Новые крыльвы

Мак Иван

– То что крыльвы никогда не делают плохо друг другу.

– Это только лозунг и все.

– Не говори чего не знаешь. Это так есть и выполняется на сто процентов. На сто. И что бы ты поняла, почему так, я тебе объясню. Если крылев сделал плохо другому крыльву, его перестают считать крыльвом. Ясно?

– Так от крыльвов ничего не останется.

– Так ничего не останется от тех крыльвов, кто делает плохо другим. Останутся только те, кто не делает. И это свершившийся факт, а не выдумка. За два миллиона

лет эволюции у крыльвов не осталось никого, у кого хотя бы возникала мысль сделать плохо другим.

– Вот только крыльвы не думают ни о ком кроме себя.

– Можно подумать, хийоаки думают о ком-то еще. О своих думать не умеют, а о других и подавно.

– Ты ничего не знаешь!
– Воскликнула Стелла.

– А мне достаточно твоего рассказа, что бы понять. И не нужно кричать на меня. Я говорю это не для того что бы тебя злить, а для того что бы ты сама поняла. Тебе надо просто выкинуть все эти предрассудки на счет того кто хийоак, а кто крылев. Надо судить обо всем с точки зрения добра и зла.

– А ты сам хотя бы понимаешь что такое добро, а что зло?

– Добро - это жизнь. Зло - это смерть. Есть возражения?

– Есть не мало другого зла.

– Все другое - вторично.

– Почему? Воровство, это зло или нет?

– Воровство это зло по определению. Потому что если ты сделал то же самое, но это не считается злом, то это уже не воровство, а что-то иное.

– Как это иное? Если ты украл..

– Я именно это и говорю! Если ты украл, ты совершил зло, потому что таково понятие "украсть". Я взял яблоко с прилавка и не заплатил - я украл. Сын хозяйки этого прилавка взял яблоко с того же прилавка - он не украл. Действие одно, а смысл разный. Поняла?

– И как воровство связано со смертью?

– Элементарно. Если я что-то украл у тебя, ты можешь из-за этого лишиться жизни. С голоду умереть, например.

– Хозяйка прилавка не умрет, если у нее одно яблоко украдут.

– И что? Что ты хочешь этим сказать? Воровство, это нечто совершенно иное? Оно мешает жить. Так яснее?

– Яснее.
– Ответила Стелла.
– Значит, вы все эти понятия выводите из жизни и смерти?

– Не выводим мы никаких понятий. Это давно сделали за нас наши предки и мы учимся у них. Большая часть заложена в нас, в наших генах.

– Как это в генах?
– Спросила Стелла.

– А так. Если хочешь знать, в генах крыльвов есть и не такое. В них есть, например, информация о том, кто нас создал.

– Я не понимаю, как она может оказаться в генах.

– Ну, это вопрос к ним, а не ко мне.

– К кому?

– К создателям. Они это сделали и для нас это установленный факт. А как они это сделали, это уже не так важно.

– Почему? Вы что, не интересовались никогда?

– Я нет. Кто интересовался, тот знает. Во всяком случае, для этого надо не мало

времени прожить. А мне только сорок пять лет.

– Всего сорок пять?

– Смешно, да?
– Спросил Аурау.
– Сорок пять. И в космос я полетел вовсе не для того что бы сюда попасть.

– А зачем?

– Хотел слетать к своей прабабке на Рраир.

– Шутишь?

– Не веришь, что у крыльвов прабабки бывают?

– Я не верю, что на Рраир.

– Ну, здраствуйте.
– Произнес Аурау.
– Какого черта тебе в это не верить, если ты понятия не имеешь о том какие планеты есть на той стороне галактики?

– Я знаю, что Рраир находится в нашей галактике.

– В вашей находится вовсе не тот Рраир, что в нашей. Хотя, живут там те же терриксы.

– Ты знаешь терриксов?

– Крыльву глупо не знать своих создателей.

– Крыльвов создали ратионы..

– И терриксы. Да-да, Стелла. Ратионы и терриксы. Два миллиона лет назад. Опять не веришь?

– Я не знаю.
– Ответила она.

– Ну тут знать особенно нечего. В нашей галактике все драконы произошли от ратионов. А в создании крыльвов участвовали еще и терриксы. Вот и все.

– И ты так запросто об этом говоришь?

– А почему мне об этом надо говорить не запросто?

– Тебя не задевает то, что вас создали?

– Не задевает. У каждого есть мать и отец. Ну, почти у каждого. А у нас есть еще и создатели. Это что, плохо?

– Нет, просто, я не представляю.

– Думаешь, я должен был из-за этого чувствовать себя ущербным? Я так не чувствую. И даже наоборот.

– Что наоборот?

– В крыльвов было вложены все знания ратионов.

– И терриксов?

– И терриксов. В нас очень много от терриксов. Например, то, что мы не убиваем друг друга, как эти обезьяны вокруг.

– Получается, что вы везде правы? Так, что ли?

– Так. И в законе в нашем так записано. Крылев всегда прав. Худо?

– Не худо. Только закон этот бандитский.

– Скажи мне, ты когда нибудь держала в руках оружие?

– Держала.

– Ну, это значит, что ты преступник.

– Не говори глупостей.

– Тогда и ты не говори глупостей про наш закон. Наш закон - это оружие. Понятно?

– Не понятно.

– Ну, извини. Я не могу ничего тебе объяснить.

– Как это не можешь?

– А как? У тебя в руках нож. Ты говоришь, что это кухонный нож, а я говорю, что это оружие убийства. Вот и объясняй как так.

– Нож может быть и тем и другим, смотря в каких руках.

– Странно, что ты это понимаешь, а про закон не понимаешь.

– Ты хочешь сказать, что крыльвы по этому своему закону могут совершать преступления, но они их не совершают? Так?

– Хм.. А ты не такая глупая, как показалась сначала.