Новые испытания
Шрифт:
Оглядев её с головы до ног, я почесал затылок и, подойдя к шкафу, некоторое время там рылся, пока не нашёл футболку и шорты, прихваченных мной из дома для занятий здесь по утрам зарядкой. Первая была на несколько размеров, правда, больше, чем моя подопечная, зато шорты, если их подвязать в поясе, вполне подходили под её довольно подходящую для них попу. Подойдя к ней и кинув их ей на колени, я, еле сдерживая смех, сказал:
— Надевай, счастье моё, пока некоторые твои части тела от тебя совсем не убежали!
— Отвернись, что ли! — пропищала она, усиленно пытаясь рассмотреть то, что я ей принёс на замену её убитой
— Сейчас! — усмехнулся я.
— Чтобы ты опять меня чем-нибудь огрела по голове и принялась за все тяжкие? Нет уж, иди лучше вон в душ, заодно и отмоешься там от всей своей прежней жизни! — и показал ей пальцем на дверь в стене.
Через минуту та скрылась за ней, а я, подло подставив стул, забрался на него и начал с интересом наблюдать за ней через небольшое оконце в стене. Та, не зная, что за ней наблюдают, довольно нежилась под льющейся на неё водой, вовсю натирая своё обнажённое прелестное тело мочалкой. Стараясь не попасться ей на глаза, я, немного ещё полюбовавшись ей, слез неохотно со стула и, убрав его, уселся на диван, поставив на стол ещё одну бутылку. Но через минут 15, когда та так и не вылезла из душа, я забеспокоился и, поставив стул на прежнее место, опять забрался на него и заглянул в окно.
Эта дурочка, видимо посчитав, что на этом свете ей делать больше нечего, порвала своими когтями мою футболку на лоскуты и, соорудив из нее что-то в виде верёвки и привязав её к раструбу душа под потолком, в данный момент пыталась засунуть свою глупую голову в петлю.
Слетев со стула, я бросился к ней, выбив попутно ногой закрытую защёлку на двери. Увидев меня, та огорчённо взвизгнула и тут же попыталась спрыгнуть со стула, который она специально для этой цели подтащила сюда. Правда, сделала она это уже прямо в мои руки. Сняв с неё верёвку, я тут же на всякий случай шлёпнул её пару раз по заднице и, перекинув через плечо, понёс в комнату на кровать. Где тут же завернул её с ног до головы в одеяло и уложил в нём приходить в себя.
— Вытащи меня из него! — пропищала недовольно та, извиваясь в нём как угорь на сковородке…
— Я всё равно наложу на себя руки!
— Счас! Кто бы тебе это ещё позволил! — произнёс я с сарказмом и щелкнул её легонько по носу.
— Ты теперь очень ценный мой приз, и я буду тебя теперь очень беречь! — заметил я, присаживаясь к ней рядом.
Некоторое время та тяжело дыша испепеляла меня взглядом затем жалобно попросила:
— Распакуй хоть меня из этого кокона, идиот, а то я в нём сейчас просто спекусь как рыба в фольге!
Я как-то совсем забыл, что у рептилоидок была совсем другая температура тела, и что для нас было вполне только терпимой прохладной погодой, для них был адский холод и наоборот. Они были более привыкшие к жаре, так как родились в довольно тёплом климате.
Почесав затылок, я посмотрел на неё и начал раскручивать её назад, пока не оставил её в чём мать родила. После чего она тут же зарядив мне ладонью по лицу в гневе закричала:
— И нечего тут на меня пялиться, извращенец! — и тут же закуталась в одеяло опять, только не так уже сильно. После чего выглянув из него затравленно пискнула:
— И дай мне какую-нибудь другую свою рубашку прикрыться, или что, я так и буду теперь загорать голой в этом одеяле?
Заржав как лошадь, я направился опять к шкафу и немного порывшись там кинул ей другую
Посмотрев сначала на неё, потом на меня, она презрительно фыркнула и заявила:
— Ну и чего ты встал теперь как истукан, дай я что ли оденусь?!
Покачав головой, я отошёл от неё на всякий случай подальше и, отвернувшись, подумал: «Что за дурак добровольно женится на них?» Под ними я, естественно, подразумевал всех женщин.
— Всё, можешь поворачиваться, ошибка природы! — произнесла наконец ехидно та.
— И дай мне смочить что ли чем-нибудь горло, а то оно от твоих издевательств надо мной совсем пересохло!
Повернувшись, я посмотрел на неё и опять рассмеялся, футболка была ей явно велика и простиралась практически до самых колен, впрочем, как раз то, что и было ей нужно. Налив в бокал вина, я протянул его ей и стал думать, как мы теперь будем спать с ней в одной комнате, чтобы она ненароком сгоряча меня не прирезала.
Посмотрев на меня, та видимо поняла о чём я думаю и ехидно заметила:
— И о чём ты там, интересно, думаешь, наверно, о том, что для твоего спокойствия будет лучше в данных обстоятельствах — привязывать меня на ночь или запереть в душе, да, мой повелитель?!
— Почти угадала! — усмехнулся я. Только добавь сюда ещё и то, что мне с тобой вообще теперь делать?
— Это ты о чём? — спросила подозрительно она и уставилась во все глаза на меня, видимо, ожидая какой-либо от меня очередной пакости.
В чём я естественно не заставил себя долго ждать. Присев к ней на кровать я погладил её по голове и с горечью заметил:
— Вот ты сама подумай, а на фиг ты мне вообще сдалась, переживать тут за тебя, то ли ты тут повесишься, то ли порежешь мне в подходящий момент горло. Не лучше ли сдать просто тебя ребятам из службы безопасности, а завтра они сами отправят тебя с охраной в «Порту» и всех делов. А как ты думаешь? Так ведь будет намного проще, чем возиться здесь с тобой?
Услышав это, та так и застыла с открытым ртом, хватая им воздух. При этом на её глазах явно навернулись слёзы, а лицо просто моментально побелело. Поняв, что этого ей вполне хватит для того, чтобы подумать над своим поведением в дальнейшем и не трепать мне больше нервы, я тут же рассмеялся и успокаивающе заметил:
— Это я так, для проформы, если ты меня вконец достанешь своими выкрутасами. Ясно?!
Та испуганно кивнула головой и, просто пожирая меня как-то странно своим взглядом, пискнула:
— И как же я должна себя вести, чтобы этого не случилось?
После чего я почему-то, даже сам не ожидая этого от себя, просто взял её за воротник и вытряхнул из своей футболки. Так как вдруг страстно захотел обладать этой зелёной вредной стервочкой прямо здесь и сейчас. При этом меня накрыла такая волна возбуждения к ней, что я, больше уже ни о чём не думая, начал быстро скидывать с себя одежду, а потом просто накинулся на неё. Как просто голодное до этого животное, и впился руками и губами в её аппетитное сочное тело, начав его повсюду жадно целовать, мять и тискать. А после, раздвинув ей ноги чуть ли не на шпагат, в её словно ждущее меня сочное лоно вонзил с утробным рычанием обезумевший от всепоглощающей его страсти и жажды свой словно сорвавшийся с привязи член. Краем сознания я всё-таки при этом отметил, что это совсем не я завладел ей, а она мной. Но мне было уже на это до лампочки.