспомощности, но Даниэль всё-таки позволил жене надеть и закрепить ему протез. Затем она помогла мужу одеться, стараясь не слишком демонстрировать ужас при виде огромного кровоподтёка на его теле — следа от ремня безопасности. После, несмотря на её возражения, он самостоятельно умылся и почистил зубы, бриться уже не стал — отложил до возвращения домой.
— В туалет ты тоже станешь со мной ходить? — пошутил он.
— Ничего смешного, я вполне могла бы, — обиделась Светлана, — если это надо для дела.
— Надеюсь, до такого всё же не дойдёт, — с досадой поморщился он. — Терпеть не могу ощущать себя жалким инвалидом…
— О да, ты у нас гордый ёжик, — кивнула она, ненавидя это его упрямство, эту самостоятельность — и любя его за это…
Дома их ждал сюрприз.
— Наташа, —
И тут же ахнула от неожиданности: им навстречу по лестнице спускался молодой темноволосый мужчина.
— Привет, пап, — сказал он.
Глава 6
Позже, вспоминая это мгновение, Светлана понимала, что поразило тогда её больше всего — незнакомец был ужасно похож на Даню… Как если бы вдруг сам Даниэль помолодел лет на двадцать.
— Давид? — с сомнением выговорил муж неожиданно севшим голосом, словно всё ещё не верил тому, что видит собственными глазами. — Ты… как здесь?
Вместо ответа молодой человек сделал несколько торопливых шагов по направлению к отцу. Он явно чувствовал себя не в своей тарелке, но всеми силами старался это скрыть.
— Я узнал, что ты попал в аварию, — ответил Давид по-русски с небольшим, но явным акцентом, а затем, перейдя на иврит, добавил несколько коротких быстрых фраз. Даниэль так же коротко ответил ему — что, Светлана не поняла. Она знала, что семья бывшей жены Даниэля тоже происходила из советских эмигрантов, так что русская речь в их доме звучал постоянно. Однако всё равно заметно было, что этот язык Давиду не родной.
Обменявшись репликами на иврите, оба замялись, не зная, что делать дальше, а затем сын снова предпринял попытку шагнуть к отцу и неловко обнять его.
— Осторожно! — испуганно вырвалось у Светланы: она вспомнила о сломанной ключице Даниэля. Молодой человек перевёл взгляд на неё, и она невольно сжалась, ожидая чего угодно — презрения, высокомерия, агрессии… Хотя глупо было бояться: во-первых, она находилась в собственном доме, а во-вторых, Даниэль никогда не дал бы её в обиду.
— Добрый день, Светлана, — поздоровался Давид по-русски. — Извини за вторжение.
– “Извините”, - машинально поправил его Даниэль. Сын пожал плечами: мол, “извините” — так “извините”.
— Здравствуй…те, Давид, — отозвалась она растерянно. — В иврите же, кажется, нет обращения на “вы”?
— Только если обращаться к группе людей, — ответил он вполне доброжелательно, и она перевела дух: уф, кажется, никто не собирался качать права и устраивать сцены.
— Тогда предлагаю отбросить формальности и тоже говорить друг другу “ты”, - сказала она. — Тебе ведь так будет проще?
— Да, спасибо, — он улыбнулся — не слишком широко, лишь краешком губ, но вполне адресно.
— Обнимитесь же! — она перевела взгляд на мужа. — Только аккуратненько, пожалуйста.
Сын сам осторожно приобнял отца, а тот похлопал его по спине рукой.
— Дэви, поверить не могу, что ты здесь…
— Мама! — с лестницы сбежала радостно-возбуждённая Наташка. — Вы уже дома? Дэнни, как ты себя чувствуешь? — обратилась она к Даниэлю. Тот благосклонно кивнул:
— Я-то прекрасно. А вот твоя мама, кажется, решила нянчиться со мной, как с младенцем…