Новолуние

До того, как начало рассветать

В последнее время чтобы я ни делал, о чем бы я ни думал, куда бы я ни пошёл, меня беспокоит одна и та же мысль. Эта мысль навязчиво засела в моей голове и, кажется мне, ещё не скоро оттуда выветрится. Но я не думаю, что подобная одержимость поглотила меня одного. А всё довольно просто. Я не знаю, кем я хочу быть и кем в итоге окажусь. Взросление – сложная штука. В детстве и в юношестве всё как-то проще в этом плане. Есть какие-то заготовки, какие-то грандиозные мечты, планы, которые, как кажется, обязательно осуществятся. Но проходят годы, и ты всё

больше понимаешь, что жизнь устроена не так просто, как кажется на первый взгляд. Всё намного сложнее. Манна небесная всё ещё не сбрасывает кирпич на голову с моей судьбой и моим предназначением. На встречном билборде не приклеена афиша с моим именем, рядом с которым написано «у него получилось». Ничего подобного, ничего не получилось. И чем дальше, тем хуже. Рутина и повседневность накладываются толстыми слоями, что я даже как-то привыкаю к этому. Волей-неволей рождаются мысли, что в принципе вроде и неплохо живу. Не то, что хотел, но не совсем плохо. Так тоже можно жить. Люди же как-то живут. Живут.

Грандиозные мечты пали под натиском повседневности. Вместо ожиданий какого-то часа «Х» появились ожидания аванса, зарплаты, выходного. Вроде думаешь, что что-то изменится. А что должно измениться? Да ничего. Премия придёт на пару тысяч больше, и я смогу позволить себе неожиданную покупку? Смогу выбраться с друзьями в бар, чтобы хоть как-то разукрасить свое существование? Что-то изменится? Ничего. Всё так же будут меняться дни календаря, а я застряну в этом мире, в этом водовороте, пока кто-то не окликнет меня сзади и не скажет «шуруй-ка ты на пенсию старик, ты своё отработал, поздравляю». Шикарно. Это ещё, если мне повезёт дожить до этой пенсии.

Уже сейчас я замечаю, что годы начали не то чтобы лететь незаметно, они нахрен мчатся неведомо куда, что ты даже боишься высунуть голову из этого сверхскоростного поезда, как бы её не оторвало от этой скорости. Сидишь себе и сиди дальше, когда-нибудь доедем.

Когда-нибудь. Девиз, мать его, взрослой жизни. Когда-нибудь я сделаю то-то. Когда-нибудь пойду туда-то, увижусь с теми-то, куплю то-то. Когда-нибудь, когда-нибудь, когда-нибудь. Осточертело уже это «когда-нибудь».

Признаюсь вам честно. На самом деле меня вполне устраивает эта жизнь… поправочка, существование. Не голоден, одет, не босой. Существовать вполне возможно. Все же так живут. Проживу и я.

Когда-то в юношестве я горел грандиозными планами. Казалось, я тот самый, кого в толпе поцеловала фортуна. Избранный. Человек, который среди своих друзей сможет выбиться намного дальше. Но со временем это как-то всё постепенно куда-то улетучилось. От той уверенности и тех амбиций осталось ни много ни мало – НИЧЕГО. Ничего не осталось.

Я преуспеваю в каких-то других сферах. Выстраиваю карьерную лестницу, где бы я ни работал. Но это совсем не то, о чем я мечтал, когда мне было шестнадцать. Совсем не то будущее, которое я представлял. Чтобы хоть как-то себя оправдать, я говорю себе, что, вероятнее всего, все люди такие же, как я. Я стал, как все. Я вошёл в эту серую массу, когда мне было лет двадцать, и выйду из неё только вперёд ногами, если повезёт хотя бы не в пиджаке, в котором женюсь.

М-да, приехали. Станция «Взрослая жизнь», приготовьте свои проездные билеты, на дороге работает контроль. А начиналось-то всё довольно радужно и светло.

Мне никогда не было так страшно. Я никогда ещё не впадал в оцепенение перед опасностью,

в страхе замирая и становясь каменным наблюдателем. Но то, что случилось буквально за несколько минут в моё отсутствие, чуть было не убило меня.

Я отошёл всего на пару минут, чтобы оставить её наедине с собой и поговорить по телефону. Я даже не подозревал, что где-то в зарослях камыша её поджидает опасность, что кто-то только и ждёт как бы наброситься на неё. Какая-то тварь в облике человека, с повадками хищника, наблюдает, как она погружается в свои мысли и теряет бдительность. А тот, кто, несмотря ни на что, хочет защитить её, уходит, давая возможность претворить в жизнь все грязные мысли твари.

Как я мог проворонить его? Как я, обладая нечеловеческим слухом и обонянием, мог просто-напросто подпустить к ней опасность? Я не должен был отходить от неё. Не должен был оставлять её одну.

Я услышал всплески воды, барахтанье, незнакомое возбуждённое дыхание и еле слышные смешки. Это не вписывалось в окружающие меня звуки леса. Уже тогда я заподозрил, что-то неладное. Но моей лучшей подруге Свете нужен был совет, и я не придал значения незнакомым звукам. Наверное, мне показалось, подумал я тогда. А время шло. Важна была каждая секунда, а я продолжал тратить целые минуты! Чёрт меня подери, она нуждалась в моей защите, в моей помощи. А меня не было рядом.

После случившегося несколько лет назад я стал относиться к своим близким иначе. Я пересмотрел многое в своей жизни, и больше всего я опасался, что какая-то из моих ошибок снова будет стоить кому-то жизни. Больше всего я опасался этого. И я снова наткнулся на те же грабли.

Я пришёл обратно, под тень огромной ивы, под которой она сидела с удочкой на мосту, но мост уже безвольно плавал в воде, а незнакомец сидел над ней, зажимая ей рот. Он уже расстёгивал ширинку брюк и возбуждённо дышал над её ухом, наклонившись над бесчувственной девочкой.

Никогда прежде я не видел этих диких глаз, этой звериной жажды. И никогда не думал, что окажусь наблюдателем такой картины.

Меня прошиб холодный пот, а дальше всё было как в тумане.

Я хватаю его за воротник, стаскиваю его с неё с такой силой, что ткань затрещала в моих пальцах. Адреналин разрывает мои жилы, а сердце колотится с такой силой, что кроме своего сердцебиения я вообще ничего не слышал. Ярость накрыла меня с головой. Никогда мне не доводилось испытывать такую злость, как в тот момент. Никогда мне не доводилось испытывать такой страх, как в тот момент.

Мой кулак врезается в его скулы, сразу же оставляя лопнувшую кожу под моими костяшками. Ещё один удар. И ещё один. Я просто колочу это животное, желая, чтобы оно взорвалось и исчезло, как это происходит в компьютерных играх. Бью, бью, бью и завожусь от этого ещё сильнее. Приподнимаю его и отбрасываю дальше от неё. Хватаю за шкирку и снова бью. Бью руками, ногами, а сам весь дрожу от ярости. Его лицо постепенно превращается в изувеченное кровавое месиво, но мне этого мало. Мало. Ещё, ещё и еще. Исчезни же!

В какое-то мгновение меня отпускает, потому что того лица уже нет. Но когда эта мерзость пытается приподняться и что-то произнести вывихнутой челюстью, на меня снова накатывает ярость, и я что было сил ударяю ногой в его кадык, и как какой-то зверь, хрюкнув, эта мерзость, обмякнув, замирает.

Ещё несколько секунд я наблюдал за ним, а потом бросился спасать её. Я не должен терять ещё одного человека, ставшего для меня дороже моей мерзкой жизни.

– Очнись! Не уходи! Прошу, дыши! Дыши! – сквозь слёзы стону от боли я, моля судьбу не отнимать и её.