Новогодняя Шпионка
Шрифт:
Кстати, пока Снегурка заперта, надо бы хорошенько осмотреть ее сумочку. Там обнаружилась куча совершенно непонятных вещей. Нет, я, конечно, не дока в этих дамских штучках-дрючках, но у меня есть старшая сестра, да и женщины тоже были, но ни у одной из них я не видел столько непонятного вида предметов: какие-то щеточки, кисточки, тюбики, маленькие и большие флакончики. А вот документов и оружия, за исключением брелка, на котором был малюсенький складной ножичек, обнаружить не удалось. Кошелек с какими-либо денежными единицами тоже отсутствовал.
Странная шпионка какая-то… Кто ходит по лесу полуголый
Что-то Снегурка подозрительно молчалива? Может, заснула?
— Эй! — тихонько позвал я.
— Товарищ капитан, срочно выпустите меня отсюда! — сразу же заверещала шпионка. — Я пипец как хочу в туалет, и вообще, у меня клаустрофобия.
— Чего?! Какая фобия?!
— Вы что, совсем темный? Не могу я в закрытом пространстве долго находиться… Сейчас задохнусь, и вы будете виноваты! Вас тогда точно разжалуют в рядовые, лишат всех медалей, и посадят лет на семь. Уж я-то постараюсь, все доложу генералу Васнецову. Тем более, из-за вас я три ногтя сломала. А их обратно нарастить, по сегодняшним временам, знаете ли, совсем не дешево.
Как можно ногти наращивать?! И зачем?! Чертовщина какая-то.
— Это совершенно бесчеловечно, в новогоднюю ночь держать девушку запертой. Так даже… даже… даже американцы не поступают.
— Тебе виднее, шпионка.
Беспрерывное женское дребезжание отвлекало от размышлений, я ведь так и не придумал, что мне делать с этой неизвестно откуда появившейся развратной Снегурочкой. И пока мои мысли находились в коматозе, дружок в штанах диктовал свои условия: «ВЗЯТЬ!»
— Выпустите меня! Инквизиторы в средние века и то были милосерднее.
— В средние века тебя бы уже давно сожгли на костре, шпионка.
— И не мечтайте, сначала вас лишат всех званий, а потом еще вывернут из вашей зарплаты деньги за мой испорченный маникюр. То, что вы военный-здоровенный, не дает вам права обижать девушек.
Хотелось чем-нибудь заткнуть ей рот… на ум приходил только один способ, причем довольно приятный. Черт! Придётся опять голову в сугроб совать!
— Отставить разговорчики!
— Куда отставить?!
— За губами их держите!
Блин, губы… Ярко-алые, влажные, манящие. Да что ж такое, Лешка?! Все мысли ниже пояса. Но о чем еще можно думать, если последняя женщина у меня была полгода назад, по пьяному делу не смог отказать не очень-то красивой знакомой знакомой моего знакомого. А тут такая сочная, прелестная, полуголая… Взять, срочно, немедленно!!
Эх, Лешка, Лешка! Надо думать, как Родину от предательства и разврата спасать, а ты сам не пойми о чем мечтаешь.
Шпионка ненадолго замолчала, а потом захныкала:
— Я в туалет хочу… Алеша, будь человеком!
— Отставить!
— Я не могу отставить. Только сбросить тяжкий груз, но боюсь, тогда у вас тут запах испортится.
— Алешей называть отставить.
— Хорошо, буду Сережей называть.
— Отставить!
— Может,
— Гвардии капитан Комардин Алексей Иванович.
— Гвардии капитан… Алексей Иванович, миленький, мне правда в туалет очень хочется, — а голос такой жалостливый-жалостливый, ласковый.
Тяжело вздохнул… Держись, Лешка, придётся шпионку выпускать
9. Алиса
Дверь тихонько отворилась, вылетела из каморки папы Карло, словно за мной опять гналось целое полчище снежинок, и сразу же наткнулась на горячую преграду в виде высоченного-здоровенного капитана Комардина. От приятных ощущений даже тихонечко застонала. Сильные руки, пытаясь меня удержать, основательно прошили током, обняв за талию. На несколько бесконечных секунд мы замерли. Прямо передо мной находилась мужская шея, на которой судорожно дернулся кадык. Кадык и кадык, никогда не считала эту часть мужского тела сексуальной, а сейчас приходилось бороться с нестерпимым желанием игриво пройтись по ней языком.
Перевела взгляд вверх и наткнулась на красиво очерченные полные мужские губы… Теперь я сглотнула, так мне захотелось почувствовать их твердость и влажность на своих губах, что забыла даже про тяжкий груз и потянулась вперед. Губы совсем рядом, а в рот не даются… Да чтоб тебя!! Хоть кричи от разочарования. Снова потянулась, но блин, огроменный блинище, железобетонные мышцы рук вредного капитана удерживали меня на месте. Крепкий орешек! Стукнуть бы его чем-нибудь, вдруг, расколется.
Посмотрела выше и напоролась на жаркий взгляд зеленых глаз, в нем плескалась жидкая лава ничем не прикрытого мужского желания. Сейчас дырку во мне прожжет… Так какого лешего, спрашивается, он не позволяет мне приблизиться?! Ведь я вижу, чувствую всеми фибрами моей души, и даже некоторыми участками своего тела, капитан тоже хочет меня поцеловать, впрочем, не только… полностью сожрать.
— Пойдем в уборную.
Тяжкий груз давил на мочевой пузырь, поэтому попытки поцелуев кадыка и губ прекрасного вредного военного действительно пришлось отставить.
Мы пошли куда-то по коридору, завернули еще в один коридор, и остановились возле двери, выкрашенной такой же серой краской, как и дверь кабинета, в котором я была пленницей.
— Это туалет для девочек или для мальчиков?
— В армии нет девочек, — предельно серьезно ответил великолепный Комардин.
Ну да, конечно, теперь понятно, почему на меня так потрясенно смотрели солдатики, наверное, и правда год женщину не видели. Бедные солдатики, а тут я в своей едва прикрывающей попу красной бархатной комбинации. Как они меня только не изнасиловали. Блин, почему они меня, точнее он меня, до сих пор не изнасиловал. Впрочем, Алексей Иванович офицер, скорее всего у него девушки бывают чаще чем раз год, возможно, у него вообще невеста есть. Отсутствие обручального кольца на пальце еще ни о чем не говорит. Уж вам ли не знать, Алиса Витальевна, один из этих двух-шести моих парней, помнится, целых два месяца водил меня за нос, притворяясь холостым. Такие мысли вызвали легкую грусть. Почти уже выветрившийся коньячок до сих пор на счастье рассчитывал, уж больно хорош был капитан Комардин.